– Разумеется, теперь тебе придется отложить поездку в Вашингтон.
Всем своим честным, открытым лицом я изобразил изумление.
– Это невозможно. Мне назначена встреча с генералом. Да и вообще, зачем отменять поездку? Из-за глупой шутки? – Я показал пальцем на конверт и вырезку, что лежали у Вульфа на столе. – Мне кажется, оснований для паники нет. Если человек всерьез замыслил убийство, он не станет впустую тратить силы и делать вырезки из рек…
– То есть ты собрался в Вашингтон?
– Да, сэр. Мне же назначена встреча. Разумеется, я могу позвонить Карпентеру и объяснить, что у вас слегка расшалились нервишки из-за анонимного…
– Когда ты уезжаешь?
– У меня взят билет на поезд, отбывающий в шесть, но я могу выехать и позже…
– Превосходно. Значит, в нашем распоряжении день. Бери блокнот.
Подавшись вперед, Вульф налил себе пива, выпил и снова откинулся на спинку кресла.
– По поводу твоих острот хочу сказать следующее. Когда вчера к нам явился мистер Дженсен с анонимкой, мы не имели ни малейшего понятия о том, что за человек мог ее отправить. Нельзя было исключать, что это работа какого-нибудь труса, желавшего испортить мистеру Дженсену аппетит. Мы более не можем наслаждаться подобной тьмой неведения. Загадочный преступник не только не остановился перед убийством мистера Дженсена, но и столь же хладнокровно и без всяких колебаний застрелил совершенно незнакомого ему мистера Дойла, чье появление не мог предвидеть. Теперь мы знаем, что преступник обладает великолепной выдержкой, умеет быстро принимать решения и действовать. Он самовлюблен и безжалостен.
– Верно, сэр. Согласен. Если вы уляжетесь в постель и решите оставаться там вплоть до моего возвращения из Вашингтона, не допуская к себе в комнату никого, кроме Фрица, я отнесусь к этому с пониманием и никому ничего не скажу. Впрочем, не могу обещать, что сумею в дальнейшем воздержаться от колкостей – но только в разговорах с вами тет-а-тет. В любом случае вам уже давно пора отдохнуть. Кстати, ни при каких обстоятельствах не облизывайте клеевую полосу на конвертах!
Вульф фыркнул и погрозил мне пальцем:
– Тебе легко острить. Письмо-то адресовано мне. Вполне вероятно, тебе ничего не угрожает.
– Именно так, сэр.
– Но при этом преступник опасен и дело требует внимания.
– Согласен.
– Превосходно. – Вульф прикрыл глаза. – Давай записывай все самое важное. У нас есть основания полагать, что, если преступник всерьез собирается расправиться со мной, как он это уже проделал с мистером Дженсеном, значит, подобное его намерение каким-то образом связано с делом капитана Питера Рута. Ничто другое меня с мистером Дженсеном не объединяет. Итак, выясни, где сейчас находится капитан Рут.
– Трибунал отправил его на три года на нары.
– Знаю. Выясни, по-прежнему ли он там. Кстати, что слышно о той девушке, его невесте, которая устроила столько шума, обозвав меня беспородной ищейкой? Что за нелепый эпитет! Форменный оксюморон[16]. Зовут эту особу Джейн Гир. – Вульф на мгновение приоткрыл глаза. – Ты прекрасно умеешь быстро находить привлекательных молодых женщин. Тебе не доводилось встречаться с ней в недавнее время?
– Ну, в каком-то смысле можно сказать, что мы свели с ней знакомство. Думаю, мне под силу с ней связаться, однако сомневаюсь…
– Раз под силу – свяжись. Я хочу с ней встретиться. Извини, что перебиваю, но тебе надо успеть на поезд. Также прошу сообщить инспектору Кремеру о послании, что я сегодня получил. Посоветуй ему покопаться в биографии капитана Рута. Пусть займется его родственниками, близкими друзьями. При этом смотри, чтоб он не трогал мисс Гир, которая, возможно, жаждет отомстить за опозоренного жениха. Мисс Гир я займусь сам. Если капитан Рут в тюрьме, договорись с генералом Файфом, чтобы Рута доставили сюда. Я желаю побеседовать с капитаном. Где та вырезка, которую получил вчера мистер Дженсен? Спроси об этом мистера Корнуолла и мистера Кремера. Есть вероятность, что я получил не аналогичную вырезку, а ту же самую.
– Нет, сэр, – покачал головой я. – Наша в верхнем правом углу обрезана гораздо ближе к буквам.
– Я и сам заметил, но все равно спроси. Осмотри дверные запоры, замки и цепочки, проверь звонок ночной сигнализации у себя в комнате. Сегодня ночью Фриц будет спать у тебя. Я сам поговорю с Фрицем и Теодором. Все эти дела можно решить по телефону. Исключение – мисс Гир, ею займешься ты. Пока мистеру Кремеру о ней ни слова. Я хочу побеседовать с этой особой раньше, чем он. Когда ты вернешься из Вашингтона?
