— Вы не могли бы достать для меня ключи Мика?
Кэмбри заметно удивился:
— У меня есть лишний ключ от коттеджа.
— Нет. Я говорю обо всех ключах, которые у него были. У него ведь было несколько ключей? От машины, от коттеджа, от конторы. Вы можете достать их? Полагаю, Боскован забрал их, поэтому вам придется подыскать предлог. Они нужны мне на пару дней.
— Зачем?
— Имя Тины Когин вам что-нибудь говорит? — ответил вопросом на вопрос Сент-Джеймс.
— Когин?
— Да. Она живет в Лондоне. Мик знал ее. Думаю, у него мог быть ключ от ее квартиры.
— У Мика были ключи от полудюжины квартир, насколько я знаю его.
Кэмбри вынул сигарету изо рта и оставил Сент-Джеймса в одиночестве. Просмотрев в течение часа подшивку за последние полгода, Сент-Джеймс не узнал ничего нового, разве что руки у него стали черные. Насколько он мог судить, придуманный Гарри Кэмбри мотив, объясняющий убийство его сына, был не хуже и не лучше любого другого. Когда он закрыл дверь и обернулся, то увидел, что Джулиана Вендейл, поднеся чашку с кофе к губам, наблюдает за ним. Она стояла рядом с шумной кофеваркой в углу.
— Ничего? — спросила она, ставя чашку на стол и поправляя волосы.
— Всем кажется, что он работал над чем-то важным.
— Мик все время над чем-то работал.
— И все из его проектов попали в печать?
Джулиана свела брови вместе, и между ними появилась неглубокая морщинка — единственная морщинка на гладком лице. Из разговора с Линли пару дней назад Сент-Джеймс знал, что Джулиане уже за тридцать, но выглядела она моложе.
— Не знаю, — ответила она. — Я не всегда знала, над чем он работает. Но меня бы не удивило, если бы он набрел на что-то и не довел дело до конца. Ему часто казалось, что он напал на что-то, что может продать в Лондоне. Но этого ни разу не случилось.
Сент-Джеймс и сам уже все понял. Доктор Тренэр-роу сказал, что Мик интервьюировал его, однако ни одного материала по этому поводу Сент-Джеймс не обнаружил в газетах. Он сказал об этом Джулиане Вендейл.
Она налила себе еще кофе в чашку и сказала не поворачиваясь:
— Ничего удивительного. Мик, вероятно, думал, что сможет представить его этакой матерью Терезой — корнуоллский ученый посвящает себя спасению чужих жизней, — а оказалось, доктор Тренэр-роу не лучше всех нас, грешных.
Или, подумал Сент-Джеймс, потенциальный сюжет был наживкой, чтобы получить интервью у доктора Тренэр-роу и собрать информацию, а потом передать ее вместе с телефоном Тренэр-роу попавшей в беду подруге.
Джулиана продолжала:
— Это его стиль. Он всегда так работал с тех пор, как вернулся в «Споуксмен». Думаю, он искал сюжет, чтобы сбежать отсюда.
— Ему не хотелось жить тут?
— Для него это был шаг назад. Ведь он был свободным журналистом… Правда, у него не очень получалось. А потом заболел отец, и ему пришлось вернуться, чтобы держать на плаву семейный бизнес.
— Вам это было не по силам?
— По силам, конечно. Но Гарри хотелось, чтобы Мик взял газету в свои руки. Подозреваю, ему хотелось навсегда вернуть Мика в Нанруннел.
Сент-Джеймсу показалось, что он понял, о чем мечтал Гарри Кэмбри. Тем не менее он спросил:
— А какое место предназначалось вам в планах Гарри?
— Гарри считал, что мы должны работать вместе. И надеялся на лучшее. Ему было не занимать веры в обаяние Мика.
— А вам?
Джулиана держала чашку в ладонях, словно желая согреться. У нее были длинные пальцы. Колец она не носила.
— А мне нет. Когда Гарри это понял, он стал приглашать Нэнси Пенеллин в рабочие часы, а не в уик-энд.
— А что насчет развития газеты?
Она махнула головой на компьютер:
— Мик сделал попытку. Купил новое оборудование. Хотел все модернизировать. А потом как будто потерял к этому интерес.
— Когда?
— Примерно когда Нэнси забеременела. — Джулиана пожала плечами. — А когда они поженились, он и вовсе стал надолго пропадать.
