– Нет. С удавкой на шее особенно не подергаешься.
– А что сказал медэксперт?
– Он приехал в начале первого. Если бы вокруг раны запеклась кровь, он определил бы время убийства точнее, но крови совсем не было. Так что он нам не помог.
– А как все было обставлено? Кто-то должен был стремительно выскочить из ее кабинета сразу после того, как мы услышали эти звуки. Если это был убийца, то ему или ей оставалось только положить трубку и затянуть вокруг шеи шарф, а на это много времени не требуется. Если же, как вы предположили, убийство свершилось раньше, то убийце требовалось лишь положить трубку. В любом случае неужели никто из окружающих ничего не заметил?
– Никто! Или они это скрывают. Как вам известно, Бьянка Фосс не пользовалась особой популярностью. К тому же у них там три отдельных входа и три лифта: в салоне, служебный и в главном вестибюле. Чтобы подняться в контору, необязательно заходить в вестибюль или проходить через салон.
– Да, замечательно. Значит, пока ровным счетом ничего не ясно.
– Ясно как в тумане. – Кремер грузно поднялся и произнес, глядя на Вульфа: – Стало быть, вы даже не заподозрили, что вас разыгрывают?
– Нет. И по существу мне добавить нечего.
– Прекрасно. Премного благодарен.
Кремер повернулся и двинулся к двери, но, не дойдя до нее, оглянулся:
– Мне не нравятся хохмы об убийствах, убийство не шутка, но Бьянка Фосс оценила вас не вполне верно. Собачье дерьмо? Вонючая клоака? Нет, я не согласен, орхидеи не воняют.
И вышел вон.
Значит, в глубине души он все-таки не поверил, что она уже была мертва, когда мы услышали эти звуки по телефону.
На следующий день, в среду, завтракая и одновременно изучая свежий выпуск «Таймс», что давно вошло у меня в привычку, я прочитал материалы об убийстве Бьянки Фосс. Кое-каких мелочей я не знал, но в целом ничего важного или полезного не обнаружил.
В статье отмечалось, что звонил некий Джон Х. Уотсон, но никто не намекал, что под этой фамилией скрывается Арчи Гудвин. Не упоминался и Ниро Вульф. Я, конечно, согласен, что и полицейские, и окружной прокурор имеют право приберегать кое-какие сведения для себя, но ведь и мне не вредно лишний раз увидеть свою фамилию в газетных столбцах.
Словом, я не на шутку обиделся и собрался позвонить Лону Коэну в «Газетт» и сделать ему царский подарок – выложить всю подноготную. Потом, сообразив, что сначала мне придется поставить в известность Вульфа, я решил дождаться одиннадцати часов, когда он спустится из оранжереи.
Кстати говоря, другая заметка в «Таймс» имела ко мне чуть большее отношение. Оказывается, покончила жизнь самоубийством Сара Йер. Ее тело было найдено во вторник вечером в скромной квартирке в доме без лифта на Восточной Тринадцатой улице.
Я никогда не писал восторженных писем ни одной актрисе, но пару лет назад, увидев игру Сары Йер в спектакле «Я хочу прокатиться», был к этому близок как никогда. В первый раз я смотрел этот спектакль со спутницей, а потом еще три раза ходил один. А зачастил я на Бродвей из-за того, что мне показалось, будто я безумно влюблен в Сару Йер, и я надеялся таким образом избавиться от напасти.
Однако, когда и после трех посещений ничего не изменилось, я бросил это занятие. Решил, что проверю силу своего чувства год-два спустя, если представится случай, но случая больше не представлялось. Сара Йер внезапно прекратила играть в «Я хочу прокатиться» и вообще ушла из театра. Поговаривали, что она алкоголичка и что с ней все кончено.
Вот почему я перечитал заметку дважды. В ней прямо не говорилось о самоубийстве, поскольку предсмертной записки Сара Йер не оставила. Однако на столе стояла почти пустая бутылка виски, а на полу возле дивана, на котором нашли мертвое тело актрисы, обнаружили стакан с остатками цианистого калия.
С фотографии на меня смотрела женщина, в которую я был влюблен. Я спросил Фрица, видел ли он хоть раз Сару Йер, а Фриц в ответ спросил, в каких фильмах она снималась. Я ответил, что в фильмах она вообще не снималась, поскольку была слишком хороша для кино.
Мне не пришлось ставить Вульфа в известность о предполагаемом звонке Лону Коэну, поскольку, спустившись на лифте из оранжереи в одиннадцать часов, Вульф меня уже не застал. Я как раз приканчивал вторую чашку кофе, когда позвонили из конторы окружного прокурора и настоятельно попросили, чтобы я приехал.
Я повиновался и провел два часа в обществе помощника окружного прокурора по фамилии Брилл. К концу допроса я знал немного больше, чем в начале, а вот Брилл остался при своих. Копия нашего отчета лежала перед ним на столе, и Брилл интересовался, не могу ли я что-нибудь добавить. Следует отдать ему должное, он здорово позабавился. Выпаливал вопрос, а потом минут девять копался в наших показаниях, проверяя, не наврал ли я.