– Должен успеть на поезд в полдень – встреча мне назначена на девять. До дома доберусь часам к пяти. – Помолчав, я с жаром добавил: – Если Карпентер согласится отправить меня на фронт, я, разумеется, договорюсь, чтоб он разрешил мне задержаться до поимки этого кромсальщика рекламных объявлений. Мне бы не хотелось…
– Не надо из-за меня торопиться и вносить изменения в твои планы. Тебе платит правительство, – произнес Вульф сухим, резким и таким холодным тоном, словно хотел заживо меня заморозить. – Позвони, пожалуйста, генералу Файфу, – все тем же тоном продолжил он. – Начнем с того, что узнаем, как дела у капитана Рута.
Все удалось сделать согласно изначальному плану – загвоздка вышла только с Джейн Гир. Если бы не она, я бы смог освободиться за несколько часов до отхода поезда.
Через полчаса после беседы с Файфом он нам перезвонил и сообщил, что в данный момент Рут мотает срок в Мериленде и немедленно будет доставлен в Нью-Йорк для беседы с Вульфом. А еще говорят, что демократы славятся черной неблагодарностью, совсем нет!
Корнуолл сказал, что отдал Дженсенов конверт с вырезкой инспектору Кремеру, который, в свою очередь, это подтвердил. У меня создалось впечатление, что в момент нашего с ним разговора Кремер был чем-то страшно занят и не выказывал расположения к долгой беседе.
В чем тут дело, я понял после обеда. Вскоре после того как мы встали из-за стола, инспектор заявился к нам собственной персоной. Устроившись в красном кресле, он с прищуром посмотрел на Вульфа, издал хриплый, скрипучий смешок и с вызовом произнес:
– Теперь это дело вас интересует, вы к нему причастны и желаете о нем слышать.
Вполне естественно, мой босс не оставил издевку без внимания, однако после трех минут оживленной перепалки Вульф и Кремер успокоились и беседа перешла в деловое русло.
Кремер принес с собой вырезку, полученную Дженсеном. Сравнив ее с нашей, Вульф с инспектором пришли к выводу, что реклама была опубликована в одном и том же журнале, – информация, не стоившая, с моей точки зрения, и ломаного гроша. Мы, со своей стороны, выложили все, что знали о деле капитана Рута, умолчав лишь о Джейн Гир. Кремер пообещал разузнать побольше о подноготной Рута и его связях.
Что же касается официального расследования убийства Дженсена, то полиция по-прежнему топталась на месте. В подозреваемых, как и раньше, ходило все население огромного города, что оставляло стражам закона обширное пространство для поисков.
Стоило Вульфу понять, что следствие не сдвинулось с мертвой точки, как он тут же не преминул отпустить несколько колкостей. Кремер в долгу не остался, поэтому беседа закончилась на той же самой, не слишком дружественной ноте, с какой и началась.
С Джейн Гир мне не повезло. Еще до полудня я позвонил в рекламное агентство, на которое она работала, но мне сказали, что ее унесло куда-то на Лонг-Айленд, к клиенту, насладиться зрелищем товара, который ей предстояло рекламировать. Когда же наконец удалось с ней связаться, она решила проявить своенравие. Видимо, вообразила, что я названиваю ей по пять раз в день в силу низменных инстинктов, взявших надо мной верх. Короче говоря, она согласилась отправиться в Вульфу, только если я заеду за ней и сперва угощу коктейлем. Итак, в начале шестого мы встретились в баре «Калико» отеля «Черчилль».
По внешнему виду Джейн никак нельзя было сказать, что она только-только оттрубила полный рабочий день. Создавалось совсем иное впечатление: она хорошенько выспалась днем, а потом еще и ванну приняла.
Пока что этот чудесный образчик прекрасной половины человечества, сотворенный Господом для того, чтобы нам, мужчинам, было не так скучно жить, ничем не выказывал вины в хладнокровном предумышленном убийстве.
Меня весьма занимают исследования человеческой природы, и за время краткого знакомства с Джейн я успел выяснить, что она способна на самые разные сильные чувства, причем, выражая их, редко ограничивается маловыразительными средствами вроде стрельбы глазками. Конечно, я ни разу не видел, чтобы она вцепилась кому-то в волосы или расцарапала лицо, однако мы были знакомы всего месяца два, и что-то подсказывало: у девушки богатый потенциал.
Однако я чувствовал, что убийство Дженсена и Дойла не из ее репертуара, особенно учитывая тот факт, что Дойла она совсем не знала. Кроме того, мне было известно, что с того самого дня, когда Джейн обозвала Вульфа беспородной ищейкой, она успела взглянуть на дело капитана Рута по-иному.
