— Вы можете доверить нам скульптуру до завтрашнего вечера? — спросил Холмс.
— Господа, как вы знаете, я должен взойти на борт «Аркадии», чтобы возвратиться в Нью-Йорк. Корабль отправляется завтра вечером из Тилбери. Этот пароход — один из немногих кораблей своего класса, что отходят из Лондона. Если я задержусь, мне придется ехать в Ливерпуль.
— Но вы готовы это сделать, если понадобится?
— Я не могу уехать без статуи, мистер Холмс. Так что пока она в вашем распоряжении, я вынужден находиться здесь. — Джеймс еле заметно улыбнулся и вроде даже подмигнул нам. — К тому же тайна смерти кузена представляет для меня куда больший интерес, чем загадка его последней воли.
— Превосходно, мистер Мэклсуорт. Вижу, наши мысли идут в одном направлении. Я с немалым удовольствием предоставлю в ваше распоряжение таланты, которыми обладаю. Насколько помню, сэр Джеффри жил в Оксфордшире?
— По его словам, милях в десяти от Оксфорда. Рядом с Уитни, славным торговым городком. Поместье называется «Коггс-Олд»; когда-то оно было центром значительных владений, включая ферму. Но землю продали, остались только дом и сад. Естественно, они тоже выставлены на торг кредиторами кузена. Миссис Галлибаста полагает, что покупатели найдутся достаточно быстро. Ближайшая деревня — Хай-Коггс. Железнодорожная станция Саут-Ли расположена примерно в миле. Я знаю это место, как родное, мистер Холмс, — описания сэра Джеффри отличались изрядной красочностью.
— В самом деле? Между прочим, вы сами связались с ним?
— Нет, сэр! Кузен интересовался геральдикой и своей родословной. Пытаясь проследить судьбу потомков сэра Роберта Мэклсуорта, нашего общего прапрадеда, он наткнулся на мое имя и написал мне. До этого я понятия не имел, что связан с английской аристократией. Какое-то время сэр Джеффри уговаривал меня наследовать титул, но я убежденный республиканец. Мы в Техасе не слишком дорожим званиями, если, конечно, они не заслужены.
— Вы сказали ему, что не заинтересованы в наследовании титула?
— Я вообще не желал говорить о наследстве, сэр. — Джеймс поднялся, собираясь уйти. — Мне просто нравилось с ним переписываться, и я заволновался, когда письма стали нервными и бессвязными и речь в них пошла о самоубийстве.
— Тем не менее вы по-прежнему подозреваете, что смерть сэра Джеффри — дело чужих рук?
— Да, сэр. У меня чутье на правду. Или воображение слишком буйное. На ваше усмотрение!
— Я подозреваю первое, мистер Мэклсуорт. Увидимся завтра вечером, а до тех пор — спокойной ночи.
Мы пожали друг другу руки.
— Доброй ночи, джентльмены. Сегодня я буду спать спокойно — впервые за несколько месяцев.
С этими словами наш техасский гость вышел из комнаты.
— Что вы об этом думаете, Ватсон? — спросил Холмс, потянувшись за глиняной трубкой с длинным мундштуком и набив ее табаком из персидской туфли. — По-вашему, мистер Мэклсуорт честный малый, как сказали бы его соотечественники?
— Американец произвел на меня крайне благоприятное впечатление. Но, по-моему, его провели и втянули в авантюру, о которой он никогда бы не помыслил, если бы прислушался к собственному чутью на правду. А в искренность сэра Джеффри я не верю. Возможно, когда вы его знали, он был другим, но с тех пор явно деградировал: держал любовницу-мулатку, по уши залез в долги, планировал украсть собственное сокровище, чтобы скрыться от кредиторов. И вовлек в это дело нашего приличного техасского друга, выдав себя за его родственника и зная, как серьезно южане относятся к таким вещам. Полагаю, затем с помощью экономки он инсценировал собственную смерть.
— И отдал сокровище кузену? Зачем ему это, Ватсон?
— Он использовал Мэклсуорта, чтобы перевезти статую в Америку, где собирался ее продать.
— Значит, сэр Джеффри не хотел быть пойманным со статуей. Не хотел также, чтобы думали, будто он имеет к ней какое-то отношение. А мистер Мэклсуорт прекрасно подошел для перевозки «Персея» в Галвестон, так как наш новый сосед совершенно чист перед законом. Да, Ватсон, это неплохая версия.
— Но у вас есть другие соображения?
— Пока всего лишь предчувствие. Мне кажется, сэр Джеффри действительно мертв. Я читал отчет коронера — бедняга вышиб себе мозги. Именно поэтому на предсмертной записке оказалось столько крови. Если он и придумал этот план, до его завершения явно не дожил.
— Значит, экономка решила продолжить дело хозяина?
