Она с ходу развернулась:
– Он не причастен к делу об убийстве!
– Пока мистер Вульф не определится – причастен.
Она рухнула в траву, скрестила ноги, уткнула лицо в ладони и затряслась. Я стоял и смотрел вниз, ожидая соответствующего звукового сопровождения, но его не последовало. Она просто лежала и тряслась, что выглядело довольно нелепо. Прождав с полминуты, я присел возле нее на корточки, прочно зафиксировал ее голую лодыжку и веско произнес:
– Так ничего не выйдет. Откройте клапан и выпустите пар. Растянитесь на земле, брыкайтесь, вопите. Если Унгер решит, что дело во мне и прибежит на помощь, – у меня будет повод ему врезать.
Она что-то пробормотала. Ладони приглушали звук, но слышалось что-то вроде:
– Господи, помоги мне!
Тряска перешла в дрожь, дрожь постепенно стихала. Когда она снова заговорила, звучало уже понятней:
– Больно ноге! – сказала она, и я ослабил хватку, а там и вовсе убрал руку с лодыжки. Она отняла ладони от лица и подняла голову.
Щеки ее пылали, но глаза оставались сухими.
– Господи, – сказала она, – как было бы чудесно, если бы вы крепко обняли меня, прижали к себе и сказали: «Все в порядке, милая, я справлюсь со всеми проблемами, – просто положись на меня». Как было бы замечательно!
– Можно попробовать, – согласился я, – вы только вкратце объясните, с чем справляться. Крепко обнять – вообще не проблема. Так как?
Она пропустила мои слова мимо ушей.
– Господи, – горько сказала она, – что я за дура. Вы видели мою машину? Мой «ягуар»?
– Да, видел. Классная машина.
– Я сожгу ее. Как поджигают машину?
– Облейте бензином, и внутри тоже, поднесите спичку и быстро отпрыгните назад. И хорошенько подумайте, что скажете страховой компании, а то окажетесь в тюрьме.
Она снова пропустила все мимо ушей.
– Не в машине дело, у меня есть куча других вещей. Мне просто необходимо было их иметь. Почему я не завела мужа? Хоть дюжину можно было выбрать – так нет. Хотела быть самостоятельной. Надо было, чтоб «ягуар» был мой собственный. А теперь вот я, а вот вы, человек, которого я никогда прежде не видела, и какое бы было счастье, если б я могла на вас положиться. Говорю вам, дело дрянь.
– Ну что ж. – Я ей сочувствовал, но головы не терял. – Зря вы считаете себя таким уж плохим товаром. А каковы условия сделки?
Она повернулась и посмотрела за поляну, в сторону дома. Вульф и Унгер сидели на стульях под яблоней, явно понизив голоса до шепота, потому что до нас не долетало ни звука, а слух у меня хороший.
Она снова повернулась ко мне:
– Это блеф? Он пытается что-то из нас выжать страхом?
– Не совсем. Если ему удастся что-то выжать страхом, отлично. Если нет, выжмет более жестко. Если есть, что узнать, – он узнает. Так что если вы сидите на крышке и не хотите, чтоб ее открыли, то мой вам совет – слезайте, или будет больно.
– Мне уже больно.
– Будет больнее.
– Могу себе представить.
Она дотянулась до одного из голубых цветочков и сорвала его вообще без стебля.
– Вы спрашивали, что это за цветы. Это васильки, – у меня глаза такого же цвета.
Она смяла цветок и отбросила его в сторону.
– Я уже решила, что делать. Потому-то я и пришла сюда с вами. Который час?
Я взглянул на запястье:
– Четверть четвертого.
– Погодите. Четыре… Пять часов… Где можно увидеть Ниро Вульфа в городе около девяти?
По давней привычке я чуть было не сказал: «В офисе», но припомнил, что это запретная территория.
– Его адрес и номер телефона есть в справочнике, но сегодня вечером его может не быть на месте. Позвоните и спросите Фрица, скажите, что вы – Дама червей, и он вам ответит, где мистер Вульф. Если не представитесь Дамой червей, он вам ничего не скажет, потому что мистер Вульф терпеть не может, когда его отвлекают вне дома. Но почему бы не сэкономить время и хлопоты? Вы явно решили что-то ему сказать, и он здесь. Ну же, скажите ему прямо сейчас.
Она покачала головой:
– Не могу. Духу не хватает.
– Из-за Унгера?
– Да.
– Если он просил мистера Вульфа поговорить с ним с глазу на глаз, почему бы вам не сделать так же?
– Говорю вам: духу не хватает.
– Мы уедем и вернемся, как только Унгер исчезнет.
– Он не торопится уезжать. Он вернется в город вместе со мной.
– Тогда наговорите все на пленку, а вместо магнитофона используйте меня. Положитесь на мою память. Обещаю, что все передам мистеру Вульфу слово в слово. К вечеру, когда вы позвоните, он успеет…
– Элен! Элен! – Унгер уже звал ее.
