сразу ответил он. — Я ничего об этом не знаю. Ничего. Если не считать его тщеславия и того, что он принял этот глупый титул, он был довольно безвредным человеком. Типичный герой-буржуа; может быть, именно поэтому у него так хорошо получалась роль Макбета.
— Вы рассматриваете пьесу как антигероическую демонстрацию буржуазного образа жизни? Ее можно так интерпретировать?
— Разумеется. Если вам хочется выразиться именно так. Дело в мотиве Макбета. В финальном жесте отчаяния. И они оба сломались от этого напряжения.
— И вы в самом деле в это верите?
— Разумеется, — повторил он. — Конечно, наше прочтение, как обычно, было идиотским. Возьмите концовку: «Да здравствует Шотландии король». Другими словами, «да здравствуют прежние приемлемые стандарты. Прежние награды и прежняя раздача денег и титулов». Мы, конечно, все это вырезали. А окровавленная голова Макбета смотрела в лицо молодому Малькольму. Занавес, — сказал Баррабелл.
— А вы обсуждали пьесу с вашими политическими соратниками на собраниях «Красного Братства»?
— Да. Но не в подробностях. Больше в шутку.
— В шутку? — воскликнул Аллейн. — Вы сказали «в шутку»?
— Ну, мрачноватая шутка, конечно. Мы собираемся каждое воскресенье по утрам. Вам стоило бы прийти. Я проведу вас по своему пропуску.
— А вы говорили об убийстве?
— О да. Обсуждали, кто бы мог это сделать.
— И кто же это сделал?
— Меня не спрашивайте. Я же этого не знаю.
Аллейн подумал: а он не так сильно напуган сейчас. Он дерзит.
— Вы уже подумали о будущем, мистер Баррабелл? Что намереваетесь делать дальше?
— Еще не решил. Говорят, «Левые Актеры» снова отправляются на гастроли, но я ведь думал, что проведу долгий сезон здесь.
— Разумеется. Пожалуйста, прочтите показания, и, если все верно, подпишите. Обратите особое внимание вот на это место, хорошо?
Его указательный палец уперся в отпечатанный текст.
— Вас спросили, где вы были между последней речью Макбета и эпитафией Старого Сиварда сыну. Здесь сказано: «В гримерной и в центральной кулисе левой части сцены в ожидании выхода на поклон». Вы не могли бы сказать точнее? — спросил Аллейн.
— Я даже не знаю, каким образом я могу это сделать.
— Когда вы вышли из гримерной?
— Нас вызвали по внутренней связи. Они могут сказать вам, в какое время это было. Я натянул голову призрака и плащ и вышел.
— Вы кого-нибудь встретили по дороге?
— Встретил? Не совсем. Я помню, что шел следом за королем и Макдуфами — матерью и сыном. Не знаю, шел ли кто-нибудь за мной. И где были остальные «трупы».
— И вы были один в гримерной?
— Да, мой дорогой суперинтендант Аллейн. Совершенно один.
— Благодарю вас. — Аллейн сделал дополнение к показаниям и предложил Баррабеллу свою ручку. — Прочтите и подпишите, пожалуйста. Вот здесь.
Баррабелл прочел. Аллейн написал: «Подкрепляющие доказательства: отсутствуют». Он подписал бумагу.
— Спасибо. — Аллейн встал и вышел.
В коридоре он столкнулся с Рэнги.
— Здравствуйте, — сказал он. — Я собираю подписи под показаниями. Вам удобно подписать ваши сейчас?
— Конечно.
— Где ваша комната?
— Вон там.
Он повел Аллейна туда, где коридор сворачивал налево и гримерные были побольше.
— Со мной там Росс, Леннокс и Ангус, — сказал Рэнги. Он подошел к угловой двери и открыл ее. — Никого, — сказал он. — Боюсь, у нас тут некоторый беспорядок.
— Неважно. Я вижу, вы собрали вещи.
Рэнги освободил для Аллейна стул, а сам сел на другой.
— Вы прекрасно играли, — сказал Аллейн. — Это была блестящая идея — использовать позы, которые принимают маори; все тело просто излучает зло.
— Я все время думаю, стоило ли мне это делать. Не знаю, что сказали бы на это строгие старейшины. Это казалось подходящим для пьесы. Мистер Сирс одобрил. Я думал, он сочтет все это чушью, но он сказал, что эзотерические верования по всему миру тесно связаны между собой. Он сказал, что все, или по крайней мере, большинство ингредиентов в зелье перечислены правильно.
— Уверен, что вы правы, — сказал Аллейн. Он заметил, что на шее Рэнги носит на льняном шнурке тики — нефритовый амулет в виде человеческого эмбриона. — Это для защиты? — спросил он.
— Он передается в моей семье уже много поколений.
Смуглые пальцы погладили амулет.
— Правда? Вы ведь христианин? Простите, я немного запутался…
— Да, понимаю. Да. Наверное, христианин. Мормонская церковь. Она очень популярна у моего народа. Но они не навязывают мормонство в полной мере — никакого многоженства, и они не слишком требовательны по части наших старых верований. Наверное, в повседневной жизни я больше белый человек, чем маори. Но когда доходит до… до того, что случилось здесь… Это накатывает, как волны Тихого океана, и я полностью становлюсь маори.
— Это я понимаю. Что ж, все что мне нужно — ваша подпись под показаниями. Вам задавали мало вопросов, но я хотел бы попросить вас о помощи вот в чем. Само убийство произошло между финальным поединком Макбета и выходом на сцену Малькольма. Те из вас, кого не было на сцене, вышли из гримерных. Там были вы — три ведьмы, мертвые Макдуфы, король и Банко в маске и плаще. Правильно?
Рэнги прикрыл свои большие глаза.
— Да, — сказал он, — правильно. И мистер Сирс. Он был с нами, но, когда момент его выхода приблизился, он перешел на левую сторону сцены с Макдуфом, чтобы подготовиться к финальному выходу.
— Кто-нибудь шел за вами?
— Две другие ведьмы. Мы шли рядом.
— Кто-нибудь еще?
— Не думаю.
— Уверены?
— Да, — твердо сказал Рэнги. — Вполне уверен. Мы были последними.
Он внимательно прочел показания и подписал их. Возвращая бумагу Аллейну, он сказал:
— Не годится связываться с подобными вещами. Это осиное гнездо, которое лучше не ворошить.
— Мы не можем оставить убийство безнаказанным, Рэнги.
— Наверное, нет. И все равно. Он насмехался над табу — над запрещенными вещами. Мой прадед знал, что с этим делать.
— Да?
— Он отрубал такому человеку голову, — энергично сказал Рэнги. — И съедал его.
В наступившем молчании зазвучал громкоговоритель внутренней связи.
— Актеров просят собраться в актерском фойе. Администрация сделает объявление. Спасибо.
II
Аллейн обнаружил Фокса в актерском фойе.
— Закончили? — спросил он.
— У меня собраны все показания, кроме тех, что у вас, конечно. Они особенно помогли. Есть кое-что, что заметил король. Он говорит… сейчас… а, вот. Он говорил, что заметил, что Сирс тяжело дышал, пока ждал с ними финального выхода. Он что-то сказал по этому поводу, и Сирс постучал себя по груди и нахмурился. Он торжественно сдвинул брови и сказал: «Астма, дорогой, астма. Ничего страшного!» Вы разве не рассматриваете его как возможного убийцу?
— Да. В духе Винсента Крамльса [132]. Должно быть, этот массивный клейдеамор был для
