— Филлис сказала, что вы хотели поговорить со мной по поводу Олдена Лидса. Я с удовольствием помогу тем, что в моих силах. Встреча с вами доставляет мне удовольствие.
Мейсон спросил:
— Вы догадываетесь, что назревает семейная ссора?
Миликант кивнул:
— Конечно, Олден не подарок. У него свои странности, он излишне эксцентричен. Но, уверяю вас — он совершенно нормальный человек.
— Вы встречались с ним в последнее время? — спросил Мейсон.
— Да, я как-то заглядывал к нему, — ответил Миликант.
В разговор вмешалась Филлис:
— Дядя Олден любит играть с Джоном в шахматы, видя в нем достойного противника.
Миликант заметил:
— Я не знаю, ладят ли они с сестрой, это не мое дело. Надеюсь, что сестра достаточно благоразумна, чтобы понять, что она никогда не получит ни цента из его денег. Да они ей, собственно, и не нужны, — пояснил Миликант.
— Вы хотите сказать, что было бы благоразумнее оставить все деньги родственникам? — спросил Мейсон.
— На его месте я бы оставил все Филлис.
— Кстати, вы случайно не играли с ним недавно в кости?
— Было такое. По-моему, в воскресенье.
— Ставки были большие? — поинтересовался Мейсон.
— Да нет, по мелочи.
— Не будет ли слишком бестактным, если я спрошу, сколько он выиграл?
— Он не выиграл, — ответил Миликант, — выиграл я. Что-то около сотни долларов. На это можно купить чемодан хорошей одежды. Кстати, мне показалось, что проигрыш его сильно расстроил.
— А по-моему, он просто злился на тебя, — сказала Филлис Лидс, — потому что во время игры ты, как всегда, делал какие-то комментарии.
Миликант засмеялся:
— Да, меня научили, что с игральными костями надо разговаривать. Им надо шепнуть «мне», и тогда выпадет то, что надо.
— Одну минуту, — прервал его Мейсон, — мне надо посмотреть кое-что в бумагах. Не могли бы вы немного подождать, мистер Миликант? Я не задержу вас дольше чем на пять минут.
Миликант снова взглянул на часы, а Мейсон быстрыми шагами направился к библиотеке, которая была этажом ниже. Однако в нее он не пошел, а свернул в коридор, ведущий к конторе Пола Дрейка. Мейсон кивнул секретарше и, вопросительно подняв брови, указал взглядом на дверь кабинета Пола. Та кивнула утвердительно, Мейсон вошел туда и увидел детектива, сидевшего в кресле и положившего ноги на стол, с газетой в руках.
— Будь я проклят, Пол, но, по-моему, я начинаю подозревать каждого встречного. Сейчас в моей конторе сидит Джон Миликант. Ему около пятидесяти пяти, хорошо сложен, носит элегантную одежду, имеет лысину и немного прихрамывает.
Дрейк повернулся к адвокату:
— О чем это ты, Перри?
— Прочитай еще раз описание внешности Л.К. Конвэя.
— Понял. — Дрейк вытащил свою записную книжку, несколько минут сосредоточенно читал, а потом задумчиво произнес: — Да, совпадает. Но это и естественно, Перри, ведь подобное описание подходит для массы людей.
— Это я понимаю, — сказал Мейсон, — но шутки в сторону. Миликант выйдет из моей конторы через две минуты. Ты можешь послать кого-нибудь следом за ним?
— Хорошо, я пошлю человека, — пообещал детектив. Мейсон вернулся в свою контору и, извинившись, сказал:
— Мне необходимо было посмотреть дело. Не смею вас больше задерживать, мистер Миликант.
Миликант пожал руку Мейсону.
— Если я вам еще понадоблюсь, не стесняйтесь побеспокоить меня еще раз.
— Спасибо. А как ваши дела? — поинтересовался Мейсон, обращаясь к Филлис Лидс.
Со времени их последней встречи на лице ее появились новые глубокие морщины, под глазами темнели синяки.
— Со мной все в порядке, — заверила она, — но я чувствовала бы себя значительно лучше, если бы знала, что с дядей Олденом все в порядке.
— С ним все в порядке, — успокоил ее Мейсон, — сейчас он под наблюдением хороших врачей. Предписание о вызове арестованного в суд заставит ваших родственников действовать в открытую. Кстати, как дела у Барклера?
— Я не знаю, его нет. Он куда-то ушел.
— И когда же он ушел?
— Рано утром.
— Сказал куда?
— Нет. Он человек со странностями, ходит где хочет.
— Хорошо, — сказал Мейсон. — Отправляйтесь домой и постарайтесь отдохнуть. Воспринимайте все проще. Это только предварительная схватка, поберегите силы для основного сражения. Да, и еще вот что. Когда будет слушаться дело Джейсона, постарайтесь, чтобы Эмили Миликант при этом не присутствовала. Я не хочу, чтобы все вокруг знали, что она заинтересованное лицо.
