– Вот он, сигнал, – вскрикнул Крейг, – Паяцы – прекрасная опера. Ждём ответа.
Прошло мгновение, затем из аппарата прозвучал грубый голос – не без Дженнаро.
Последовало напряженное молчание.
– Подождите, стойте, – произнес голос, который я сразу же узнал, говорил Дженнаро. – Не могу разобрать. Что это, 23 1/2 Принс-стрит?
– Нет, 33 1/2. Ее оставили на заднем дворе.
– Джеймсон, – прокричал Крейг, – скажите, чтобы они ехали прямо на улицу Принс-стрит. Они найдут девочку на заднем дворе – быстро, пока у Черной Руки не появилась возможности претворить свои слова в жизнь.
Я передал адрес в штаб-квартиру полиции.
– Они выехали, – раздался ответ в трубке, и я повесил её.
– Что это было? – Крейг обратился к Луиджи. – Я не уловил. Что они сказали?
– Тот другой голос сказал Дженнаро: «Сиди, пока я пересчитываю».
– Тсс! он снова говорит.
– Если это будет хоть на пенни меньше десяти тысяч, или я найду помеченную банкноту, я позвоню Энрико, и ваша дочь останется у нас, – перевёл Луиджи.
– Теперь говорит Дженнаро, – сказал Крейг. – Хорошо, он тянет время. Он славный малый. Могу различить, что всё в порядке. Он спрашивает мужчину с грубым голосом, будет ли он ещё бутылку вина. Он говорит, что будет. Хорошо. Теперь они должны быть на Принс-стрит. Дадим им еще несколько минут, не слишком много, потому что новость распространится до Альбано быстро, как лесной пожар, и они все равно получат Дженнаро. Ах, они снова пьют. Что это было, Луиджи? С деньгами все в порядке, он сказал? Сейчас, Винченцо, туши свет!
В магазине на другой стороне улицы распахнулась дверь, и четыре огромные темные фигуры вылетели в направлении Альбано.
Кеннеди пальцем переключил второй выключатель и крикнул:
– Дженнаро, это Кеннеди! На улицу! Полиция! Полиция!
Послышался звук потасовка и возглас удивления. Другой голос, видимо, из бара, прокричал: «Свет! Нет света!»
Выстрел! Прозвучали выстрелы из пистолетов.
Аппарат, который издавал звуки ещё мгновение назад, сейчас был нем, как коробка сигарет.
– В чем дело? – я обратился Кеннеди, но он бросился мимо меня.
– Они выключили свет. Мой приемный инструмент не работает. Пошли, Джеймсон. Винченцо, можешь остаться здесь, если не хочешь быть замешанным в этом деле.
Мимо меня пронеслась маленькая фигура, быстрее, чем я мог бежать. Это был верный Луиджи.
Перед заведением Альбано шла захватывающая драка. В темноте раздавались выстрелы, а со всех сторон из окон многоквартирных домов высовывались головы. Когда мы с Кеннеди бросились в толпу, мы мельком увидели Дженнаро с кровью, струящейся из пореза на его плече, борющегося с полицейским, в то время как Луиджи тщетно пытался встрять между ними.
Мужчина, которого удерживал другой полицейский, убеждал:
– Этот человек, это он похититель. Я поймал его.
Через мгновение Кеннеди стоял перед ним.
– Паоли, ты лжешь. Ты и есть похититель. Обыщите его, у него должны быть деньги. Второй мужчина – сам Дженнаро.
Полицейский выпустил тенора и захватил с другой стороны Паоли. Остальные полицейские ломились в дверь, которая была забаррикадирована изнутри.
В этот момент по улице пронеслось такси. Трое полицейских выпрыгнули и добавили силы тем, кто разбивал баррикаду Альбано.
Дженнаро с криком запрыгнул в такси. Через его плечо я увидел спутанную массу темно-коричневых кудрей, и детский голос залепетал:
– Почему ты не пришел за мной, папа? Плохой дядя сказал мне, если я буду ждать во дворе, ты придешь за мной. Но если бы я плакала, он сказал, что пристрелит меня. И я ждала, и ждала…
– Всё, всё кончено, Лина, папа отвезет тебя домой к маме.
Раздался треск проломленной двери, и знаменитая банда Паоли оказалась в руках закона.
