– Я не сомневаюсь, что ты женился на Рут ради денег, – равнодушно ответил ван Олдин.
– А она вышла за меня ради любви? – иронически осведомился Дерек.
– Разумеется, – кивнул ван Олдин.
Несколько секунд Кеттеринг молча смотрел на него, потом задумчиво ухмыльнулся:
– Вижу, вы и впрямь в это верите. Как и я в свое время. Но уверяю вас, мой дорогой тесть, что у меня очень скоро открылись глаза.
– Не знаю, на что ты намекаешь, – отрезал тот, – и не интересуюсь этим. Ты обошелся с Рут чертовски скверно.
– Согласен, – беспечно кивнул Дерек, – но она вся в отца. Под бело-розовой мякотью тверда как гранит. Мне говорили, что вы всегда отличались жесткостью, но Рут покруче вас. Вы хоть одного человека любите больше, чем себя, а она – никого и никогда не полюбит.
– Довольно! – рявкнул миллионер. – Я пригласил тебя, чтобы сообщить о своих намерениях честно и откровенно. Моя дочь должна быть счастлива, и я об этом позабочусь.
Кеттеринг поднялся и встал у камина, бросив сигарету в очаг.
– Интересно, что вы под этим подразумеваете? – спокойно осведомился он.
– А то, что тебе лучше и не пробовать защищаться в суде.
– Это угроза?
– Можешь понимать, как тебе будет угодно, – отрезал ван Олдин.
Дерек придвинул стул к столу и сел напротив тестя:
– А предположим, я просто ради интереса буду защищаться?
Миллионер пожал плечами:
– Тебе не на что опереться. Спроси своих адвокатов – они тебе все растолкуют. О твоем поведении судачил весь Лондон.
– Очевидно, Рут взбрыкнула из-за Мирей. Глупо. Я ведь не возражаю против ее друзей.
– О чем ты? – резко спросил ван Олдин.
Кеттеринг рассмеялся:
– Вижу, сэр, вы не все знаете и к тому же предубеждены, что вполне естественно.
Взяв шляпу и трость, он направился к двери, но, остановившись, сделал последний выпад:
– Давать советы не по моей части, однако в данном случае я бы посоветовал, чтобы между отцом и дочерью было побольше откровенности. – И прежде чем его собеседник успел вскочить на ноги, быстро вышел, закрыв за собою дверь.
– Что, черт возьми, он имел в виду? – пробормотал ван Олдин, снова опускаясь на стул.
Его опять охватило беспокойство. По-видимому, он и в самом деле чего-то не знал. Подняв телефонную трубку, миллионер попросил соединить его с домом дочери.
– Алло! Это Мэйфер 81907? Миссис Кеттеринг дома? Ушла на ленч? Когда вернется? Не знаете? Нет, спасибо, передавать ничего не нужно. – Он сердито опустил трубку на рычаг.
В два часа дня ван Олдин нетерпеливо расхаживал по комнате, поджидая Гоби. Последний появился в десять минут третьего.
– Ну? – резко встретил его миллионер.
Однако маленький человечек предпочитал не спешить. Сев за стол, он вынул довольно потрепанную записную книжку и начал читать монотонным голосом. Ван Олдин внимательно слушал с возрастающим удовлетворением. Наконец Гоби умолк и выжидательно посмотрел на мусорную корзину.
– Хм! – произнес миллионер. – Звучит убедительно. Дело разрешится в мгновение ока. Полагаю, свидетельства из отеля надежны?
– Абсолютно, – ответил Гоби, злорадно глядя на позолоченное кресло.
– К тому же по части финансов он на мели. Говорите, пытался получить ссуду? Да он уже выкачал практически все возможное под залог будущего наследства. Как только распространятся сведения о разводе, ему не занять ни цента. Более того, все его долговые обязательства выкупят какие-нибудь ловкие воротилы и начнут на него давить. Он у нас в руках, Гоби! Теперь ему не вырваться! – Ван Олдин стукнул кулаком по столу. Лицо его было мрачным и в то же время торжествующим.
– Информация выглядит удовлетворительно, – тонким голоском подтвердил Гоби.
– А сейчас мне нужно заглянуть на Керзон-стрит, – сказал хозяин дома. – Очень вам признателен, Гоби. Вы молодчина.
На губах маленького человечка мелькнула довольная улыбка.
– Благодарю вас, мистер ван Олдин. Я старался изо всех сил.
Однако миллионер не сразу отправился на Керзон-стрит. Сначала побывал в Сити, где у него состоялись две деловые встречи, еще больше улучшившие его настроение. Оттуда поехал на метро до Даун-стрит. Когда он уже шел по Керзон-стрит, из дома 160 вышел мужчина и двинулся ему навстречу. На какой-то момент ван Олдину показалось, что это Дерек Кеттеринг, – рост и фигура были похожи. Но когда они оказались на тротуаре рядом, он увидел, что этот человек ему незнаком. Впрочем, не совсем незнаком – его лицо пробудило смутные воспоминания и ассоциировалось с чем-то весьма неприятным. Миллионер тщетно напряг память и, раздраженно тряхнув головой, двинулся дальше. Он терпеть не мог пребывать в недоумении.
