как нельзя кстати!
Так и стал майор Черкашин следователем «по особо важным делам» краевой прокуратуры. Внедрение под прикрытием и оформление на должность особых трудов не составило.
– Знай, в Понырях у нас свой сотрудник, – напутствовал его Вельяминов, – Когда-то мы занимались делом о незаконной добыче соболя и продажей его шкурок за границу. А потом просто «законсервировали» нашего агента. Так, на всякий случай. И, как видишь, не зря! Ты извини, имя пока тебе не говорю. Верю тебе, но не могу! Так надо, Коля, чтоб не отвлекался ты пока на золото. Рабочего это найди, потом на основную задачу переключишься, лады? Неудобно как-то перед прокуратурой – дело взяли, а сами по своей части работаем!
Вельяминов улыбнулся.
– Я понял, – кивнул Черкашин.
– А агента, сам понимаешь, повторно внедрить не получится! – продолжил подполковник, – Но вы обязательно войдёте в контакт, имей это ввиду. Выход на связь через участкового Кузьмина. Ему дано указание во всём помогать «следователю». Для него ты «важняк» из Красноярска! Хороший майор, умный. Долго в участковых сидит, но лучше него никто район не знает. Так что он и помощник тебе, и собеседник! Кузьмин будет передавать твои донесения своему начальству, ну, а дальше…. Кстати, и божок тунгусский Дялунча – не такая уж и легенда! Нас здесь краевед один консультирует. Приводит вполне правдоподобные факты. Так что полную информацию попозже обязательно получишь! И ещё, пароль с агентом запомни: «Что Вы слышали о Золотом Дялунче?» Отзыв: «Только то, что все знают». «И верите, что он существует?». Отзыв: «Не все легенды сказка!»
Так Черкашин оказался в Понырях, заброшенной деревушке, затерявшейся среди непроходимой тайги таинственной Сывермы.
Получается, перед уходом своим Холодов беседовал с метеорологом.
Майор почти наизусть помнил список всех, кто в данный момент проживал в Понырях. Кстати, пора бы уже и к метеорологам наведаться!
Неля Уварова, начальник метеостанции, направлена сюда пять лет назад из Иркутска. Интересно, почему так далеко? Сорок лет, по документам не замужем. Почему? Напарник её, метеоролог Евгений Соловьёв, устроился около года назад. За всё время никуда не выезжал, но это, по сути, не имело никакого значения: на метеостанции редко бывают замены, поэтому напарники, если они разных полов, нередко налаживали совместную жизнь. Сожительство не приветствовалось в стране, но и не наказывалось. Шла перестройка, и на многие запреты уже никто не обращал внимания.
Евгений Соловьёв…. Тридцать пять лет, уроженец того же Иркутска. Совпадение или были знакомы раньше?
Черкашин повернулся на спину и уставился на потолок палатки. Скрипнула раскладушка. Большая палатка, целый шатёр! Фросин хотел поселить его в своей, но майор попросил отдельную. И место для неё сам выбрал: чуть повыше лагеря геологов, но пониже метеостанции, аккурат посередине! Да и единственная улица Понырей как на ладони!
Что мы имеем на данный момент? Черкашин сел и потёр ладонями виски.
Холодов перед своим уходом резко разговаривал с метеорологом Уваровой. Почему? Значит, они знакомы или, во всяком случае, их что-то связывает. Мальчишка говорил, что рабочий пошёл берегом Нидукана вниз по течению в сторону перекатов. О чём это говорит? Да ни о чём! Он вполне мог разозлиться на Уварову и просто уйти в тайгу. Отсидеться, успокоиться, а после выдвинуться в сторону группы Александра Демидова, которого почитал как великолепного геолога и на которого хотел равняться. Мог выдвинуться или выдвинулся, но в лагере Демидова так и не появился….
А что, если он просто сбежал? Пошёл на факторию. Что там Двигун говорил? Сотня километров до Тумбенчи и ещё десять до фактории. Грубо говоря, три дня пути, максимум четыре. Версия неплохая и, скорее всего, самая правдоподобная. Фактория Килокан – село большое, с пристанью, магазинами и даже маленькой «кафешкой», в которой часто спускает заработанные деньги бродячий люд, бегущий из этих диких, оторванных ото всего мира, краёв. Заглядывают тунгусы, преимущественно молодые, и на сданные по дешёвке шкурки покупают спирт. Там и драки, и воровство…. Так что участковому Кузьмину не позавидуешь!
Черкашин вышел из палатки. Геологический лагерь пустовал. Лавров и Демидов отправились на свои участки, геолог Самсонов пока не появлялся. Фросин говорил, что Сыртынский район разведки находится далеко и является наиболее перспективным, поэтому Самсонов всецело увлечён поисками. Да ещё площадку под буровые готовит, которые по первому «зимнику» потащат из Килокана на волокушах до Понырей, а потом и дальше к его участку. Долгий путь, однако! Черкашин улыбнулся, едва в голове промелькнула эта присказка.
Фросин тоже ушёл по своим делам, что ищет, где ищет? Кстати, не надо исключать его из числа подозреваемых лиц, если что-то произошло с Холодовым. А кого можно? Пока никого…. Так что в лагере один завхоз Зубов, да пара рабочих по хозяйству: рыбу ловить, порядок наводить.
Волошин улетел, Кузьмин с Двигуном на факторию отправились, а промысловики из своих домов и носа не кажут. Хотя, и ягода сейчас в соку, и рыбёшка хвостом по воде бьёт! Боятся что ли?
Три дня в Понырях, а результатов пока ноль! Черкашин досадно усмехнулся. Пора, Николай Иванович, на метеостанцию наведаться, пора!
Майор, прикрыв глаза ладонью, посмотрел на виднеющиеся постройки и зашагал по тропинке к домику с антенной….
4. За масками скрывая лица
– А я, товарищ следователь, жду Вас, жду, а Вы не идёте! – Неля Уварова суетилась возле стола, – Вот рыбка, пожалуйста, вот варенье! Работа у нас такая – времени свободного много, вот и занимаюсь попутно заготовками!
Черкашин отхлебнул ароматный, насыщенный различными травами чай:
– Неля…. Можно Вас так называть?
Метеоролог молча кивнула головой.
– Неля, Вы ведь в тайгу частенько ходите? Не встречали кого постороннего по случаю?
– Кто ж тут появится, товарищ следователь? – Уварова присела рядом, – Тунгусов вот недавно встречала – они в верховьях Тумбенчи нынче квартируют. Скоро на факторию потянутся, детишек в интернат отправлять. А так…. Нет, не встречала посторонних!
Жилой домик был разделён на три половины: две спальни, как понял Черкашин, и зал, в котором уместились кухонька с обеденным столом, небольшой шкаф с бумагами и тумбочка, на которой попискивала рация, моргая одиноким огоньком. «РСО-5» определил следователь.
– Часто пользуетесь? – кивнул он на рацию.
– Как положено по инструкции: утром и вечером. Сводки ведь передавать надо, у нас выходных не бывает. Кстати, а как Вас зовут? Извините, что сразу не поинтересовалась!
– Николай Иванович.
– Что это я! – опять спохватилась Уварова, – Чай пейте, Николай Иванович, а то всё вопросы и вопросы!
– А у меня работа такая – вопросы задавать, Неля! Уж не обессудьте.
– Ну, что вы, конечно, задавайте!
Держится открыто, без страха. Похоже, она ждала Черкашина, потому, как и чай, и варенье, и даже скатёрка на столе новая совсем. Вряд ли такая в обиходе на столе расстелена!
– В каких отношениях Вы были с пропавшим Холодовым? Вопрос личного
