Репортер удалился, чтобы написать сообщение, которое, без сомнения, займет первые полосы национальных газет. Лоррейн сказала пару фраз, которые можно будет привести полностью, не так много, как он хотел бы. Но она обещала, что Майкл и она поговорят с ним еще позднее. А пока она хотела разбудить мужа и сообщить ему новость.
Она нашла номер телефона полицейского участка и попросила Линн Келлог.
— Алло, — произнес голос, — констебль-детектив Келлог слушает.
— Я думала, вы собирались известить нас, — сказала Лоррейн. — Держать нас в курсе событий.
Линн молчала. «Она должна была поехать туда — независимо от того, что говорил Скелтон. Она должна была поехать туда обязательно».
— Вы арестовали кого-то, не правда ли?
— Да, но…
— Это человек, который убил ту, другую девочку, так?
— Мы этого не знаем.
— Но вы так думаете?
— Да, это возможно.
— Тогда что это означает по отношению к Эмили? Что это означает?
Ответ Линн затерялся в треске неловко брошенной Лоррейн трубки. Ее голова уткнулась в стену, судорожные рыдания сотрясали все ее тело. Когда ее коснулся Майкл, Лоррейн подскочила, так как не слышала приближения его шагов по лестнице.
— Все хорошо, — он прижал Лоррейн к груди. — Все нормально, пойдем.
— Они нашли ее, не правда ли? — спросил он, когда Лоррейн наконец оторвалась от него.
Она покачала головой, сдвинула намокшие волосы ото рта и глаз.
— Нашли человека, который, как полагают, убил ту другую маленькую девочку.
— О Боже! — выдохнул Майкл. — Они думают, что он убил и Эмили.
Дивайн не нашел ничего компрометирующего при обыске домашних вещей. Специалисты продолжали работу над досками пола, волокнами, найденными в машине. Предварительное исследование инструментов из мастерской Шепперда не дало результатов, но они пытались повторить исследования. Адвокат добился перерыва допроса в конце первых двух часов.
— Иногда, — заявил Шепперд, — я беру с собой фотоаппарат, когда отправляюсь пробежаться. Я фотографирую, ну и что в этом плохого?
— Все время маленьких девочек? — спросил Резник.
— Они машут мне, — продолжал Шепперд, — они знают меня. «Стивен, снимите нас», кричат они. Они все из класса Джоан. Ничего не вижу плохого в этом.
Джоан Шепперд зашла в медицинский центр и спросила таблетки, которые ей прописал доктор Хазид. О, некоторое время тому назад. Если можно, она хотела бы получить повторный рецепт. Транквилизатор какого-то рода. Диа… Диа… Диазепам, да, это самое. Служащий проверил ее имя и адрес. Джоан заверила, что она заберет рецепт до того, как они закроются.
Было около четырех часов пополудни, когда Линн Келлог постучалась в дверь комнаты для допросов. Одного взгляда на ее лицо было достаточно, чтобы Резник понял: что-то произошло.
— Только что позвонил специалист из лаборатории, сэр, — сообщила она в коридоре. — Ничего не нашли на полу, но они взяли частичную пробу волокон. Они те же, что были найдены на Глории Саммерс.
— Это точно?
— Вы знаете, как это бывает, сэр, они всегда стараются ответить уклончиво. Вероятно, не решаются, чтобы это пошло в суд до того, как они проведут дополнительные исследования. Но это звучало вполне определенно.
— Шеф знает?
Линн покачала головой.
— Скажите ему. Скажите также, что я собираюсь налечь на Шепперда, чтобы получить признание.
— Удачи, сэр.
Впервые за долгое время Резник улыбнулся.
Лоррейн и Майкл сидели по обе стороны стола, держась за руки. Кроме сирены машины «скорой помощи», направлявшейся в больницу, до них не доносилось никаких других звуков, за исключением голосов детей, игравших на тротуаре.
Каждый раз, когда возобновлялся допрос и снова начинали крутиться бобины, наматывая время и пленки, Шепперд выглядел все более старым. Его резкая вспышка в отношении Резника, произошедшая в предыдущий день, являлась свидетельством того, что силы его на исходе и что это был последний случай, когда он, по-видимому, мог еще контролировать себя. Иногда еще бывали отдельные моменты, когда он повышал голос, если какое-то обвинение оскорбляло его. В остальное время он покорно отвечал на вопросы, опустив вниз голову и избегая смотреть в глаза тому, кто задавал вопрос.
— Как вам удалось уговорить ее пойти с вами? — спросил Резник. — Вы сказали, что там находится ее учительница? Вы это сказали ей?
Шепперд сделал какое-то движение головой. Он сидел в знакомой инспектору позе, кулаки были зажаты между коленями.
