Ознакомительная версия.
— Вы думаете, что Д’Эрбле взялся за такую работу?
— А почему нет? Что подозрительного в таком заказе? Мало ли зачем человеку понадобились копии. И откуда Д’Эрбле мог знать, что оригиналы украдены?
— Это верно, — согласился я. — А что за новое направление расследования, которое вы упомянули?
— Если Д’Эрбле сделал несколько копий каких-то вещей, то, возможно, некоторые уже проданы. И если найти покупателей, то, может быть, через них удастся выйти и на продавца. Вы встречаетесь с мисс Д’Эрбле?
— Да. Я теперь вхож в ее дом. И с некоторых пор бываю там каждое воскресенье.
Торндайк улыбнулся:
— Молодец, зря времени не теряете. В таком случае вам будет нетрудно выяснить, делал ли ее отец недавно какие-то гальванокопии и кто заказчик.
Я с готовностью согласился, радуясь, что могу принять активное участие в расследовании. На этом мы расстались. Доктор Торндайк пошел дальше, а я вернулся обратно к дому Корниша.
Глава 10
НАПАДЕНИЕ НА МЭРИОН
Туман в начале осени в Лондоне не редкость. Но сегодня он сгустился настолько, что когда я вышел на Эбби-роуд, где находилась мастерская Д’Эрбле, то не знал, в какую сторону идти. Добраться до цели удалось чуть ли не на ощупь.
У двери, над бронзовой табличкой с причудливой надписью «Мистер Дж. Д’Эрбле» висел не менее причудливый бронзовый молоток, которым я поспешил воспользоваться.
В ответ на мой стук за дверью послышались легкие шаги, отчего мое сердце забилось в два раза быстрее, и вскоре на пороге возникла Мэрион в очаровательном наряде — простая юбка, блузка с закатанными рукавами, сверху передник — и с милой улыбкой на хорошеньком лице. С трудом подавляя острую жажду прямо тут же обнять ее и поцеловать, я вынужден был ограничиться лишь теплым пожатием руки. После чего мы прошли в мастерскую, где я в приятном изумлении остановился.
— Что? — спросила она.
— У вас едва ли не кунсткамера!..
Мэрион с улыбкой оглядела мастерскую, понимая мое удивление.
Мастерская представляла большой прямоугольный зал с частично застекленной крышей и единственным большим окном наверху. На стенах полки, полки, полки, а где их нет, крючки, с которых рядами свисали муляжи человеческих конечностей и лиц, последних больше. На полках теснились бюсты и невысокие фигурки без рук. Все это выглядело довольно жутковато, поскольку на головах отсутствовали волосы.
— Почему они все лысые? — поинтересовался я.
— На них надевают парики, — пояснила она. — А волосы мешают. Кстати, натурщицам, с которых отец лепил головы, не нравилось видеть себя безволосыми. И ему приходилось делать их с волосами, а потом убирать специальным инструментом. — Мэрион прислушалась. — Кажется, кипит чайник. Я скоро приду.
Пока она готовила чай, я обошел мастерскую, любуясь слепками голов и лиц. Некоторые были с закрытыми глазами. Когда мы сели пить чай, я спросил, почему так.
— Вы, наверное, подумали, что это посмертные маски, — сказала она. — Нет, отец лепил их с живых людей, приглашенных натурщиц. А глаза выполнял позднее.
— Должно быть, неприятно лежать с лицом, обмазанным гипсом, — заметил я. — А как же они в это время дышали?
— Через специальные трубочки. И отец использовал качественный гипс, который быстро твердеет. Так что вся процедура занимала несколько минут.
Мы помолчали. Затем я спросил, появились ли у нее заказы.
Мэрион улыбнулась:
— Целых три. Так что на ближайшее время работой я обеспечена. А что у вас? Закончили замещать доктора Корниша?
— Да. Теперь я опять безработный.
— Постарайтесь найти практику в Лондоне. — Она вздохнула. — Не могу представить, что вы куда-то уедете. Хотя бы ненадолго. Мы с Арабеллой уже привыкли к нашим воскресным встречам.
— А если бы вы знали, с какой радостью предвкушаю их я! Даже не верится, что мы совсем недавно познакомились.
Она потупилась.
— Всего несколько недель? А мне кажется, что я вас знаю многие годы, чуть ли не с детства. Вы как-то сразу внушили доверие.
— Очень рад это слышать.
— И вообще, вы очень милый. И наделены редким даром воспринимать невзгоды других как свои собственные.
— Ну, это касается только вас, — признался я. — С тех пор как вы оказали мне честь быть вашим другом, я с огромной радостью готов взять на себя все ваши беды.
— Как приятно это слышать, — пробормотала она, краснея.
