Могу только добавить, что я предпринял и еще одну, особую, меру предосторожности. Я позаботился, чтобы прибор передали тебе лично в руки и чтобы сделал это Винтермор. Я уверен, что он самый подходящий для такого поручения человек: обязательно сам передаст его и ни за что не станет проявлять излишнего любопытства.
Если, мой мальчик, ты ждал целый год, чтобы прочитать это письмо, мне жаль тебя. Но совесть моя спокойна. В твоих руках находилось средство получить его гораздо раньше. Значит, напрасно я надеялся на тебя.
Но все же я продолжаю верить в твои способности. Мне хочется думать, что ты читаешь эти строки победителем и уже простил меня за мою осторожность и недоверчивость. Ведь с точки зрения морали я должен был немедленно уничтожить прибор, как только почувствовал, что могу вот-вот умереть. Наверно, удержало меня от этого шага обычное человеческое тщеславие. Теперь ты знаешь все и должен понимать, какую ужасную ответственность взваливает на себя человек, им владеющий. Самое страшное для меня сейчас — представить себе, что прибор попадет в руки бесчестного негодяя. Только в этом случае нет мне прощения. Не совладав со своим тщеславием, я пустил в мир демона.
Но если прибор все же у тебя, об ответственности и нравственном долге не забывай ни на минуту. А как тебе его использовать, уж сам решай. Я старался изо всех сил, чтобы воспитать из тебя достойного властелина мира. Если же ноша покажется тебе слишком тяжелой, отложи прибор в сторону на пятьдесят дней.
И, наконец, самое последнее. Никому не рассказывай об этом приборе, Кирби. Еще раз напоминаю: человек, обладающий им, — самый могущественный человек на свете. Такую власть нельзя делить ни с кем».
Первой явилась перед широкой публикой Вильма Фарнхэм. Исходя из ее желания, были собраны исполнительные директора Корпорации Креппса, официальные представители налоговой инспекции, адвокаты всех заинтересованных сторон и множество журналистов. Над внешностью скромной служащей «Проектов О.К.» основательно поработала умелая рука Бонни Ли. Благодаря ее заботе, появление мисс Фарнхэм буквально привело всех присутствующих в шок.
Вильма, получившая исчерпывающие инструкции от Кирби и Бонни Ли, заключила с обвинительной стороной хитрую сделку. Была достигнута договоренность, что как только она предоставит документацию на все исчезнувшие двадцать семь миллионов долларов, всякое уголовное преследование Кирби Винтера прекращается. Гражданский иск к нему можно возобновить, если на то найдутся основания, но только после изучения представленных документов. Затем Вильма хладнокровно предъявила бумаги, которые исчерпывающим образом разъяснили судьбу каждого цента из злополучных двадцати семи миллионов.
КРЕППС РОЗДАЛ ДВАДЦАТЬ СЕМЬ МИЛЛИОНОВ! — кричали заголовки газет.
Легко разрешился вопрос и с автомобилем танцовщицы из «Рио». Вильма заявила, что она его у Бонни Ли попросту на время одолжила.
Теперь пришел черед Бетси Олден. Та заявила журналистам, что ушла с «Глорианны» за час до начала пожара, некоторое время провела на квартире некого Берни Сэббита (что и было подтверждено мистером Сэббитом), а затем отправилась в небольшой отель, где зарегистрировалась под чужим именем (что ничуть не запрещено законом), и находилась там до тех пор, пока не узнала, что полиция ею интересуется.
АКТРИСА ВНЕ ПОДОЗРЕНИЙ! Буквы в заголовках были уже меньшего размера.
К тому времени, когда перед публикой появился Кирби Винтер, общественный интерес успел переключится на другие события. Скандал разыгрался вокруг одиннадцати молодых людей из «Карал Гейблс», страховых агентов, банковских служащих и маклеров, чей маленький закрытый клуб по обмену женами работал как часы в течение двух лет — до тех пор, пока не обнаружилось, что один из его членов ведет нечестную игру крапленой колодой карт. Подозревать его начали из-за того, что он никогда не оказывался в паре со своей собственной женой. Когда с ним провели соответствующую воспитательную работу, он во всем признался. Правда, случилось это уже на больничной койке.
К появлению Кирби Винтера публика отнеслась без особого интереса. Дерзкий похититель всех до крайности разочаровал. Выяснилось, что никаких миллионов Креппса он не брал. Достаточно было послушать его с полминуты, чтобы убедиться, что Кирби Винтер — самый многословный и скучный педант на свете. Ни о чем, кроме Добрых Дел усопшего Омара Креппса он говорить не мог. А публику меньше всего интересуют именно Добрые Дела.
НАСЛЕДНИК КРЕППСА РАССКАЗЫВАЕТ газеты набрали совсем уже мелким шрифтом.
