— Я не беру на себя смелость судить, — произнесла с легким смущением старой девы мисс Марпл, — поскольку сама не была замужем. Но все-таки, знаешь, жаль ее.
— Я думаю, они просто ничего не могут с собой поделать, — неуверенно предположила миссис Бэнтри. — При том образе жизни, который им приходится вести. Они ведь все время на виду. Я встречала ее, — добавила она, — Марину Грегг, я имею в виду, когда была в Калифорнии.
— Ну и как она? — с интересом спросила мисс Марпл.
— Очаровательна, — ответила миссис Бэнтри. — Такая естественная и неиспорченная. — И задумчиво добавила: — Это вроде как пожизненное членство в гильдии.
— Что?
— Естественность и неиспорченность. Сначала овладеешь этим ремеслом, а потом уже вынужден все время держать марку. Подумать только, как должно быть ужасно — не иметь права отмахнуться от кого-то, сказав: «О, ради бога, оставьте меня в покое». Мне даже кажется, что в целях уже одной только самозащиты им никак не обойтись без попоек и оргий.
— Кажется, у нее было пять мужей? — спросила мисс Марпл.
— Как минимум. Самый первый, который не в счет, затем иностранный князь или граф, затем еще одна кинозвезда — Роберт Трескотт, так, кажется? Брак разрекламировали как неземную любовь, но продлился он всего четыре года. А потом был Исидор Райт, драматург, брак с ним был довольно серьезный и спокойный, и от него у нее был ребенок. Очевидно, она всегда очень хотела иметь ребенка, она даже усыновила, было, несколько беспризорных детей. Как бы то ни было, это было уже серьезно. Растрезвонили на весь мир: «Материнство с большой буквы!» А потом… Кажется, он был слабоумный, или со странностями, или что-то в этом роде, и у нее был нервный срыв, и она пристрастилась к наркотикам и прочим подобным вещам и стала отказываться от ролей.
— Похоже, ты о ней много знаешь, — заметила мисс Марпл.
— Естественно, — ответила миссис Бэнтри. — Когда она решила купить Госсингтон-Холл, я заинтересовалась ею. Она вышла замуж за своего теперешнего мужа около двух лет назад и, говорят, уже совершенно поправилась. Он продюсер. Или он все же режиссер? Я всегда путаю. Он был влюблен в нее, когда они были еще совсем молодые, но в то время он ничего из себя не представлял. А теперь, кажется, стал довольно известным. Как же его все-таки зовут? Джейсон… не помню фамилии… Джейсон Хадд? Нет, Радд. Да, точно. Они купили Госсингтон-Холл, потому что отсюда удобно добираться до… — Она запнулась. — «Элстри»? — рискнула произнести она.
Мисс Марпл отрицательно покачала головой.
— Вряд ли, — сказала она. — «Элстри» в северной части Лондона.
— А эта студия довольно новая. «Хеллинг-форт» — вот как она называется. Мне всегда кажется, что звучит как-то очень по-фински. Около шести миль от Маркет-Бейсинга. По-моему, она собирается снимать фильм о Елизавете Австрийской.
— Ты так много знаешь, — заметила мисс Марпл, — о частной жизни кинозвезд. Ты все это узнала в Калифорнии?
— Не совсем, — призналась миссис Бэнтри. — По правде говоря, я узнала обо всем из тех восхитительных журналов, которые читаю у своей парикмахерши. Большинство кинозвезд даже не знаю, как зовут, но, как уже говорила, Мариной Грегг я заинтересовалась, потому что они с мужем купили Госсингтон-Холл. Чего только не пишут в этих журналах! Думаю, что там нет и половины правды, а может быть, и четверти. Я не верю, что Марина Грегг нимфоманка, не думаю, что она пьет, а возможно, и наркотики не употребляет, и вполне возможно, что она просто уезжала куда-нибудь, чтобы хорошенько отдохнуть, и никакого нервного срыва у нее не было. Но то, что она приедет сюда жить, — правда.
— Я слышала, на следующей неделе, — уточнила мисс Марпл.
— Так скоро? Я знаю, что она предоставляет Госсингтон-Холл для проведения большого праздника в помощь Ассоциации Святого Иоанна. Говорят, они очень переделали дом?
— Практически все, — уточнила мисс Марпл. — Проще и дешевле было бы снести его и построить все заново.
— И ванные тоже?
— Говорят, они оборудовали шесть новых ванных комнат, зимний сад и бассейн. И, как они называют, пейзажное окно, из которого открывается прекрасный вид. Еще они объединили кабинет твоего мужа и библиотеку в один музыкальный салон.
— Артур перевернется в гробу. Ты ведь знаешь, как он ненавидел музыку. Ему, бедняжке, медведь на ухо наступил. Видела бы ты его лицо, когда какой-нибудь благожелатель приглашал нас в оперу! Думаю, его дух будет преследовать их в этом доме. — Она вздохнула и неожиданно спросила: — Не намекал ли кто-нибудь, что в Госсингтоне водятся привидения?
