Однако мне не хотелось звонить Вульфу с известием, что Марта сбежала по пожарной лестнице – не мог бы босс поставить в известность полицию, чтобы та начала поиски? Так что, когда женщина снова двинулась в спальню, я неотступно следовал за ней.
После того как Марта переспросила, действительно ли я произнес имя Артура Хоуэлла, она не проронила ни слова, но тут решила нарушить молчание. Женщина встала посреди комнаты, рядом с ножкой большой двуспальной кровати, которая, как я понимаю, еще совсем недавно служила ей брачным ложем, и резко повернулась.
Поначалу казалось, что Марта кинется мне на шею, но она лишь подошла близко-близко, так что нас разделяло дюймов восемь, и подняла на меня взгляд. Вдова доставала мне до подбородка – роста она была невысокого.
– Знаешь что, Арчи Гудвин? – спросила она. – Наверное, ты думаешь, что я чудовище. Угадала? Кровожадная тварь. Думаешь, на мне пробы негде ставить? Так?
– Я вообще ничего не думаю, мадам. Я всего лишь мальчик на побегушках.
И вот что забавно: доведись мне в тот момент составлять список десяти самых красивых женщин, я бы вряд ли включил в него Марту.
– Ты мужчина с опытом, – продолжала она, окидывая меня взглядом с ног до головы. – Знаешь, что мы, женщины, за существа. Я это поняла, когда ты вчера накрыл ладонью мою руку. Тебе известно, что я из тех женщин, которые целиком отдают себя мужчине, но только особенному. Одному-единственному, и навсегда. – Она попыталась улыбнуться, но у нее задрожала губа. – Увы, я нашла такого мужчину слишком поздно. Я поняла, что отыскала его только вчера, когда твоя ладонь легла на мою руку. Вчера я могла бы стать твоей навсегда. Могла бы и сегодня – если бы только не было слишком поздно. Я хочу сказать, мы можем уехать… уехать вместе… тебе не нужно ничего сейчас мне обещать… но потом ты поймешь, что готов быть моим навеки, точно так же как я – твоей…
Она подняла руку и коснулась меня – всего-навсего коснулась, провела кончиками пальцев по рукаву.
Я отшатнулся.
– Послушайте… – Я понял, что мой голос звучит несколько странно, и внес необходимые коррективы. – Послушайте. Вы очень хороши собой, не спорю, однако, как вы сами сказали, уже слишком поздно. Вы сделали ставку и проиграли. Не буду отрицать, что вы великолепны, обворожительны. Однако хочу вам напомнить, что через семь минут Ниро Вульф позвонит в полицию, поэтому советую привести прическу в порядок. Вас будут фотографировать.
Она замахнулась и отвесила мне пощечину. Я почти не почувствовал боли. Даже руки не поднял, чтобы защититься.
– Ненавижу мужчин, – процедила она сквозь зубы. – Господи, как же я вас ненавижу!
Развернувшись, она прошествовала в ванную комнату и закрыла за собой дверь.
Не знаю, зачем она туда пошла – может, приводить в порядок прическу, может, еще для чего-нибудь. Мне было все равно. Вместо того чтобы подойти к окну и затаить дыхание, как в предыдущий раз, я просто сел на краешек кровати и принялся ждать.
Пожалуй, я знал, что́ вот-вот случится. Взрыв был не таким громким, как в конторе у Вульфа – все-таки в тот раз он поместил капсюль внутрь металлического кофейника. Когда раздался хлопок, я не подпрыгнул, даже не дернулся. Я не бросился бежать, а спокойным шагом подошел к ванной комнате, открыл дверь и заглянул внутрь.
Меньше чем через минуту я проследовал на кухню, открыл дверь в коридор и объявил Солу Пензеру:
– Все кончено. Сунула себе взрыватель в рот и подожгла запал. Езжай. Расскажи обо всем Вульфу. Я сам вызову полицию.
– Но ведь ты… Давай лучше я останусь…
– Нет-нет. Езжай. Я сам справлюсь. Со мной все в порядке.
На следующий день, к полудню субботы, я был сыт по горло болтовней. Мне самому хотелось задать пару вопросов, а такой возможности пока не представлялось. Кремер явился в контору Вульфа во всеоружии, готовый к наступлению по всему фронту. Инспектор притащил с собой не только сержанта Пэрли Стеббинса, но и толпу гражданских лиц: Элен Вардис, Джо Гролла и Конроя Блэни.
Блэни в дом не пустили. Вульф категорически заявил, что не позволит Блэни переступить через порог. Остальные расположились в кабинете. Кремер, разумеется, уселся в красное кожаное кресло.
Вот уже на протяжении полутора часов они выясняли отношения с Вульфом и, похоже, зашли в тупик. Босс с инспектором сцепились намертво, как никогда прежде.
– Ну, так арестуйте меня, – бросил вызов Вульф. – Хватит трепать языком, привезите ордер и арестуйте меня.
Кремер уже выложил все, что мог, и поэтому только сверкал глазами.
