— Разумеется, нет, — спокойно ответил Финбоу. — Я думаю, что ты и сам это понял, когда был найден пистолет.
Глава восемнадцатая
Эвис сжигает дневник
Я не мог произнести ни слова, в голове неотступно стучала одна мысль: подозрение не снято только с Эвис!
Эвис стояла на берегу и не могла решить, искупаться ей ещё раз или не стоит. Грустное, бледное лицо, изящество в каждой линии хрупкой фигурки — Эвис была олицетворением невыразимой прелести! Я в ужасе зажмурил глаза.
А Финбоу продолжал как ни в чём не бывало:
— Место, где был найден пистолет, точно определяет время убийства. Даже если не учитывать того, что пистолет мог по твёрдому грунту немного переместиться из-за течения, всё равно очевидно, что его бросили за борт не позднее 9.15. А это в точности соответствует нашим первоначальным расчётам и снимает всякие подозрения с Тони. Она никак не могла выйти из каюты раньше 9.20. Потом, если предполагать, что она убила Роджера, ей ещё нужно было время, чтобы добыть где-то пистолет, скажем, в каюте Роджера. Ведь не могла же она иметь его при себе — с такой фигурой, как у Тони, не спрячешь пистолет в пижаме. К тому же на убийство, как таковое, тоже нужно было какое-то время. Значит, она не имела возможности избавиться от пистолета до 9.20, а этот срок выходит за пределы наших расчётов.
У меня уже не было больше сил ни возражать, ни ставить под сомнение его слова. Я понимал одно: Эвис грозит смертельная опасность.
— Значит, это Эвис? — пробормотал я бессвязно. — Боже правый, прошу тебя, Финбоу, оставь всё как есть. Пусть все считают, что это самоубийство. Я больше не вынесу!
Голос Финбоу звучал по-прежнему мягко. — Иен, наберись ещё немного терпения. Скоро всё кончится. Я сделаю всё, что только в человеческих возможностях.
Когда все, накупавшись вдоволь, оделись, Тони предложила прокатиться по реке до Поттер-Хайгема, а потом пойти посидеть в кафе. Обрадованная тем, что для неё теперь не существует никаких ограничений, молодёжь с шумом и смехом погрузилась в моторную лодку, принадлежавшую хозяину виллы. За руль сел Кристофер. Мы же — Финбоу, Уильям и я — сели в другую лодку, поменьше. Оказавшись за рулём, я припомнил нашу последнюю поездку в этой самой лодке. Я-то, глупец, думал тогда, что Финбоу подозревает в преступлении Тони. Теперь, когда мои самые мрачные предчувствия почти оправдались, горько было вспоминать о своей прежней наивности.
Когда мы на своём тихоходе доползли до места, вся компания уже сидела в саду «Бридж».
— Идите сюда! — крикнула, завидев нас, Тони. — Объявляется вечер под девизом «Долой убийцу!».
— Даже как-то непривычно, — улыбнулся Филипп, — не думать о том, что ты сидишь за одним столом с убийцей.
— И правда, жизнь становится какой-то бесцветной, — подхватил Кристофер, когда Финбоу, Уильям и я уселись за стол. — Мне кажется, Иен должен что-то немедленно предпринять… В самом деле, Иен, что вам стоит убить кого-нибудь, надо же как-то рассеять эту скуку?
Я попытался было выдавить из себя улыбку, но мне это плохо удалось.
— В чём дело, Иен? — ласково обратилась ко мне Эвис. — Вы чем-то удручены?
— Доживёте до наших лет, моя милая, — ответил за меня Финбоу, — и поймёте, что, помимо душевных мук, есть ещё муки физические, которые отнюдь не способствуют весёлому расположению духа, но о которых не принято говорить в обществе. Во всяком случае, такой скромник, как Иен, на это не способен. Но я могу вам сказать по секрету… у него несварение желудка.
— Бедняжка! — воскликнула Эвис. — Я вам сочувствую от всей души. Чем вам помочь?
— Обойдётся, — буркнул я.
— Пойду спрошу у хозяев, может, у них найдётся магнезия, — сказала Эвис — Моя тётушка всегда в таких случаях принимала магнезию.
Мне пришлось вынести и эту мрачную шутку. Я едва не закричал во весь голос, видя, как Эвис лёгким шагом направилась за лекарством от моей мнимой болезни, в то время как меня самого буквально пожирал страх за её собственную судьбу.
Как бы там ни было, а комедия, невольным участником которой я стал, продолжалась. С обречённым видом я проглотил порошок, правда не полностью, после чего был снова принят в компанию в качестве молчаливого наблюдателя на пиру в честь счастливого избавления от опасности.
Вспомнив слова Финбоу, Тони вдруг заявила:
— Финбоу, вот вы только что сказали «доживёте до наших лет». Но ведь видно же, что вы намного моложе Иена.