— В нашей цепочке рассуждений есть один изъян, Ватсон. Сэр Джеффри, похоже, предвидел собственное самоубийство и оставил инструкции миссис Галлибаста. Мистер Мэклсуорт узнал почерк. Я сам прочитал записку. Американец переписывался с кузеном годами, он подтвердил, что там действительно рука его родственника.
— Получается, экономка невиновна. Нужно искать некое третье лицо.
— Придется снарядить экспедицию за город. — Холмс уже листал справочник Брэдшоу. — Есть поезд от Паддингтона утром, надо будет сделать пересадку в Оксфорде, и оттуда мы доберемся до Саут-Ли еще до ланча. Сможет ли ваша пациентка противостоять соблазну материнства еще сутки, Ватсон?
— К счастью, все указывает на то, что она готова наслаждаться слоновьей беременностью.
— Прекрасно, тогда завтра мы последуем совету миссис Хадсон, вкусив свежего воздуха и простых радостей английской глубинки.
Мой друг откинулся в кресле, сделал глубокую затяжку и закрыл глаза. Возможность занять свой великолепный ум интересным делом явно подняла ему настроение.
Мы не могли выбрать для поездки лучшего дня. По-прежнему стояла теплая погода, но в воздухе разлился особый аромат: еще до Оксфорда стала ощущаться изысканная роскошь ранней английской осени. Повсюду убирали пшеницу, а живые изгороди пестрели цветами. Соломенные и шиферные кровли мелькали за окнами вагона, и перед нами расстилалась прекрасная Британия, где строили дома, помня о естественном ландшафте, и засеивали поля, думая не только о практичности, но и о красоте. Именно по таким видам я скучал в Афганистане, а Холмс в Тибете, где многому научился подле самого далай-ламы. По моему мнению, ничто не могло сравниться с богатством и разнообразием пейзажей типичной английской деревни.
Мы быстро добрались до станции Саут-Ли и смогли нанять повозку, на которой отправились в Хай-Коггс. Наш путь пролегал по извилистым дорогам, между высокими изгородями, и мы наслаждались знойным покоем дня, нарушаемым лишь пением птиц да редким коровьим мычанием.
Миновали деревушку с церковью в норманнском стиле да продовольственной лавкой, одновременно служившей почтой. От Хай-Коггса к имению сэра Джеффри вел ухабистый проселок. Мимо проплывали живописные, увитые розами и жимолостью коттеджи с соломенными крышами, будто стоявшие тут с начала времен. А затем показался довольно вульгарный современный дом, чей хозяин вдобавок соорудил несколько отвратительных пристроек в духе нашего времени.
Проехав рядом с фермерской усадьбой, флигели которой, построенные из местного камня, казалось, росли из земли, подобно деревьям в близлежащей роще, мы наконец прибыли к запертым воротам поместья «Коггс-Олд», где царил дух запустения. Судя по всему, за этим местом много лет никто не ухаживал.
Верный себе, Холмс сразу начал изучать все вокруг и вскоре нашел провал в стене, сквозь который мы смогли протиснуться и осмотреть сад. Там не обнаружилось ничего примечательного, кроме изрядной величины лужайки, нескольких кустов, ветхих теплиц, заброшенной конюшни, разных сараев и мастерской, находившейся в удивительно приличном состоянии. Именно здесь, сказал мне Холмс, и умер сэр Джеффри. Поэтому пристройку так вычистили. Мэклсуорт зажал пистолет в тисках и выстрелил себе в рот. Во время дознания преданная экономка упоминала о проблемах с деньгами и мучительных раздумьях хозяина о том, что он обесчестил имя семьи. Впопыхах нацарапанная записка пропиталась кровью, текст был различим частично, но почерк явно принадлежал владельцу дома.
— Видите, Ватсон, нет никаких следов убийства. Все знали, что сэр Джеффри вел богемную жизнь, прежде чем осел здесь. Он спустил фамильное состояние на художников и их работы. Несомненно, некоторые из этих полотен со временем станут ценными, но сейчас живописцы, которым он покровительствовал, лишь мечтают о своей материальной значимости. По-моему, половина завсегдатаев кафе «Роял» зависела от миллионов Мэклсуорта — пока те окончательно не иссякли. А в последние годы жизни сэр Джеффри, кажется, был или чем-то сильно расстроен, или находился в подавленном состоянии. Возможно, и то и другое. Думаю, нам следует побеседовать с миссис Галлибаста, но для начала посетим местную почтовую станцию. В таких деревушках это источник мудрости.
Почта и магазин располагались в перестроенном коттедже, крытом соломой. Обнесенный белым частоколом, сквозь который тут и там проглядывали сентябрьские цветы, он вполне смотрелся бы на картине. В тенистой прохладе лавки, забитой любым товаром, который мог понадобиться местным жителям, — от книг до леденцов — нас приветствовала владелица в простой хлопковой одежде и накрахмаленном переднике — ее имя мы уже знали благодаря табличке, висевшей над дверью.