Рут Кеттеринг явно поджидала отца. Когда он вошел, она подбежала к нему и поцеловала:
– Ну, папа, как дела?
– Превосходно, – ответил тот, – но мне нужно поговорить с тобой, Рут.
Почти инстинктивно он ощутил изменение, произошедшее в дочери, – радость встречи сменило напряженное ожидание. Рут села в большое кресло.
– О чем, папа? – спросила она.
– Сегодня утром я виделся с твоим мужем.
– Ты виделся с Дереком?
– Да. Он наговорил мне кучу дерзостей, но, уходя, добавил кое-что, чего я не понял. Посоветовал, чтобы между нами было побольше откровенности. Что он под этим подразумевал, Рути?
Миссис Кеттеринг беспокойно шевельнулась в кресле:
– Не знаю, папа.
– Думаю, знаешь, – возразил ван Олдин. – Когда зашел разговор о его подружках, Дерек заявил, что не возражает против твоих друзей. Кого он имел в виду?
– Не знаю, – повторила дочь.
Миллионер опустился на стул, сурово сжав губы.
– Слушай, Рут, я не собираюсь бросаться в омут с завязанными глазами. Я вовсе не уверен, что твой муженек не намеревается осложнить дело. У меня имеются средства заткнуть ему рот, но я должен знать, есть ли необходимость их использовать. Кого он подразумевал под твоими друзьями?
Миссис Кеттеринг пожала плечами:
– У меня много друзей. Не знаю, кого из них он имел в виду.
– Знаешь, – уверенно повторил отец. Теперь он говорил с дочерью, как с конкурентом по бизнесу. – Выражусь яснее: кто этот мужчина?
– Какой мужчина?
– Тот, на которого намекал Дерек. Один из твоих друзей. Тебе не о чем беспокоиться, малышка. Я знаю, что тут нет ничего серьезного, но мы должны учитывать, как это будет выглядеть на суде. Там умеют извращать факты. Я хочу знать, кто этот мужчина и насколько близко ты с ним дружна.
Рут молчала, нервно сплетая пальцы рук.
– Ну же, девочка, – смягчившись, подбодрил он ее. – Не бойся своего старого папу. Я ведь никогда не бывал с тобой слишком суров, даже тогда, в Париже… Черт! – Миллионер вдруг остановился, словно пораженный громом, затем пробормотал: – Так вот кто это был. То-то мне показалось знакомым его лицо!
– Не понимаю, папа. О ком ты говоришь?
Ван Олдин подошел к дочери и стиснул ее запястье:
– Выходит, Рут, ты снова встречаешься с этим типом?
– С каким еще типом?
– С тем самым, из-за которого у нас с тобой давным-давно были неприятности. Ты отлично знаешь, кого я имею в виду.
– Ты говоришь… – она заколебалась, – о графе де ля Роше?
– Граф де ля Рош! – фыркнул ван Олдин. – Я ведь уже тогда предупреждал тебя, что этот парень – обыкновенный мошенник. И хотя ты по уши в него влюбилась, мне удалось вырвать тебя из его когтей.
– Удалось, – с горечью промолвила Рут. – И я вышла замуж за Дерека Кеттеринга.
– Ты сама этого хотела, – напомнил миллионер. Она молча пожала плечами. – А теперь, – продолжал ван Олдин, – ты снова с ним встречаешься, несмотря на все мои предупреждения. Сегодня он был в этом доме. Я встретил его на улице, но не сразу узнал.
К Рут Кеттеринг вернулось самообладание.
– Ты не прав, папа, насчет Армана… я хотела сказать, графа де ля Роша. О, я знаю, в молодости у него были досадные инциденты – Арман сам мне о них рассказывал, – но… он всегда любил меня. Когда ты разлучил нас в Париже, это разбило его сердце, и теперь…
Ее прервал возмущенный возглас отца:
– Так, значит, ты влюблена в этого субъекта? Ты, моя дочь? О боже! – Он всплеснул руками. – И как только женщины могут быть такими безнадежными дурами!
Дерек Кеттеринг так стремительно вылетел из апартаментов ван Олдина, что столкнулся с леди, идущей по коридору. Он извинился, она приняла его извинения с ободряющей улыбкой и двинулась дальше, произведя на него приятное впечатление спокойным лицом и красивыми серыми глазами.
Несмотря на свойственную Дереку беспечность, разговор с тестем потряс его куда сильнее, чем он стремился показать. После ленча, съеденного в одиночестве, Кеттеринг направился в роскошную квартиру, которую занимала дама, известная под именем Мирей. Опрятная горничная-француженка встретила его приветливой улыбкой:
– Входите, мсье, мадам отдыхает.
Горничная проводила Дерека в продолговатую комнату, обставленную в восточном стиле. Мирей лежала на диване, опираясь на многочисленные подушки различных оттенков янтаря, гармонирующих с ее кожей цвета желтоватой охры. Танцовщица обладала великолепной фигурой, и, хотя ее лицо под слоем косметики было слегка осунувшимся, оно отличалось своеобразным шармом. Оранжевые губы призывно улыбались Кеттерингу.