Бетси Олден улетела в Нью-Йорк вместе с Берни Сэббитом. С тех пор ее часто можно видеть на экранах телевизора объясняющей, почему одежда на ней столь элегантна, волосы так чисты и пышны, а посуда в кухонных шкафах новейшего производства — без единого пятнышка.
Вильма Фарнхэм, прошедшая школу Бонни Ли, превратилась в притворно скромную маленькую одалиску с матовой кожей, необычной прической, ярко-голубыми контактными линзами, тихим шелестящим голосом и платьями, которые казались слишком узкими, чтобы в них можно было сидеть. Уолтен Грамби раз за разом приглашал ее к себе в кабинет, чтобы она снова и снова разъясняла ему свои обязанности в «Проектах О.К.». Когда же он решил отправиться в Париж, Каир и Рангун, чтобы проверить правильность выплаты по чекам «Проектов О.К.», то взял ее с собой — на случай, если возникнут какие-то дополнительные вопросы.
После того, как Джозеф Локордолос частично оправился от тяжелого нервного расстройства, ему разрешили возвратиться на «Глорианну». Уголовное дело на него прекратили, что же касается гражданского иска, то здесь ему удалось достигнуть соглашения с «пострадавшими», выплатив им солидные суммы. Его виза была аннулирована, как и визы пяти членов его команды. Закон предписал им всем до завершения ремонта оставаться на борту «Глорианны». Джозеф делал все, что возможно, чтобы отсрочить окончание работ, в надежде, что Карла появится прежде, чем яхте будет приказано покинуть порт. Он очень беспокоился о ней, продолжая оставаться в неведении по поводу того, что же Винтер сделал с Карлой, какую ужасную судьбу он ей уготовил. При одной мысли о том, что несчастная Карла могла погибнуть, на глаза Джозефа наворачивались слезы.
На восьмой день после пожара Карла спокойно поднялась на борт. Стояло раннее утро. Она вошла в кают-компанию и, негромко сказав «Привет, Джозеф», села. Джозеф вскочил на ноги, с ужасом глядя на нее. Карла похудела фунтов на пятнадцать. Щеки ее ввалились. Глаза казались огромными. Ее великолепные светлые волосы кто-то коротко подстриг. На ней была дешевая блузка и не менее дешевая коротенькая юбочка. В руках она держала большую вульгарную красную сумку. Джозеф подбежал к ней, встал на колени перед стулом, обнял ее ноги и с рыданием в голосе воскликнул:
— Моя бедная Карла, что с тобой случилось?
— Как твои дела, Джозеф? — спросила она. Ее голос звучал холодно и безжизненно.
— Как мои дела? — вскричал Джозеф. — Это ужасно!
Он вскочил на ноги и принялся мерить шагами каюту. Затем бросился рассказывать ей, в какую ужасную историю впутал его Кирби.
— Они набросились на меня, как настоящие тигрицы! Проклятый Винтер сделал все это с помощью того самого дьявольского устройства, которое использовал против нас его дядюшка. Но старик Креппс никогда не переходил границ приличия. Боже мой, чего мне это стоило! Я до сих пор не могу спать по ночам. Я все время просыпаюсь. Мне снится татуировка.
Он снова встал рядом с ней на колени.
— Мы должны завладеть этим устройством, Карла! Мы должны его заполучить. Винтер — слабовольный дурак. Он должен был убить нас, когда имел такой шанс. Послушай, моя драгоценная. Я добыл о нем всю информацию. Он отправился в Нью-Йорк с Бонни Ли Бомонт, той самой девчонкой, которая сбежала от тебя. Они собираются в Париж! — Джозеф остановился и внимательно посмотрел на Карлу. Казалось, она дремала с открытыми глазами.
— Дорогая, да ты меня не слушаешь!
И действительно, Карла не слушала его. Она сидела неподвижно, уставившись в стену каюты.
— Дорогой, ты знаешь, что значит ОБОР? — вдруг спросила она.
— Откуда я могу это знать?
— Это значит: отсутствие без официального разрешения. Знаешь, они были страшно возбуждены. Тридцать три человека сразу и, к тому же, вместе с военным грузовиком! — Она повернулась и внезапно мягко посмотрела на Джозефа. — Понимаешь, они ехали из порта Эверглейд в Ки Уэст. Там стоял их эсминец. В Ки Уэсте.
Джозеф ударил себя кулаком по голове.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь! Где ты была?
— Я была в грузовике, полном матросов.
— Как это чудовищно!
— Эсминец — самый маленький боевой корабль. Обычно его длина составляет от трехсот до четырехсот футов, а водоизмещение — от двух до трех тысяч тонн. Эсминцы чаще всего используются для прикрытия и сопровождения других кораблей.
