Я поднялся на второй этаж. Дверь его спальни была открыта. Он был уже одет, только без пиджака. Широкие рукава его неизменной канареечно-желтой сорочки — он менял сорочки два раза в день — были похожи на два огромных надутых пузыря, когда он, стоя перед зеркалом, щеткой приглаживал волосы. Вдруг я увидел в зеркале, что он подмигнул мне. От удивления у меня отвалилась челюсть.
Положив щетку, Вульф повернулся.
— Доброе утро, Арчи. Ты уже завтракал? Отлично. Приятно видеть снова солнце после вчерашнего бесконечного дождя. Возьми из сейфа документы Маффеи. И не забудь прихватить оружие. Отправляйся в Уайт-Плейнс за мистером Андерсоном, он будет ждать тебя. Отвезешь его в поместье Кимболлов. Покажешь ему Мануэля, если надо, ткнешь в него пальцем, чтобы он запомнил. Когда Андерсон задержит его, передашь ему документы. После этого тут же возвращайся домой. Фриц готовит сегодня твое самое любимое блюдо.
— О'кэй, хозяин. Но зачем такая таинственность…
— Комментировать будешь потом, а пока оставь все при себе. У меня всего десять минут, а я еще должен выпить свой шоколад.
— Желаю не поперхнуться, — весело брякнул я.
С документами Маффеи во внутреннем кармане пиджака и с заряженным пистолетом на бедре я отправился в гараж за машиной. Было солнечное и теплое утро, двадцать первое июня: день летнего солнцестояния, когда день уже становится короче. Самый подходящий день, чтобы поставить точку в деле Мануэля Кимболла, самом длинном деле за весь этот год. Я залил бензин в бак, сменил масло и воду в радиаторе, выехал на Парк-авеню и свернул на север. Проезжая мимо мраморного фасада Манхэттенского банка, я отсалютовал ему — здесь вчера я заверил к оплате чек Андерсона на десять тысяч.
В этот ранний час северное шоссе было еще пустынным, но я даже не подумал увеличить скорость — стрелка спидометра устойчиво стояла на цифре сорок, а то и того меньше. Вульф обещал Андерсону, что не будет ни шума, ни показухи, поэтому встреча с дорожным патрулем не входила в мои планы.
Нервы были напряжены, я с трудом сдерживал нетерпение, как всегда, когда выходил на след того, кого так долго искал. Мне не хватало воздуха, все, к чему прикасались мои руки, например, рулевое колесо, казалось, оживало, становилось частью меня, словно бы моя кровь пульсировала в нем. Я не любил это ощущение, но в критические минуты оно неизменно охватывало меня.
Андерсон ждал меня. Секретарша лишь кивнула мне, продолжая разговаривать по телефону. Андерсон вышел сразу же, а за ним еще двое, атлетического сложения, с одинаковыми шляпами в руках. Один из них был уже мне знаком — сыщик Г. Р. Корбетт, другого я видел впервые. Андерсон задержался у стола секретаря и что-то сказал девушке, а затем подошел ко мне.
— Ну? — спросил он.
— Я готов, если вы готовы, — ухмыльнулся я. — Привет, Корбетт. Ты тоже с нами?
— Я беру с собой этих двоих. Ты знаешь, какая предстоит работа. Хватит, как ты считаешь? — справился Андерсон.
Я кивнул.
— Пригодятся. Подержат в случае чего и мою шляпу тоже.
Мы вышли. Андерсон сел в мою машину. Его подчиненные ехали за нами в служебной, но я заметил, что это не был личный лимузин Андерсона. На Главной улице каждый постовой отдавал нам честь, а я с ухмылкой думал про себя, что бы ты, друг, сказал, если бы узнал, во что обошлась окружному прокурору Андерсону эта небольшая прогулка. Как только мы выехали на шоссе, я дал полный газ и не сбавлял скорости ни на крутых поворотах, ни на спусках, к немалому беспокойству Андерсона. Он не догадывался, что это тоже было частью нашей программы. Иногда я чуть уменьшал скорость и оглядывался назад, чтобы проверить, поспевает ли за мной Корбетт. Дорога от Уайт-Плейнс до поместья Кимболлов заняла двадцать пять минут. На щитке часы показывали десять сорок, когда я, сбавив скорость, свернул к воротам поместья.
Даркин был на посту. Я увидел его сидящим на подножке нашего седана, поставленного так, как мы договорились. Я махнул ему, но не остановился.
— Это человек Вульфа? — спросил Андерсон. Я кивнул. Мы проехали футов сто по подъездной аллее, как вдруг Андерсон сказал:
— Стоп!
Я нажал на педаль, переключил скорость и затормозил.
— Это поместье Е. Д. Кимболла. Ты можешь показать мне материалы прямо здесь.
— Не выйдет, мистер Андерсон, — отрицательно покачал я головой. — Вы хорошо знаете Ниро Вульфа, и этого достаточно. Я выполняю его указания. Можно ехать?
