— При чем здесь я? — переспросил мистер Лэмплау, который за долгие годы научился мастерски расшифровывать бормотание своих пациентов. — Только при том, что малый, от которого мне досталась эта практика, лечил зубы этому Прендергасту. (Вж-ж-ж... Гр-р-р...) На всякий случай он оставил мне свои регистрационные журналы — вдруг кто-нибудь из его старых пациентов захочет мне довериться. (Вж-ж-ж...) Извините. А так что-нибудь чувствуете? Некоторые и в самом деле приходят. Думаю, просто инстинктивно: когда у нас что-нибудь болит, мы предпочитаем уже известный маршрут — как слоны, которые приходят умирать на старое место. Повыше, пожалуйста.
— Странно, — сказал Уимзи, выполоскав крошки и исследуя языком пострадавший зуб, — какими огромными кажутся эти дыры. Вот в эту, например, я мог бы засунуть свою голову. Впрочем, думаю, вы знаете, что делаете. Ну а как зубы Прендергаста, с ними все в порядке?
— У меня не было времени покопаться в журналах, но я обещал полистать их как только закончу с вами. Во всяком случае, сейчас у меня обеденный перерыв, а пациентка, назначенная на два часа, слава Богу, не придет. Обычно она приводит с собой пятерых избалованных детей, которые так и норовят усесться вокруг и поиграть с бормашиной. Последний раз один ребенок оказался без призора и попытался убить себя электрическим током в рентгеновском кабинете — вот тут, рядом, соседняя дверь. И, кроме того, она считает, что детей надо лечить за полцены. Немного пошире, пожалуйста. (Гр-р-р...) Вот так, очень хорошо. Теперь посверлим и можно ставить временную пломбу. Прошу вас, полощите.
— Наконец-то, — сказал Уимзи. — И ради Бога, сделайте ее попрочнее. Я не хочу, чтобы она выпала посреди обеда. Да не лейте так много вашего отвратительного гвоздичного масла. Вы не представляете себе, как это неприятно, когда во рту благоухает гвоздикой.
— В самом деле? — сказал мистер Лэмплау. — Сейчас будет чуточку прохладно. (Раствор марганцовки, жужжание бормашины.) Полощите, пожалуйста. Вы его почувствуете, только когда я буду сверлить. Уже почувствовали? Прекрасно. Это говорит о том, что вы человек мужественный. А теперь — потерпите еще немного. Ну вот! Можете вставать. Еще пополоскать? Пожалуйста. И когда вы снова теперь придете?
— Не глупите, старина, — сказал Уимзи. — Я отправляюсь отсюда прямо в Уимблдон, вместе с вами. На машине вы будете там в два раза быстрее. Обгоревший в гараже труп — такого в моей практике еще не было, и я хочу узнать, что случилось.
Трупы в сгоревших гаражах — зрелище малопривлекательное. Даже Уимзи с его военным прошлым едва удалось сохранить хладнокровие при взгляде на обгорелые останки, лежавшие в морге при полицейском участке. Побледнел и полицейский врач, а Лэмплау вынужден был, оставив принесенные журналы, ретироваться на свежий воздух, чтобы прийти в себя. Тем временем Уимзи, установив с полицейскими отношения взаимного доверия и полного уважения, ворошил небольшую кучку почерневшего хлама, внимательно разглядывая то, что некогда составляло содержимое карманов мистера Прендергаста. Ничего интересного там не было. В кожаном бумажнике сохранились остатки толстой пачки банкнот — без сомнения, деньги, которые он приготовил на отпуск. Изящные золотые часы (вероятно, подарок) остановились на семи минутах десятого. Уимзи отметил хорошую сохранность преподношения — очевидно, потому, что часы прикрывало тело погибшего.
— Похоже, от неожиданности он совсем потерял голову, — сказал полицейский. — Видно, даже не пытался выбраться. Сразу свалился головой вперед, на приборную доску. Потому-то лицо так обезображено. Если вашей светлости интересно, немного погодя я покажу вам, что осталось от машины. А теперь, если тому джентльмену лучше, хорошо бы осмотреть тело.
Работа предстояла длительная и неприятная. Мистер Лэмплау, собравшись с духом, извлек пару пинцетов и зонд и бодро принялся за обследование челюстей, обгоревших почти до самой костной ткани, а полицейский врач сверял результаты с записями в журнале.
После завершения длительной процедуры осмотра полицейский врач поднял глаза от своих записей.
— Ну так, — сказал он, — давайте проверим еще раз. Учитывая новые пломбы, поставленные вместо старых, мы имеем, я думаю, довольно точную картину сегодняшнего состояния его рта. Всего должно быть девять пломб. Маленькая амальгама в правом нижнем зубе мудрости; такая же амальгама, только большая, в правом нижнем первом моляре; амальгама в правом верхнем первом и втором премолярах[90] в месте их контакта; верхний правый резец с коронкой. Все правильно?
