— У полицейских в Берлине есть свидетель. И знаете, Гуннар, я думаю, что вашим дружкам здесь, в Мюнхене, это известно. Тем, кто вас сюда подослал. — Я в этом сомневался, но порой кое-кому совсем не вредно пустить пыль в глаза. — Думаю, вы теперь годитесь только для одноразового использования. Вы говорите, что спрашивали про мисс Тернер у дежурного? Он вас запомнит.
— Это уже без разницы. Вас найдут вместе. — Он усмехнулся. — Видите ли, вы сначала убили ее, а потом сами застрелились. Никто и не вспомнит, что перед тем вас кто-то навещал. — Еще одна усмешка.
— За что же я ее убил?
— Вы узнали о ее шашнях с Эриком фон Динезеном.
— И фон Динезен, конечно, все подтвердит.
— Конечно.
— Что ж, Гуннар, думаю, ваш план неплохой. Только позвольте я на минуту опущу руки?
— Не сметь! Руки за голову!
— Ладно, ладно. Тогда ответьте мне на один вопрос. На один-единственный.
— Спрашивайте.
— За что вы убили Нэнси Грин?
Зонтаг ничего не ответил, он даже бровью не повел. Просто сидел и наблюдал за мной.
— Вы что-то ей рассказали? — спросил я. — Чего не стоило рассказывать?
Он презрительно хмыкнул.
— Неужели вы и в самом деле думаете, что я мог что-то рассказать вашей Нэнси Грин? Что я доверю глупой девке какие-то важные сведения?
— Тогда почему?
Зонтаг прищурился.
— Вы действительно не понимаете?
— Абсолютно.
Он взглянул на дверь и снова повернулся ко мне.
— Она видела кое-что такое, чего не должна была видеть. То, что было при мне, когда мы встретились с ней во вторник.
— И что же это было?
— Удостоверения.
— Зачем же было ее убивать из-за каких-то там удостоверений?
— Это были бланки матросских удостоверений. На русском. И одно из них — на имя Петра Семеновича — все еще лежало у меня во внутреннем кармане пиджака.
Я почувствовал себя полным дураком. Если бы я передал удостоверение Биберкопфу, он рано или поздно выяснил бы, что оно фальшивое.
— Значит, все было подстроено, — сказал я. — Те молодчики у «Микадо». Это были подручные Рёма.
Зонтаг отрицательно покачал головой. Довольный, что я в очередной раз ошибся.
— Капитана Геринга. Из CA. Из штурмовых отрядов.
— Но вы же виделись с Грин еще до покушения на Гитлера? Эти карточки были у вас еще до Тиргартена?
— Я получил их во вторник утром, до нашей встречи. — Он усмехнулся. — Они были нужны для других целей.
Зонтаг стал разговорчив — наверное, потому, что наш разговор подразумевал, что я полный дурак.
— Для каких же целей?
— Чтобы проникнуть в ряды красных. И ликвидировать угрозу нашему движению. На труп кладется удостоверение, а все остальные опознавательные знаки изымаются. Если речь идет о красных или русских, власти не слишком глубоко копают.
Я кивнул.
— Прекрасно.
— У нас были удостоверения. Вот мы и решили их вам подкинуть. И убедить вас, что именно коммунисты организовали покушение на господина Гитлера.
— Кто же это придумал?
— Капитан Рём.
— А Гитлер знал?
— Фюрер знает все.
— Кто же тогда стрелял в него в Тиргартене? Или это тоже инсценировка?
— Коммунисты.
— Ну да, уж конечно. Никто из вас не знает об этом деле больше меня.
Зонтаг мрачно улыбнулся.
— Нам уже без разницы, что именно вы знаете.
— Эти люди у «Микадо». Ведь капитан Рём одного из них уложил. Пристрелил.
Зонтаг коротко кивнул.
— Вольфганга Лессинга. Он получил инструкцию скрыться при появлении капитана Рёма. А вместо этого вздумал придать нападению больше правдоподобия. И двинул на капитана Рёма. У капитана не было выбора.
— Это они вам так сказали?
Зонтаг нахмурился.
— Что вы имеете в виду?
— Бросьте, Гуннар. Чтобы такой гениальный план сработал, мне нужно было непременно увидеть это удостоверение моряка. Иначе зачем оно вообще нужно? А увидеть его я мог лишь в том случае, если бы кто-нибудь умер.
— Это был несчастный случай.
— Неправда. Рём умышленно убил одного из людей Геринга.
Зонтаг равнодушно пожал плечами, как будто мы говорили о пустяках.
— Вольфганг с радостью отдал бы свою жизнь за наше движение. За фюрера. Мы все к этому готовы.
— Как же Нэнси Грин увидела удостоверения?