— Вел расследование?
Она улыбнулась:
— Вел расследование.
* * *
Они шли по узкой улице к бухте. Наступило время отлива. Пять человек загорали на узкой прибрежной полосе. Возле них несколько ребятишек плескались в воде, крича от восторга, когда волна касалась их ножек.
— Узнали, что хотели? — спросил Коттер.
— Какие-то клочки, которые не укладываются в картину. Никак не могу соединить Мика с Тиной Когин и Тину Когин с Тренэр-роу. Одни предположения.
— Возможно, Деб ошиблась. Возможно, она видела не Мика.
— Да нет. Видела она Мика. Все правильно. Он знал Тину Когин. Но я не знаю, что их связывало.
— Похоже, это-то как раз проще некуда, если верить миссис Свонн.
— Ей не нравился Мик, да?
— Она ненавидела его, это так. — Коттер несколько секунд не сводил глаз с ребятишек и улыбнулся, когда девочка лет трех-четырех шлепнулась, обдав остальных тучей брызг. — Но если она говорила правду о Мике и его женщинах, тогда, насколько я понимаю, его убил Джон Пенеллин.
— Это почему?
— Потому что, мистер Сент-Джеймс, он страдал из-за дочери. Мужчине тяжело видеть, как его дочь мучит другой мужчина. Особенно если он не может это прекратить. Мужчина все сделает для своей дочери.
Сент-Джеймс узнал наживку, тем более что утренний разговор остался незаконченным с точки зрения Коттера. Однако ему не хотелось задавать вопрос, который естественно вытекал из слов Коттера: А что бы вы сделали? Сент-Джеймс знал ответ.
— Вы узнали что-нибудь от домоправительницы? — спросил он совсем о другом.
— От Доры? Немного. — Коттер поставил локти на ограждение. — Она обожает доктора. Только и делает, что работает, говорит она. Отдает всего себя науке. А когда не работает, посещает выздоравливающих больных где-то за Сэйнт-Джастом.
— То есть тоже работает?
— Похоже на то.
Сент-Джеймс вздохнул. Не в первый раз ему приходилось признавать, что его поле деятельности — наука, изучение места преступления, анализ улик, уточнение деталей, отчеты. У него не было способности проникать в чужие мысли, да и интуиция не проявляла себя. Более того, его это не интересовало. И чем глубже он погружался в нагромождение всего и всякого, тем сильнее ощущал свою некомпетентность.
Достав из кармана записку, которую Гарри Кэмбри дал ему в субботу, Сент-Джеймс подумал, что сейчас годится любое направление поисков. Если заблудился, подумал он, мысленно смеясь над самим собой, то все равно куда идти, лишь бы идти.
Коттер тоже заглянул в записку.
— МР, — сказал он. — Это что? Member of Parliament! Член парламента?
Сент-Джеймс посмотрел на него:
— Что вы сказали?
— Ну буквы. МР.
— МР? Нет…
Говоря это, Сент-Джеймс держал клочок бумаги на солнце и только теперь заметил, как темнота в редакционном офисе и его собственное предубеждение помешали ему правильно понять написанное. Много потрудившись на грязной бумаге, ручка и здесь писала плохо. Вот «Р» и получилась как единица. А шестерка — наверняка буква «С».
— Бог ты мой!
Сент-Джеймс нахмурился, внимательно разглядывая остальное. Выбросив из головы оружие для Ирландии и все прочее, он быстро осознал очевидное. 500. 55. 27500. Если пятьсот умножить на пятьдесят пять, то получается двадцать семь тысяч пятьсот.
Потом ему пришла в голову первая связь, соединяющая обстоятельства, которые имели отношение к смерти Мика Кэмбри. Положение «Дейз» не выходило у него из головы. Вот о чем надо думать. Это ниточка.
Сент-Джеймс представил побережье Корнуолла. У него не было сомнений в том, что Линли со своими людьми тщательно осмотрел все бухты от Сент-Ивса до Пензанса, однако это было так же бесполезно, как вот уже многовековое патрулирование прибрежной полосы, где скалы похожи на пчелиные соты. И пещер там не счесть. Сент-Джеймс отлично знал это. Ему не надо было спускаться вниз, чтобы убедиться в том, что эти места — рай для контрабандистов, умеющих управляться с лодкой в известном до последней пяди районе.