— Миссис Шепперд поручила мне прийти сюда и привести тебя, она приглашает тебя на чай — так это было?
Резник представлял, как девочка, не зная, что ей следует делать, поискала глазами свою бабушку. Шепперд мог сказать: «Не беспокойся, я схожу за ней через минуту». Или так: «Ты ищешь свою бабушку? Она только что завернула за угол нашего дома».
Стивен Шепперд поднял взгляд на Миллингтона. Сержант смотрел на него с презрением, так же, как посмотрела на него дома жена. «Неужели это было только сегодня утром? Не может быть, чтобы один день длился так долго».
— На чем вы ее купили, Стивен? Пирожное? Мороженое? Не говорите мне, что это было что-то банальное, как конфеты.
— Послушайте…
— Да?
— Я не понимаю, о чем вы говорите, ничего этого никогда не было.
— Стивен, — обратился к нему Резник, — я не поверю, чтобы кто-нибудь из присутствующих в этой комнате думал, что вы говорите правду.
Шепперд провел руками по лицу. Затем повернулся к адвокату, но тот поспешно отвел глаза в сторону. Человека вытащили из глубин, в которые он был погружен. Ели бы не это дело, он сидел бы на семинаре на тему: «Беннетт и Чувство Места», нетерпеливо дожидаясь показа вечером фильма «Карта», особенно того великолепного места в конце, когда Алек Гиннесс разобрался во всех прелестях и хитростях Глинис Джонс и убегает к искренней и очаровательной Петуле Кларк.
— Конечно, — заявил Резник, — вы могли отвезти ее вначале куда-нибудь еще, особенно если вы были на машине, но, рано или поздно, вы все равно должны были привести ее в дом. В гостиную. На ковер. На половик.
— Нет. Вы не можете, вы не можете…
— Доказать твою вину? Стивен, доклад из полицейской лаборатории распечатывается сейчас на факсе.
Голова Шепперда стала медленно, медленно подниматься, пока впервые за долгое время он не посмотрел прямо в лицо Резника.
— Сегодня утром мы взяли не только фотографии, улавливаете? Были и другие вещи, например, из подвала, из машины.
— Машины?
— Багажника машины.
«Ночью, это должно было быть ночью, — подумал Резник. — Тело Глории завернули в клетчатый половик и стащили в уже открытый багажник машины».
— Вы проделали довольно тщательную работу, очищая его. Я не сомневаюсь, что вы и пропылесосили его. Но все равно несколько ниточек попало в запасное колесо.
Наконец-то он привлек к себе серьезное внимание Шепперда, который старался не пропустить ни одного слова Резника.
— Нити от половика, Стивен, половика в клеточку с красными и зелеными волокнами.
— Совершенно верно. Совершенно верно. Я думал, что я уже говорил. Именно так я свез его на свалку. В багажнике своей машины.
— В конечном счете, Стивен, я уверен, что вы именно так и сделали.
— В конечном счете? Я не понимаю.
— Когда мы нашли тело Глории, Стивен, на той заброшенной железнодорожной ветке, завернутое в пластин, и эти мешки для мусора, среди крыс, мы нашли еще кое-что. Например, красные и зеленые ниточки, такие же, как от половика.
Напряжение, в котором весь день находился Стивен Шепперд, достигло предела.
— Всего несколько, Стивен, совсем, совсем немного, но этого достаточно, чтобы провести сравнение. К нашему счастью, она, Глория, боролась, когда вы делали то, что вы делали с ней. К счастью, она дралась и пыталась освободиться и убежать…
— Не надо!
— Иначе мы могли бы вообще никогда не обнаружить тех волокон.
— Замолчите, пожалуйста!
— Эти нити застряли у нее под ногтями, плотно вошли почти в ее тело.
— Нет! Нет, нет, о Боже, о Боже, нет, нет, пожалуйста, нет. Нет. — Шепперд оттолкнулся от стола, повернулся на стуле, уткнулся в своего адвоката, схватил его за руки. Его слова превратились в поток чередующихся выкриков и стонов.
Напуганный и пораженный адвокат, казалось, пытался оттолкнуть от себя Шепперда одной рукой, в то же время поддерживая его другой, чтобы не дать ему упасть. Глядя через плечо Шепперда, он всем своим видом просил Резника, чтобы ему была оказана какая-нибудь помощь.
— Грэхем, — сказал Резник.
Миллингтон обошел стол и постучал пальцем по плечу Шепперда, стараясь обходиться с ним как можно осторожнее. Сейчас было крайне необходимо вести себя с ним вежливо. Любой ценой нельзя было допускать даже малейшего намека на физическое воздействие.