— Думаю, что да, — сказал мистер Лэмплау. — Вот только не хватает, мне кажется, верхнего правого резца с коронкой, хотя, возможно, коронка зуба сломалась и выпала. — Он осторожно коснулся зондом того места, где был зуб. — Челюсть очень хрупкая — не могу найти канал, но все говорит за это.
— Может, она отыщется в гараже, — высказал предположение инспектор.
— В верхнем левом клыке комбинированная фарфоровая пломба, — продолжал врач. — Амальгама в левом верхнем первом и нижнем втором премолярах и в левом нижнем втором моляре. Кажется, всё. Ни одного выпавшего зуба, ни одного искусственного. Инспектор, сколько было лет этому человеку?
— Около сорока пяти, док.
— Моего возраста. Хотел бы я иметь такие зубы, как у него, — сказал врач. Мистер Лэмплау с ним согласился.
— Значит, на том и порешим: это — мистер Прендергаст, — сказал инспектор.
— Думаю, можно не сомневаться, — сказал мистер Лэмплау, — хотя не мешало бы найти эту недостающую коронку.
— Тогда нам лучше отправиться к его дому, — сказал инспектор. — Да, да, благодарю вас, милорд. Нет, я не возражаю, если вы нас подбросите. Машина что надо... Теперь остался только один вопрос: что это — несчастный случай или самоубийство? Направо, милорд, потом второй переулок налево, я вам скажу, когда приедем.
— Не очень-то подходящее место для зубного врача, слишком уж в стороне, — заметил мистер Лэмплау, когда, на подъезде к Уимблдону, перед ними появилось несколько разбросанных домов.
Инспектор повернулся в его сторону.
— И я так подумал, сэр, но оказалось, его убедила поселиться здесь миссис Прендергаст. Конечно, не очень удобно для работы, зато очень полезно для детей. Если бы спросили меня, то я бы сказал, что основной аргумент в пользу самоубийства у нас уже есть — это миссис П. Ну, вот мы и приехали.
Этого можно было и не говорить. У ворот маленькой, стоящей особняком виллы, последней в ряду таких же домов, собралась небольшая толпа. От мрачного пожарища в саду все еще тянуло отвратительной гарью. Инспектор и его спутники начали пробираться сквозь толпу, им вслед неслись замечания любопытных:
— Это инспектор... а это доктор Мэггс... с ним, должно быть, еще один врач... вон тот... с маленьким чемоданчиком... А кто этот малый в пенсне?... Смотри, какой благородный джентльмен, правда, Флори? Наверно, из страховой компании... Ха! Взгляните-ка на его машину!... Вот куда уходят наши денежки... у него «роллс», то есть нет, не «роллс» — «даймлер»... Ох ты! Все тут, о ком пишут в газетах...
Пока они шли по садовой дорожке, Уимзи явно веселился, но при виде остова машины среди рассыпавшихся, почерневших от огня остатков гаража он сразу посерьезнел. Двое констеблей, склонившихся над руинами с ситом в руках, выпрямились и поздоровались.
— Как дела, Дженкинс?
— Пока ничего такого не нашли, сэр, вот разве что мундштук из слоновой кости. Этот джентльмен — мистер Толли, из автомастерских , прибыл с запиской от капитана, сэр, — сказал он, указывая на полного лысого человека в очках, который сидел на корточках перед искореженным кузовом.
— Очень приятно. Что вы об этом думаете, мистер Толли? С доктором Мэггсом вы знакомы. Мистер Лэмплау — лорд Питер Уимзи. Между прочим, Дженкинс, мистер Лэмплау осматривал зубы погибшего и сейчас ищет недостающий зуб. Посмотрите, не попадется ли вам. Ну так что же, мистер Толли?
— В общем-то картина ясна, — сказал мистер Толли, задумчиво ковыряя в зубах. — Эти маленькие салоны — случись что — настоящая ловушка. Да еще переднее расположение бака, видите? Похоже, за приборной доской, где-то там, была протечка. Возможно, также немного разошелся шов бака или ослабла муфта. Сейчас она действительно отошла, после огня это случается. Вероятно, из поврежденного бака или трубы немного капало, а здесь, возле рычагов управления, кажется, лежал кокосовый мат, так что он мог и ничего не заметить. Должен быть, конечно, запах, но эти деревянные гаражи пропахли бензином, да к тому же он хранил здесь несколько канистр. Больше чем положено, но и это в порядке вещей. Сдается мне, у него был полон бак бензина — видите, две пустые канистры со снятыми крышками? Он вошел, закрыл дверь, запустил мотор и, возможно, закурил. А если было много бензиновых паров от протечек, все это полыхнуло ему в лицо — пых!...