Она забарахталась, я вскочил и подал ей руку. Мы двинулись по лужайке, и она сказала почти шепотом:
– Если вы ему скажете, я буду все отрицать. Вы ему скажете?
– Вульфу – да, Унгеру – нет.
– Если скажете, я буду все отрицать.
– Тогда не скажу.
Когда мы подошли, они поднялись со стульев. Выражение лиц свидетельствовало о том, что пакт о взаимном ненападении не подписан, но следов сражения не было. Вульф сказал:
– Арчи, здесь все дела сделаны, – и пошел прочь.
Никто ничего не добавил, выглядело все несколько натянуто. Идя следом за Вульфом вокруг дома к лужайке, я увидел, что придется сильно маневрировать, чтобы не зацепить «ягуар». Поэтому пришлось выезжать задом сквозь кусты до проселочной дороги, где я смог развернуться.
Когда мы проехали с полмили, я обратился к сидящему сзади пассажиру:
– Есть кое-что для вас.
– Остановись где-нибудь, – приказал Вульф громче, чем это было необходимо, – я не могу разговаривать в такой обстановке.
Чуть дальше оказался съезд с дороги и место под деревом, я свернул и припарковался. Повернувшись к Вульфу, я сказал:
– Рыбка клюнула, – и передал слова Элен Вельц.
Он поднял бровь, а когда я закончил, нахмурился еще больше.
– Дьявол! – прорычал он. – Она же в панике, ее вот-вот прорвет.
– Не исключено, – согласился я. – И что? Вернуться и попробовать еще разок? Только напишите мне сценарий.
– Тьфу ты! Я не сказал, что у меня вышло бы лучше. Это ты спец по хорошеньким дамочкам. Она убийца и в панике ищет выход? Или что она такое?
Я покачал головой:
– Я пас. Она пытается выкарабкаться, это точно, но из чего конкретно – догадаюсь только с шестой попытки…. А чего хотел Унгер этим своим «с глазу на глаз»? Тоже выкарабкивался?
– Да. Предлагал деньги – пять тысяч долларов, потом десять.
– За что?
– Четко не сформулировал. Разовая оплата следственных действий. Грубовато для человека с мозгами.
– Черт меня подери, – усмехнулся я, – мне часто приходит в голову, что вам неплохо бы почаще выбираться из дому. Вы только пять часов назад в поисках справедливости покинули трибунал, а уже отвергли предложение прибрать десять кусков. Конечно, может, это никак не связано с убийством. И что вы ему ответили?
– Что с гневом отвергаю попытку подкупить меня.
Мои брови поползли вверх:
– Он же был в панике, его бы вот-вот прорвало. Что ж вы его не дожали?
– Не хватило времени. Я сказал, что собираюсь завтра утром явиться в суд.
– Завтра? – Я вытаращил глаза: – Но с чем, бога ради?
– Как минимум с попыткой ввести следствие в заблуждение. А если паника мисс Вельц не рассосется, то, возможно, и с чем-то получше. Хотя я не знал об этом в момент разговора с Унгером.
Я взвесил сказанное.
– Угу, – сказал я в итоге, – день был тяжелый, скоро наступит темнота и время ужина, а раз вы решили завтра явиться в суд, значит, можно вернуться домой. Ладно, я вас доставлю туда к пяти.
Я повернулся и протянул руку к ключу зажигания. Но едва я коснулся его, как меня остановил голос Вульфа:
– Домой не едем. Мистер Кремер поставит у дома человека на всю ночь, может, даже с ордером на арест. Не хочу рисковать. Я думал об отеле, но и это небезопасно, а теперь, когда мисс Вельц хочет меня видеть, об отеле не может быть речи. Квартира Сола удобно расположена?
– Удобно, только там всего одна кровать. А вот у Лили Роуэн в пентхаусе места сколько угодно, и она встретит нас с распростертыми объятиями. Особенно вас. Помните, как она опрыскала вас французскими духами?
– Помню, – сказал он холодно. – Как-нибудь устроимся у Сола. Кстати, он может пригодиться нам для разных поручений. Сначала, конечно, надо ему позвонить. Вперед. Едем в город.
Он взялся за ремень. Я завел мотор.
Много лет – куда больше, чем у меня пальцев, – инспектор Кремер из отдела убийств мечтал посадить Вульфа в кутузку хотя бы на одну ночь, и тут он был, как никогда, близок к цели. И даже достиг бы ее, если б я не рискнул лишней монеткой. Позвонив Солу Пензеру, а также Фрицу из аптеки в Вашингтон-Хайтс, я набрал редакцию «Газетт» и позвал к телефону Лона Коэна.
Услыхав мой голос, он сказал:
– Ага. Откуда звонишь – из тюремной камеры?