Возвращаясь около полудня домой, я рассчитывал застать Вульфа недовольным и брюзжащим. Он предпочитает, чтобы я был на месте, когда он спускается из оранжереи. Босс не имел бы ничего против, если бы меня вызвали к прокурору по делу, которое расследуем мы. Но в данном случае меня дернули вовсе не по нашим делам. У нас не было ни клиента, ни дела, да и гонорар впереди не маячил.
И тем не менее меня подстерегала неожиданность. Вульф даже не пытался брюзжать. Он был занят! Перед ним на столе лежал раскрытый телефонный справочник. Вульф лично прогулялся к моему столу, дал себе труд нагнуться, взял справочник и отнес на свой стол. Неслыханно!
– Доброе утро, – поприветствовал я и помотал головой в надежде, что мираж рассеется. – Что стряслось?
– Ничего. Мне понадобилось найти один номер.
– Могу я помочь?
– Да. Сейчас скажу.
Я уселся за свой стол. Вульф любит, чтобы его глаза находились на одном уровне с глазами собеседника, поскольку в противном случае ему пришлось бы запрокидывать голову назад, а это тяжело и утомительно.
– У окружного прокурора ничего нового для нас нет, – оповестил я. – Отчет нужен?
– Нет. Отправляйся в модный дом Алека Галлана на Пятьдесят четвертой улице и переговори с самим мистером Галланом, его сестрой, мисс Принс, мисс Торн и мистером Дрю. Если получится – с каждым по отдельности. Скажешь каждому из них… Ты по-прежнему читаешь по утрам «Таймс»?
– Разумеется.
– Скажешь каждому из них, что я навожу справки о Саре Йер для клиента и буду признателен за любые сведения, которыми они располагают и готовы поделиться с нами. Я хотел бы также ознакомиться с любыми письмами, записками или другими бумагами, которые они от нее получили в течение, скажем, последнего месяца. Не приподнимай так бровь. Ты же знаешь, что меня это смущает.
– Никогда еще не видел вас смущенным, – хмыкнул я, но бровь чуть опустил. – А если меня спросят, кто ваш клиент, что я скажу?
– Что не знаешь. Что просто выполняешь распоряжения.
– А если я вас спрошу, кто наш клиент, что вы скажете?
– Скажу правду: у нас нет клиента. Точнее, я сам себя нанял. Подозреваю, что меня провели как мальчишку, и хочу в этом убедиться. Тебе придется поудить рыбу в мутной воде. Возможно, они все станут отрицать какую бы то ни было связь с Сарой Йер, и это будет правдой – или нет. Тебе придется решать и делать выводы самому. Если кто-либо из них призна́ется в знакомстве с Сарой Йер, ты должен попытаться выяснить, что́ их связывало, но не переусердствуй. Сначала нужно подготовить хорошую наживку. Твоя же задача – разведать, есть ли там рыба.
– Сейчас?
– Да. Чем скорее, тем лучше.
Я встал.
– Если их сейчас допрашивают полицейские и сыщики из команды окружного прокурора – а это почти наверняка так, – то результата я добьюсь нескоро. Насколько это срочно? И хотите ли вы, чтобы я докладывал о своих успехах по телефону?
– Только в том случае, если другого выхода не окажется. Ты должен прощупать всех пятерых.
– Хорошо. К ужину меня не ждите, – сказал я и двинулся к двери.
Сидя в такси, я усиленно ломал голову. Никак не мог взять в толк, с какой стати Вульфу вздумалось выяснять, не был ли кто-то из подозреваемых знаком с Сарой Йер. Вы-то, конечно, догадались, но вы умнее – с вами мне не тягаться.
Впрочем, эти мысли ютились в самой глубине моего мозга, а напрягал извилины я из-за телефонного справочника. Несомненно было одно: справочник имеет отношение к тому, что Вульфа провели как мальчишку (и именно это, как вы опять же догадались, не давало Вульфу покоя), а также к тому, что мы звонили Бьянке Фосс из кабинета. Но для меня оставалось загадкой, чего все-таки Вульф рассчитывал добиться, заглянув в справочник.
Когда пришло время расплачиваться с таксистом на углу Пятой авеню и Пятьдесят четвертой улицы, я не только не нашел ответа на этот вопрос, но даже не набрел на мало-мальски приличную догадку.
Ни снаружи, ни изнутри здание близ Мэдисон-авеню, в котором размещалась фирма «Алек Галлан», не походило на дворец. Фронтон протянулся в ширину едва ли футов на тридцать, пять из которых занимала дверь отдельного входа в располагавшийся сбоку холл. В витрине, задрапированной темно-зеленым полотном, не было выставлено ничего, кроме пары ярдов черной ткани – шелка, вискозы, нейлона, орлона или дакрона, – небрежно наброшенной на деревянную подставку.