Мы помолчали. Затем она спросила, снова наливая чай, мне и себе:
— Вы давно виделись с доктором Торндайком?
— В последний раз несколько дней назад. Кстати, я вспомнил, он просил меня выяснить, принимал ли ваш отец заказы на гальванотипии.
Она задумалась.
— В последнее время папа занимался гальва- никой только для себя. А насчет заказов — не знаю. Для этого есть специальные мастерские. А почему доктора Торндайка интересует гальванотипия?
— Он хочет проверить некоторые факты, — туманно объяснил я. — Это важно для расследования.
Мэрион кивнула:
— Мы сейчас допьем чай и посмотрим в шкафу, где лежат матрицы для гальваники. Гипсовые и гуттаперчевые. Отец их сохранял на всякий случай. Вдруг понадобятся. Может, найдем что-то интересное.
Мэрион достала из кармана связку ключей, и мы направились к большому шкафу в углу. Здесь она выбрала нужный ключ, но не успела вставить в замочную скважину, как дверца открылась.
— Странное дело, — удивленно проговорила она. — Сегодня утром входная дверь была не заперта. Я подумала, что забыла закрыть вчера, хотя такого еще никогда не было. И вот теперь шкаф, оказывается, тоже открыт. Но я точно помню, что вчера вечером его заперла, когда поставила на место ящик с рабочим воском для моделей. Что вы на это скажете?
Что я мог сказать?
— Похоже, кто-то этой ночью побывал в мастерской, орудуя отмычкой. Посмотрите в шкафу, все ли там на месте.
Она быстро оглядела полки.
— Здесь кто-то шарил. Все вещи сдвинуты, а одна матрица сломана… Надо проверить, не пропало ли что. Матрицы здесь лежат в том же порядке, в каком их оставил отец.
Мы подтащили к шкафу небольшой рабочий стол и начали выкладывать на него матрицы, одну за другой. В основном это были плакетки и медальоны. Она внимательно осматривала каждую, а я вносил ее в список. Закончив, мы все возвратили на место. Мэрион прочитала список, поразмышляла несколько секунд и посмотрела на меня.
— Вроде бы ничего не пропало. Но тут могли быть матрицы, о которых я не знала.
Мэрион заперла дверцу, и мы собирались отойти, как я вдруг заметил выглядывающий из- под шкафа предмет. Шкаф стоял на низких ножках примерно в полтора дюйма высотой. Я опустился на колени и достал его. Это был фрагмент небольшой гипсовой матрицы.
— Я ее впервые вижу, — проговорила Мэрион, внимательно рассматривая кусок. — Это какая-то монета.
— Вот оно что, монета, — произнес я. — Очень интересно.
Этот фрагмент был очень похож на слепок, который изготовил Полтон. Можно было легко различить нижнюю часть бюста короля и несколько букв, а также маленького слона с седлом. Сомнений не оставалось. Это матрица, с помощью которой была сделана копия монеты. Надо передать фрагмент доктору Торндайку.
Я аккуратно поместил кусочек матрицы в свой кисет (более надежного места не нашлось), а Мэрион тем временем не сводила с меня испуганных глаз.
— Вы понимаете, что это значит? Вчера ночью здесь побывал он.
Скорее всего так оно и было. Убийца ее отца каким-то образом забрался в мастерскую и рылся в шкафах.
Мы долго стояли в смятении, глядя друг на друга, как вдруг в напряженной тишине в дверь громко постучали.
Мэрион вздрогнула, как от удара.
— Я узнаю, кто это.
Было слышно, как она открыла входную дверь. Затем низкий мужской голос о чем-то ее спросил, а через несколько секунд Мэрион громко вскрикнула.
В прихожей я оказался в тот момент, когда за посетителем захлопнулась дверь.
— Догоните его! — крикнула Мэрион. Она стояла в углу, прижав руки к груди.
Я выскочил на улицу. В такой туман искать здесь кого-то было бесполезно. Я с трудом видел свои ноги. И оставлять ее одну было опасно. Возможно, злоумышленник притаился где-то неподалеку. Кругом тишина, ни шума, ни шороха. Среди дня, в Лондоне. Возможно, туман заглушал звуки. Не знаю.
Вернувшись в прихожую, я не сразу разглядел в полумраке стоящую в углу Мэрион. Прямо на моих глазах она начала медленно соскальзывать на пол.
Я подскочил к ней, опустился на колени и онемел от ужаса, вглядываясь в мертвенно-бледное лицо. И руки… Ее руки были в крови. Потом я увидел, что блузка пропитана кровью. Замешательство длилось несколько мгновений. Напоминать себе о том, что я врач, необходимости не было.
Ознакомительная версия.
