Обмен такими репликами был ни чем иным, как благословенным бальзамом британской сдержанности. Но не в силах отказать себе в легкой нотке драматизма, Виола вытащила из своей сумки увядшую орхидею.
— Это твое? Я подняла это на Старфиш-авеню. — И тут она вдруг отбросила притворство, воскликнув: — Что случилось? Кто-нибудь объяснит мне?
Прежде чем кто-то успел что-то сказать, Фом вкратце обрисовал для нее события. В то время как остальные были сосредоточены на Беатрис, для него центральной фигурой была Виола. Он заметил усталость и напряжение на ее бледном, живом лице и знал, что ее поддерживает только ее неугасимый дух:
— После того, как водитель такси позвонил мне, я связался с мистером Стерлингом, а он — с полицейскими в Фоксли, так как это ближайший участок. В кратчайше возможные сроки они забрали Беатрис и арестовали Бергмана и Пауэр. Вскоре после этого мы задержали Помероя и Кросса… Во всем этом деле самым трудным оказалось убедить мистера Стерлинга в истинном положении дел.
Резкость в голосе Фома совпала с осуждающим взглядом Виолы на миллионера.
— Вы должны простить меня, — пробормотал тот. — Я чуть было не совершил самую ужасную ошибку в своей жизни. Сама мысль об этом заставляет меня холодеть… Я никогда не смогу в достаточной мере отблагодарить вас. Но конечно, вам полагается награда за Беатрис.
Когда Стерлинг достал свою чековую книжку, Фом не стал отговаривать его. Практичный молодой человек знал, что нет более благоприятного времени для оплаты услуг, чем наивысший момент благодарности. Он положил чек в карман, поблагодарил миллионера и обнял Виолу.
— Я забираю ее, чтобы она переночевала у меня дома, — объявил он. — Мы собираемся пожениться.
Глава XXVI. Зеркальный заговор
Следующим вечером в своем доме в Хайгейте Фом объяснял Виоле суть преступного заговора. Они сидели друг напротив друга в креслах, у камина в гостиной. Девушка ласкала собаку, а детектив терпел присутствие предприимчивой кошки у себя на коленях — чтобы не нарушать идиллию домашней атмосферы, которую миссис Фом описала доктору, расположившемуся в библиотеке, одной короткой фразой: «Они устроились».
Вот вся рассказанная Фомом история, за исключением вопросов и комментариев Виолы.
— Начнем с того, что американская шайка мошенников вознамерилась завладеть бриллиантами миссис Стерлинг. Для этого собирались похитить дочь миллионера и потребовать бриллианты в качестве выкупа. — Именно бриллианты, чтобы исключить риск получения меченых купюр. Первоначально в банду входили Рафаэль Кросс, Бергман и его жена, которую вы знаете как «мисс Пауэр». Я буду продолжать называть ее так. Кстати, «Рафаэль» — это настоящее имя Кросса. Он взял себе имя «Ричард» при расследовании убийства Эвелин, на случай, если информация об этом пересечет Атлантический океан.
Когда они потерпели неудачу по ту сторону Атлантики, то решили попытать счастья во время пребывания Стерлингов в Лондоне, рассчитывая на ослабление бдительности. Но преступники немного перемудрили с организацией несчастного случая для компаньонки Беатрис, и Стерлинги привезли с собой вместо нее двух сыщиков.
Число членов банды увеличилось, в нее вошли Гойя и Померой. Статус банды тоже повысился, она стала англо-американской. Гойя была настоящей акулой бизнеса и долго уговаривать ее не пришлось, запах денег для нее был все равно, что запах крови для акулы. А майор Померой согласился, так как находился в безвыходном положении, — проигрался на бирже и был фактически банкротом. Роль Гойи была весьма важной, помимо всего прочего она финансировала это мероприятие, поскольку остальные члены банды были фактически нищими. Майор Померой был необходим, как владелец здания, в котором и должно было произойти похищение, в котором нужно было создать комнату с потайным выходом и заманить в нее Беатрис.