Машина с Корбеттом остановилась позади нас. Кусая губы, Андерсон смотрел на меня в нерешительности. Я напряг слух, но не для того, чтобы услышать ответ окружного прокурора, а потому что мне показалось, будто я слышу гул самолета в воздухе. Даже если бы я вышел из машины и попытался его увидеть, все равно ничего бы не получилось — мешали густые кроны деревьев, которыми была обсажена аллея, ведущая к дому. Но сомнений не было — это был самолет. Я рывком тронул машину с места.
— Черт побери, Гудвин! Надеюсь, ты соображаешь, чем ты рискуешь? Если бы я знал… — рассердился Андерсон, решивший, что это розыгрыш.
— Помолчите, сэр, — огрызнулся я.
Остановив машину у крыльца, я взбежал по ступеням, нажал кнопку звонка. Через минуту дверь открыл толстый дворецкий.
— Мне нужен мистер Мануэль Кимболл.
— Да, сэр. Он ждет вас. Он просил сказать, чтобы вы шли прямо к ангару.
— Как, он не в доме?
Дворецкий ответил не сразу, он явно был обеспокоен.
— Он, кажется, решил подняться в воздух на своем аэроплане, сэр.
Я вернулся к машине. Корбетт, подошедший к Андерсону, в чем-то убеждал его.
Когда я сел за руль, Андерсон, повернувшись ко мне, недовольно начал:
— Послушай, Гудвин…
— Я просил вас помолчать. Мне сейчас не до вас. Поберегись, Корбетт.
Я круто свернул на аллею, огибающую дом и ведущую к ангару. На взлетном поле гул самолета был отчетливо слышен. Я свернул так резко, что из-под колес брызнул гравий, и выскочил на асфальтированную стоянку перед ангаром. В широких дверях ангара стоял механик Скиннер. Я бросился к нему.
— Где мистер Мануэль?
Скиннер пальцем указал на небо. Я поднял голову. Да, это был самолет Мануэля Кимболла. Высоко в воздухе он хорошо был виден, солнце играло на его красно-синем фюзеляже. Гул мотора показался мне чрезвычайно громким, и в ту же секунду я увидел другой самолет, летевший выше самолета Мануэля, и с гораздо большей скоростью. Оба кружили в воздухе и против солнца казались черными диковинными птицами.
— Сегодня кто-то решил составить им компанию, — тихо промолвил Скиннер.
— Да, вижу. Кто же это?
— Не знаю. Он появился здесь сразу после восьми утра, и вот с тех пор кружит. Это двухмоторный «Бартон», неплохо делает «нырок».
Я вспомнил слова Вульфа, что небеса будут глядеть в оба. Теперь в этом сомнений не было.
— А когда мистер Кимболл поднялся в воздух?
— После десяти. Они с отцом пришли на поле в половине десятого, но заднее сиденье было не совсем прилажено. Пришлось повозиться с ремнями.
Я сразу все понял, и все же спросил:
— Значит, он не один в самолете?
— Да, с ним отец. Старый джентльмен решил тоже полетать. Он поднимается в воздух всего в третий раз. Поначалу упирался, не хотел лететь, когда узнал, что сиденье не в порядке, но потом мы его уговорили.
Я снова посмотрел на небо. Мануэль Кимболл и его отец в небе, где солнце, ветер и шум мотора. Никаких разговоров, просто легкая прогулка.
Я решил вернуться к машине и поговорить с Андерсоном. Корбетт, увидев меня, сделал несколько шагов навстречу. Я замедлил шаг, думая остановиться, но тот вдруг ехидно спросил:
— Вот мы и прибыли на праздник. А где же главный герой?
Я, не останавливаясь, прошел мимо.
— Придется подождать, мистер Андерсон, — сказал я прокурору, понизив голос. — Убийца решил совершить прогулку в небесах. Сожалею, что не удастся взять его сию же минуту. Но он ваш.
— Садись в машину, — резко сказал Андерсон. — Хватит водить меня за нос. Раскрывай ваши карты.
Я покачал головой — не из упрямства, просто время еще не пришло. Я хотел сделать все, как задумал Вульф, но тут неожиданно вмешался Корбетт. Подойдя к машине с другой стороны, он сунул голову в окно и нагло заявил:
— Если при нем что есть, шеф, я мигом из него вытряхну.
Я открыл было рот, чтобы достойно ответить, как вдруг кто-то окликнул меня. Обернувшись, я увидел механика Скиннера. Он шел от ангара — в руках у него была клюшка для гольфа и конверт. Вопросительно глядя на него, я двинулся навстречу.
— Я забыл сэр. Вы будете мистер Гудвин, не так ли? Это вам от мистера Кимболла.
Я буквально выхватил у него из рук клюшку. Так вот, какая она! Самая обычная, ничуть не отличающаяся от всех других, что я видел. Но та, что принесла смерть. Я сунул ее под мышку и взглянул на конверт. Он был адресован Ниро Вульфу, но не был запечатан. Я вынул из него фотокопию документов, ту, которой недосчитался, когда смотрел бумаги в сейфе. К ней была приколота записка: «Благодарю, мистер Вульф. Примите и вы мой подарок в знак признательности. Мануэль Кимболл».