— Почему? — спросил Джон Миликант.
— Возможно, судья Тридвел полагает, что она собирается чинить неприятности Кэрроллу, когда тот будет освобожден судом.
— Я вас понял, — кивнул Миликант. — Это ценный совет. Пойдем, Филлис, мне еще надо успеть на одну важную встречу.
В зале заседаний суда было очень людно. Филлис Лидс тоже была там и выглядела утомленной, ответив на одобряющую улыбку Мейсона лишь нервным движением губ. Потом сделала адвокату знак, что хочет поговорить с ним. Мейсон подошел и склонился над ней.
— Кто все эти люди? — спросила она.
— Всевозможные, дурно пахнущие истории, связанные с деньгами, любовью и драками, всегда привлекают внимание. Люди слетаются на них, как мухи на варенье. А теперь не могли бы вы незаметно показать мне других родственников?
— Пожалуйста, — ответила Филлис Лидс. — Вон тот мужчина, который сейчас разговаривает с адвокатом, — это Джейсон, а человек, сидящий сзади него — дядя Фриман.
Мейсон смерил его взглядом:
— Ваш дядя Фриман держится весьма самоуверенно.
— Да, это так, — ответила девушка. — Если он вобьет себе в голову что-нибудь, то это не вырвать оттуда даже динамитом.
— Предоставим все судье Тридвелу, — сказал Мейсон.
— Джейсон тоже ничуть не лучше, — продолжила Филлис, — только поумнее. Этот ханжа всегда старался уверить дядю Олдена, что любит его, а потом взял его покататься на машине и… результат вам известен. А вот это — Гарольд Лидс, сын Фримана. Он у отца как шелковый. Делает всю работу по дому и не имеет никаких шансов увильнуть. Фриман имеет над ним полную власть. Он не разрешает ему даже иметь машину…
Она замолкла, увидев, что секретарь суда встал. Дверь открылась, и полный достоинства судья Тридвел проследовал по устланной коврами лестнице, прошел через зал заседаний, заняв свое место. Как только секретарь объявил заседание открытым, судья Тридвел, посмотрев на Перри Мейсона, сказал:
— Я хотел бы задать несколько вопросов стороне, обратившейся в суд.
Мейсон поднялся и кивнул Филлис.
— Сейчас вас приведут к присяге, мисс Лидс, — предупредил он. — Подойдите, пожалуйста, к столу.
Ваша честь желает, чтобы адвокат ознакомился со свидетельствами?
— Нет, — высокомерно ответил судья, — сейчас суд будет задавать вопросы.
— Сколько вам лет, мисс Лидс?
— Двадцать три, — ответила она голосом, дрожащим от волнения.
— Вы живете вместе с вашим дядей?
— Да, ваша честь. Я веду хозяйство и смотрю за его книгами, документацией.
— Теперь я хотел бы выяснить кое-что о семье. — Судья Тридвел сказал это совершенно иным, будничным тоном. — Как я понимаю, ваш дядя не женат?
— Нет, ваша честь. Он всю жизнь был холостяком.
— Кто у вас есть еще из родственников?
— Дядя Фриман — младший брат дяди Олдена, его сын Гарольд и Джейсон Кэрролл.
— Джейсон — это сын сестры вашего дяди? — спросил судья Тридвел.
— Да, ваша честь, она умерла. Она была младшей из сестер.
Судья Тридвел вежливо осведомился:
— Вы хорошо уживались с вашим дядей, мисс Лидс?
— Очень хорошо. С ним очень легко ладить: он никогда не вспылит, он добр и рассудителен.
— А что вы можете сказать насчет других членов семьи, — задал вопрос судья, — как они?..
В это время поднялся адвокат, выражающий интересы противоположной стороны.
— Ваша честь, — начал он, — мне бы очень не хотелось опротестовывать вопросы суда…
Судья Тридвел повернулся к нему.
— Не опротестовывайте, если не желаете, — заметил он.
— Но я вижу, что интересы моих клиентов этого требуют, — заявил адвокат.
— Вы представляете интересы Фримана Лидса?
— Да, ваша честь, Фримана Лидса, Гарольда Лидса и Джейсона Кэрролла.
— В чем же суть вашего протеста?
— Мы слушаем дело о законности ареста Джейсона Кэрролла. Истец же ссылается на имеющуюся у него информацию о том, что Олдена Лидса задержали вопреки его, Олдена Лидса, воле. Я могу вам доказать, что это не так. Этот человек находится под опекой любящих родственников, ему оказывается медицинская помощь, в которой он сейчас остро нуждается.
— У вас еще будет такая возможность — сказать об этом, — мягко заметил судья Тридвел. — А сейчас суд пытается выяснить общую обстановку в семье и позиции сторон.