Эти двое не имели ни малейшего представления о том, что их втягивают не просто в грязное дельце. Убийство Эвелин ужасно потрясло их. Они не догадывались, что в конечном итоге от них планировали избавиться, чтобы избежать риска утечки информации и, главным образом, чтобы не делиться добычей с «этими англичанами».
Для успешного проведения дела им были необходимы две вещи. Одна из них — втереться в доверие. Кросс идеально подходил для этого задания — у него было достаточно обаяния, чтобы приманить к себе птицу с дерева. Он также был отличным карточным игроком, что сблизило его с миссис Стерлинг во время плавания, а также был достаточно умен, чтобы не переигрывать со своими небылицами и преувеличенными эмоциями. Толика комедиантства использовалась им, чтобы не дать другим увидеть зловещие черты в его характере.
Теперь о том, как все это происходило.
Во-первых, Эвелин никакая Кроссу не дочь, он даже не женат. Он подобрал эту блондинку на улице Нью-Йорка, пообещав ей долю в выкупе, зная, что все, что она получит — это печальный конец… Эвелин, согласившись участвовать в похищении Беатрис, точно знала, что Беатрис будет убита. Мне приходится напоминать себе это, чтобы задавить чувство жалости к ней.
Итак, Эвелин Кросс должна была исчезнуть из номера 16 в Померании Хаус. Майор приурочил это событие к тому времени, когда он мог рассчитывать на свидетеля. Это была легкомысленная машинистка Марлен. Они подождали ее появления на сцене, а затем Кросс поднял шум и настоял, чтобы комнату полностью обыскали, не обнаружив в ней никакого тайника. Гойя выполнила свою роль, а честный строитель дал необходимое подтверждение.
Номер 16 был очищен от всех подозрений. Это и была цель всего этого действа. Однако, чтобы не осталось ни тени подозрения на всем этом здании, чтобы не могли подумать, что она лежит где-нибудь в его подвале мертвой, Кросс организовал получение письма от пропавшей Эвелин.
Следующим шагом был ремонт номера 16. Ссора Кросса и майора из-за его стоимости должна была рассеять любые подозрения в каком-либо сотрудничестве между ними. Строители ремонт закончили, но в ту же ночь, под предлогом возвращения мебели, Кросс и Бергман проделали все им необходимое.
Майор убрал с дороги швейцара и впустил Кросса и Бергмана — якобы рабочих. Между прочим, мы появились в неподходящий момент: Кросс вносил зеркало, и ему пришлось сделать вид, что сгибается под его весом, чтобы я не мог увидеть его лица.
Итак эти двое ночью проделали дверной проем в разделительной стене между номерами 16 и 17. Майор приказал строителю установить там тонкую перегородку на том основании, что она будет лишь временной. Конечно, это была уловка, чтобы упростить им работу.
В этот дверной проем затем было установлено зеркало, рама которого была крепко привинчена к стене номера 16, а стекло открывалось подобно двери в номер 17. Там оно запиралось на задвижку, и было скрыто занавеской. В комнате Гойи все выглядело как обычное высокое зеркало.
Но полицейские обнаружили бы их уловку, так как провели бы тщательный осмотр помещений, если бы их вызвали после исчезновения Беатрис. И это подводит меня ко второму необходимому для успеха пункту — полицию нужно было держать подальше.
Для этого и была убита бедная Эвелин — чтобы послужить ужасным предупреждением для Стерлингов. Кросс убеждал очень доходчиво: «я получил от похитителей письмо с требованием выкупа, обратился полицию и вот вам фотография, смотрите к чему это привело». Версия с похищением ради выкупа не вязалась с первоначальным утверждением Кросса, что мотивом похищения является месть, но он изображал из себя отца, который слишком обезумел от горя и ярости, чтобы быть логичным.
Убийство было совершено Бергманом, проникшим в квартиру Кросса по пожарной лестнице. В это время Кросс находился вместе со мной в моем офисе. Он устроил это, чтобы обеспечить себе алиби на тот случай, если его заподозрят в том, что он убил свою дочь. Мне до сих пор становится нехорошо при воспоминании о том, как он тянул время, чтобы быть уверенным в том, что Эвелин будет уже мертва, как глотал таблетки в аптеке, а в это время ее убивали.