— Если не считать чисто формальной разницы в годах, во всех остальных отношениях я — древний старец по сравнению с ним, — ответил Финбоу. — Я родился в 1879 году — ничем другим, однако, не знаменательном.
— Так вам всего пятьдесят два?! — удивился Филипп.
— Совершенно справедливо, — повторил Финбоу.
— Вы ещё достаточно молоды, чтобы стать моим мужем, — заявила Тони, подняв глаза от своей чашки и искоса взглянув на него.
— А мне кажется, я ещё не созрел для этого, — ответил Финбоу.
— Вот нахал, — возмутилась Тони.
Филипп обвёл взглядом всех сидящих за столом и произнёс:
— Дико вспомнить, чего только мы друг о друге не передумали за эти последние три дня, верно?! Не хочу говорить, кого я лично подозревал в убийстве Роджера, но, признаюсь, это было ужасно.
— Я далеко не сентиментальный человек, бог тому свидетель, — поддержал Уильям, — но я тоже рад, что всё это кончилось.
— Бедняга Роджер мёртв, — вмешался Кристофер. — И хватит об этом. Поговорим лучше о том, куда бы нам отправиться в следующий раз.
— Мы не отказались бы погостить у вас с Эвис в Пенанге,[5] — пошутил Филипп.
— Это было бы чудесно, — согласился Кристофер, но я заметил, как лёгкая тень скользнула по его лицу. — Только вместе с Эвис мы там будем лишь через год или два — раньше мы не сумеем отпраздновать нашу свадьбу.
— Какая жалость! — оживилась Тони. — А почему бы нам не устроить двойную свадьбу — одновременно с нашей — на следующей неделе?
— К чему спешить? — как бы отмахиваясь от её слов, сказала Эвис. — У нас масса времени.
Масса времени, подумал я. У этой девушки не нервы, а стальные канаты.
— Тогда давайте махнём в Йер[6] на рождество, — предложила Тони.
— Я не уверен, что мне удастся вырваться, — ответил Уильям. — Я же не бездельник, как некоторые. Во всяком случае, я постараюсь, может, и выйдет.
— А я, наверное, смогу, — вызвалась Эвис.
— На меня не рассчитывайте, — сказал Кристофер. — Боюсь, что в это время я буду уже на каучуковых плантациях далеко отсюда.
— А вы как, Иен? — требовательно спросила Тони.
— Не знаю, дорогая, — уныло промямлил я.
— Ну не отчаивайтесь, завтра вам уже будет легче, — успокоила она меня.
— А вы, Финбоу, не присоединитесь к нам? — спросил Филипп. — Мы, право же, неплохие ребята в нормальной обстановке. Когда вы узнаете нас поближе, мы вам ещё больше понравимся.
— Но я не уверен, понравлюсь ли я вам, когда вы меня узнаете поближе, — ответил Финбоу. Думаю, что я был единственным, кто догадывался, что скрывалось за этими словами.
Чаепитие продолжалось со смехом и добродушным подтруниванием; у молодёжи оказался отличный аппетит. Финбоу приготовил одному ему известным методом два чайника чаю и пил его, сопровождая каждую новую чашку своей знаменитой фразой: «Лучший в мире чай». Филипп и Тони затеяли какую-то шумную игру. Кристофер и Уильям молча курили. Один я не мог в полной мере вкусить прелесть этого мирного вечера. Правда, временами я замечал, что Эвис тоже как будто проявляет признаки беспокойства.
Наконец пробило шесть часов, и молодёжь с большой неохотой поднялась, чтобы ехать домой. Я говорю «молодёжь», так как сам я настолько страшился предстоящего возвращения, что готов был остаться в саду на всю ночь. Встав из-за стола, Финбоу заявил:
— Я жду срочный пакет. Никто не будет возражать, если я обратно поеду на моторке? Я мог бы взять с собой Иена, Филиппа и Тони.
— А мы как раз собирались пройтись пешочком, — ответила Тони, подхватив Филиппа под руку. — Мы вас очень, очень любим, но иногда хочется побыть минут десять вдвоём.
— Мистер Финбоу, можно мне тоже поехать с вами? Прошу вас, — вдруг выпалила Эвис напряжённым от волнения голосом. Её глаза расширились от страха. Финбоу посмотрел на неё испытующе и ответил:
— Ну какие могут быть разговоры, раз вы хотите. А Кристофера довезёт на тихоходе Уильям.
В течение трёхминутного пути от Поттера до нашего дома ни Эвис, ни я не проронили ни слова. Финбоу подтрунивал над самим собой: никогда он не предполагал, что может опуститься так низко, чтобы сесть за руль моторки. Эвис храбро улыбнулась в ответ. Я же не видел ничего, кроме её белого как мел лица.
Как только мы причалили к берегу, она выскочила на берег и, промчавшись через сад, скрылась в доме. Мы с Финбоу последовали за ней. В гостиной на столе лежал пакет на имя Финбоу.