— Они выпали у меня из портфеля. Я сказал ей, что все это просто шутка.
— И тогда Рём решил повесить их на меня. И сказал вам. И вы вынуждены были признаться ему, что дали маху. Что Грин их видела. Тогда они отправили вас в Берлин, чтобы вы успели исправить свою промашку до нашего приезда с мисс Тернер. Если бы я поговорил с Грин и узнал об удостоверениях, ваш план провалился бы.
Зонтаг поднял голову.
— Да, я допустил оплошность. И должен был понести ответственность.
— Зачем тогда Гесс в самом начале назвал имя женщины Пуци? Если бы я о ней не слышал, я бы не стал ее искать.
— Гесс ничего не знал о плане.
— А я думал, Гесс человек влиятельный.
— Не настолько, как ему кажется.
— И все же он знал о мисс Грин. И вы подозревали, а может, Рём, что он мне про нее расскажет.
Зонтаг кивнул.
— И Гесс сказал, что в прошлый понедельник вы были здесь. Но это не так. Вы тогда были в Берлине.
— Гессу в конце концов все рассказали. Фюрер рассказал. В четверг, накануне вашего приезда в Мюнхен.
— Одного не пойму. Почему Рём хотел убедить меня в том, что за мной охотятся коммунисты?
— Если в ходе своего расследования вы бы решили, что покушение — дело рук коммунистов, Гитлер сообщил бы об этом генералу фон Зеекту. И фон Зеект дал бы разрешение на организацию путча против Веймарского правительства.
— Фон Зеект и так думает, что это были коммунисты. Хотя и ваш приятель Гитлер ему не по душе.
— Капитан Рём подготовил улики против одного влиятельного члена Веймарского правительства.
— И когда я должен был найти эти самые улики?
— Скоро.
Я улыбнулся.
— А когда точно, вы, Гуннар, как видно, не в курсе? Они, как видно, вас не просветили, Гуннар?
Зонтаг резко сдвинул дуло пистолета сантиметров на пять в сторону.
— Чушь. Ты хочешь настроить меня против моих друзей, моих товарищей. Ничего не выйдет.
— О каком же члене Веймарского правительства идет речь?
— Неважно.
— Вот видите, вы и этого не знаете.
— Это не моя забота.
— Нет. Тем более, если учесть, что Рём и остальные вас подставляют. Делают козлом отпущения, Гуннар. Они знают, что за убийство Нэнси Грин вы уже на крючке у полиции. Вот они и решили повесить на вас еще парочку трупов, прежде чем бросить волкам на растерзание.
— Не говори ерунду.
— Что же случилось сегодня? Почему они вас сюда подослали?
Зонтаг усмехнулся.
— Поговорите с мисс Тернер, когда она придет. Она знает.
И тут, в эту самую минуту, словно Зонтаг произнес пароль, в дверь постучали.
Прежде чем я смог хоть что-нибудь сделать, Зонтаг переложил пистолет из правой руки в левую. И, продолжая держать меня под прицелом, встал. Двигался он неплохо — тело поджарое и гибкое.
— Ни звука, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Если заговоришь, я сперва выстрелю через дверь, а после убью тебя. — Он кивком показал на пистолет. — Я отлично стреляю. С обеих рук.
Я приготовился. Рано или поздно, пусть на мгновение-другое, ему придется отвлечься на того, кто стоит по другую сторону двери. И он будет вынужден отвести от меня взгляд.
Мне нужно будет мигом соскочить с кровати и перемахнуть через комнату в надежде добраться до него быстрее, чем он успеет пустить в ход свою пушку. Надежда слабая, что и говорить. Но сейчас пистолет у него в левой руке. Что бы он ни говорил, никто не стреляет со слабой руки так же хорошо, как с сильной. Если Зонтаг даст мне хотя бы малейшую возможность, я ею воспользуюсь.
Но Зонтаг об этом и не думал. Он направился к двери пятясь, не сводя с меня взгляда. Слегка наклонил голову.
— Кто там? — спросил он через плечо.
Из-за двери я услышал приглушенный голос:
— Джейн Тернер.
Не переставая следить за мной и не отводя от меня дула пистолета, он потянулся правой рукой к дверной ручке. Немного замешкался, но все же нащупал ее.
— Входите, мисс Тернер, прошу. — Все так же направляя большой «маузер» мне в грудь, он открыл дверь и сказал: — Я держу его на мушке…
Мисс Тернер дважды выстрелила ему в спину.
Зонтаг так удивился, что забыл выстрелить в меня. Я был уже на ногах и возле двери, когда он начал поворачиваться к мисс Тернер и оседать на пол. Левой рукой я вырвал у него «маузер», правой обхватил его под мышками и втащил в глубь комнаты, подальше от мисс Тернер.
— Закройте дверь, — сказал я.