Мисс Марпл отрицательно покачала головой.
— Там их нет, — заверила она.
— Это не помешает людям говорить, что они там есть, — сказала миссис Бэнтри.
— Никто никогда ничего подобного не говорил. — Мисс Марпл помолчала, потом добавила: — Ты знаешь, люди не такие уж дураки. Тем более в деревне.
Миссис Бэнтри бросила на нее быстрый взгляд.
— Ты всегда придерживалась этого мнения, Джейн, и я готова с тобой согласиться. — Она вдруг улыбнулась. — Марина Грегг очень ласково и тактично спросила, не будет ли мне больно увидеть, что мой дом заселен чужими людьми. Я заверила ее, что меня это нисколько не огорчит. Она, кажется, не до конца мне поверила. Но ты ведь знаешь, Джейн, Госсингтон не был нашим домом. Мы выросли не здесь, что самое главное. Просто это был дом с прекрасными угодьями для охоты и рыбалки, который мы купили, когда Артур уже вышел в отставку. Я помню, нам тогда казалось, что за домом будет легко и приятно ухаживать. Не представляю, как только такое могло прийти в голову! Столько лестниц и коридоров. И всего четыре слуги! Четыре! Да, были времена, ха-ха! — И вдруг она спросила: — А что это за разговоры о твоем падении? Найт не должна отпускать тебя одну на улицу.
— Бедная мисс Найт здесь ни при чем. Я поручила ей сделать массу покупок, а сама…
— Нарочно сбежала от нее? Понимаю. Нет, Джейн, тебе не следовало это делать. В твоем возрасте.
— А ты-то как узнала?
Миссис Бэнтри простодушно улыбнулась.
— В Сент-Мэри-Миде невозможно ничего скрыть. Ты ведь сама не раз это говорила. Мне рассказала миссис Мэви.
— Миссис Мэви? — растерянно переспросила мисс Марпл.
— Она приходит сюда каждый день. Из Новых Домов.
— А-а-а, из Новых Домов…
Наступила обычная пауза.
— А ты что там делала? — с любопытством спросила миссис Бэнтри.
— Просто хотела посмотреть. Посмотреть, что там за люди.
— Ну и что же там за люди?
— Такие же, как и везде. Даже не пойму, разочаровало это меня или успокоило.
— Наверное, разочаровало.
— Нет, все же, думаю, успокоило. Это помогает подметить, например, определенные типы людей, так что, если что-нибудь случится, легче будет понять, почему и зачем.
— Ты имеешь в виду убийство?
Вопрос застал мисс Марпл врасплох.
— Не знаю, почему ты уверена, что я только и думаю, что об убийствах.
— Но все так нелепо, Джейн. Почему ты не заявишь о себе открыто и не объявишь себя криминалистом?
— Потому что никакой я не криминалист, — решительно возразила мисс Марпл. — Просто немного знаю человеческую природу, что вполне естественно, если учесть, что всю жизнь прожила в небольшой деревушке.
— Вероятно, ты что-то в этом находишь, — задумчиво произнесла миссис Бэнтри, — но многих это, конечно, не привлекает. Твой племянник Реймонд всегда говорил, что наши края — сущее болото.
— Милый Реймонд, — нежно проговорила мисс Марпл И добавила: — Он всегда был таким добрым. Ты знаешь, ведь он платит за меня мисс Найт.
Упоминание о мисс Найт направило мысли в новое русло. Она встала и объявила:
— Пожалуй, мне пора домой.
— Надеюсь, ты не пешком сюда пришла?
— Конечно, нет. Я приехала «в Инче».
Ее несколько загадочное заявление было воспринято с полным пониманием. В давно минувшие времена мистер Инч был владельцем двух кебов, которые подавались к прибытию пассажирских поездов на здешнюю станцию и которые местные дамы нанимали, когда выезжали с визитами, на званый чай, а иногда и для того, чтобы вывезти своих дочек на такие легкомысленные увеселения, как танцы. Когда пробил час, Инч, бодрый краснолицый мужчина, которому перевалило за семьдесят, передал бразды правления сыну, известному как «молодой Инч» (ему тогда было сорок пять лет), но сам и после этого продолжал подвозить тех пожилых дам, которые считали его сына слишком молодым и безответственным. Чтобы идти в ногу со временем, молодой Инч отказался от конной тяги в пользу автомобиля. Но он был не в ладах с техникой, и в один прекрасный день дело перешло к некоему мистеру Бардвелу. Однако фамилия Инчей осталась. В свою очередь, мистер Бардвел продал дело мистеру Робертсу, хотя в телефонной книге фирма по-прежнему официально называлась «Таксомоторные услуги Инча», а местные пожилые дамы, говоря о своих поездках, называли это «ехать в Инче», будто они были библейским Ионой, а Инч — китом.