– Только вот в чем вы меня обвините? – пробормотал Вульф. Приходя в бешенство, он всегда именно что бормотал. – Я не утаивал улик, не препятствовал отправлению правосудия, не покрывал виновных. Я надеялся, что миссис Пур при виде улики не выдержит и во всем сознается.
– Что за вздор? – устало произнес Кремер. – Почему вы не пошли с уликой ко мне? Что мы имеем в результате? Еще один труп. И все благодаря вам. – Он постучал пальцем по подлокотнику кресла. – Единственной мало-мальски стоящей уликой была фотография Артура Хоуэлла. Если бы вы передали ее мне…
– Чушь горо́дите. У вас уже была фотография Артура Хоуэлла. Причем не одна, а несколько. Представители корпорации «Бек продактс» передали их вам еще в четверг. Так, по крайней мере, они сказали Солу Пензеру. И чем бы вам помогла еще одна карточка?
– Ладно. – Кремер понимал, что проигрывает. – Но я ведь не знал, что Хоуэлл побывал у вас во вторник вместе миссис Пур и выдавал себя за ее мужа. Он нарядился в точно такой же костюм, рубашку и галстук, какие были в тот день на мистере Пуре. Об этом знали лишь вы с Гудвином.
– Об этом знал только я. Гудвин был не в курсе. Он считал, что на фотографии изображен мистер Пур.
Кремер недоверчиво фыркнул:
– Помощничка своего защищаете? Хорошо, пусть все обстоит так, как вы говорите. Но вы-то обо всем знали! Вы прекрасно понимали, что она у вас в руках. Как и то, что, если ее арестуют и дело дойдет до суда, вас вызовут на заседание и вам придется выйти из дома, тащиться в суд и давать там показания. А вы всего этого терпеть не можете. Вот и обстряпали дело таким образом, что миссис Пур покончила с собой. Черт побери, вы возомнили себя полицейским, окружным прокурором, судьей и всеми присяжными, вместе взятыми! С какой, спрашивается, стати?
Вульф едва заметно пожал плечами, сдвинув их на одну восьмую дюйма:
– Как я уже сказал, хотите меня арестовать – езжайте за ордером. Только обвинение формулируйте аккуратнее.
Кремер обжег его взглядом. Элен Вардис издала нечто очень похожее на смешок, а Джо Гролл, примостившийся на подлокотнике ее кресла, накрыл своей ладонью ее руку. Похоже, дни, когда Элен и Джо по очереди следили друг за другом, остались в прошлом.
– Простите, джентльмены, когда вы кончите препираться, мне бы хотелось задать вопрос, – вмешался я и посмотрел на Вульфа: – Говорите, вы знали, что Пур на самом деле не Пур? Когда вам это стало понятно?
Ну, конечно же, Вульф клюнул на мою наживку. Он глубоко вздохнул, чтобы все поняли, насколько скучно ему будет объяснять прописные истины, хотя на самом деле обожал демонстрировать свою проницательность.
– В среду вечером ты сказал мне, что мистер Пур ежедневно выкуривал по десять – пятнадцать сигар, – устремил на меня взгляд Вульф. – В четверг я услышал то же самое и от мистера Кремера. Однако человек, явившийся сюда во вторник и представившийся Пуром, не знал, как правильно держать сигару, не говоря уже о том, как ее курить.
– Он нервничал.
– Однако это почему-то проявлялось исключительно в его обращении с сигарой. Ты сам все видел своими глазами. Нелепое зрелище – зря он это затеял. Когда я узнал, что мистер Пур являлся заядлым курильщиком, у меня возник только один вопрос: кто же явился сюда под его именем? И практически сразу для меня стало очевидным, что миссис Пур имеет отношение к убийству. Я укрепился в своей уверенности, когда мистер Кремер сообщил мне, что у нее не нашлось ни одной фотографии супруга. Как такое возможно в наши дни? Миссис Пур действовала внаглую, причем ее наглость была запредельной. Ведь она попыталась обвести вокруг пальца не кого-нибудь, а меня! Она решила обставить все таким образом, чтобы подозрение в убийстве мистера Пура пало на мистера Блэни. Умно, ничего не скажешь. При этом она не хотела идти с подельником, выдававшим себя за ее мужа, в полицию, и это можно понять. Вполне допускаю, она опасалась, что там кто-нибудь знает настоящего мистера Пура. Это тоже умный ход. Но выбрать меня в качестве жертвы… С ее стороны это было сущим идиотизмом.
– Она ненавидела мужчин, – заметил я.
– Должно быть, держалась о них невысокого мнения. Чтобы получить желаемое – а речь, как я понимаю, идет приблизительно о полумиллионе долларов, если считать состояние ее мужа, страховку и половину компании, которая отошла бы вдове после казни мистера Блэни за убийство мистера Пура, – так вот, чтобы получить желаемое, она была готова отправить на смерть трех мужчин. Если не брать в расчет колоссальный промах, заключавшийся в попытке надуть меня, миссис Пур все очень хорошо продумала и спланировала.
