— И ему приспичило выполнять ее именно здесь, так? — Он сердито посмотрел на меня и скрестил ноги. Поставил локоть на подлокотник и, опершись подбородком на сжатый кулак, уставился вдаль. Его сжатые губы под белыми усами напомнили мне шрам от бритвенного пореза.
— Простите меня, — вмешался инспектор Марш. — Леди Перли, давайте на минутку вернемся к тому ружейному выстрелу. Не припомните, где вы находились в ту минуту?
— Вы это полегче, — возмутился лорд Перли, поворачиваясь к Маршу. Его брови-жуки насупились. — Уж не хотите ли вы сказать, что стреляла моя жена?
— Разумеется, нет. Но, как я уже сказал, мне нужно уточнить, кто и где находился в ту минуту.
Брови-жуки вернулись на место.
— Вы сказали, что хотели выяснить все насчет смерти моего отца.
— Я этим и занимаюсь, — улыбнулся Марш. — А из винтовки стреляли в тот же день, когда умер граф. Это представляется мне, по меньшей мере, любопытным. Я был бы плохой полицейский, милорд, если бы не попытался объяснить такое совпадение.
— Да уж, — сказал лорд Боб. Он снял одну ногу с другой, затем снова скрестил их, но в обратном порядке. — У вас еще та работенка, — сказал он. И взглянул на меня. — У вас обоих.
— И возможно, — продолжал Марш, — леди Перли заметила нечто такое, что могло бы помочь нам установить злоумышленника.
— Увы, боюсь, мне придется вас разочаровать, инспектор, — сказала леди Перли. — Ничего такого я не видела. По крайней мере, ничего, что могло бы вам помочь. Я была в оранжерее с госпожой Бландингз, нашей экономкой, мы обсуждали, что подавать к ужину. Мы обе услышали выстрел, он прозвучал довольно громко, и подошли к окну. Этот выстрел меня удивил. Как Роберт уже говорил, стрелять здесь запрещено.
Марш кивнул.
— И что вы увидели, миледи?
— Я увидела, как Роберт едет на мотоцикле к саду. Все остальные стояли под буком около дорожки, собравшись у одной из скамеек.
Позднее я узнала, что мисс Тернер потеряла сознание. Затем кто-то из мужчин побежал вдоль лужайки в том же направлении, что и Роберт. Я узнала господина Бомона. Он тоже скрылся в лесу, а я позвонила слугам и распорядилась, чтобы они сбегали к той скамейке. Надо было убедиться, что никто не пострадал.
Марш спросил:
— И что вы тогда подумали насчет случившегося?
— Я не имела об этом ни малейшего представления. Подумала только, может, стреляли браконьеры. Но раньше они никогда не подбирались так близко к дому. И все равно я беспокоилась.
— Благодарю вас, леди Перли, — сказал Марш. — И вас также, лорд Перли. Полагаю, пока достаточно. Премного благодарен вам за помощь.
Лорд Боб явно удивился.
— И это все?
— Пока, — повторил Марш. — Но мне хотелось бы попросить вас обоих набраться терпения. Подобные дела обычно занимают больше времени, чем хотелось бы. Но, уверяю вас, я постараюсь закончить дело побыстрее. И обещаю, оно будет закончено. «Положусь на счастье: Часы бегут сквозь злейшее ненастье».[37] «Макбет».
— А как насчет остальных? — спросил лорд Боб. — Гостей. Они бродят по дому в догадках, что же произошло. Вы хотели бы и с ними поговорить, так?
— Очень бы хотел. Я был бы крайне признателен, лорд Перли, если бы вы попросили мисс Тернер зайти сюда на несколько минут.
— Мисс Тернер? — удивился лорд Боб. — Почему мисс Тернер?
Марш улыбнулся.
— Так, без особой причины, — сказал он. — Я выбрал ее произвольно. «И потому мы вверимся судьбе и будем плыть по ветру».[38] «Зимняя сказка».
Когда лорд и леди Перли удалились, а наша троица снова расселась по своим местам, Марш повернулся ко мне и, улыбнувшись, сказал:
— Итак, Бомон. Что вы обо всем этом думаете?
— На голубей я не покупаюсь.
Он хихикнул.
— Замечательно. Уж эти мне американцы. А как вы относитесь к самому лорду Перли?
— Мне он нравится. Но он наследует.
— Именно. «Пчел юных много, старых — нет давно!»[39]
— Сына у него нет, — заметил я. — Что будет с этим поместьем, когда лорд Перли отойдет в лучший мир?
— С Мейплуайтом, вы хотите сказать? Назначат опекуна, наверное. Будет зависеть, разумеется, от брачного договора между ним и леди Перли. Но большая часть, а может, все в конечном итоге отойдет к дочери. А потом, после ее смерти, к ее детям, если они у нее будут. Возможно, с пожизненным правом для ее мужа.
— Значит, все отходит к Сесилии.
— К Сесилии?
— Да, мисс Фицуильям. Он улыбнулся:
— Вы же не подозреваете Сесилию Фицуильям в убийстве?
— Пока нет.
Он опять улыбнулся.
— А лорда Перли?
— Пока нет. А вы?
Очередная улыбка.
— О, было бы глупо с моей стороны высказывать какое-то мнение, во всяком случае, пока, как вы полагаете? «Суждения глупей не может быть. По внешности о существе судить!»[40] «Перикл». Но я очень надеюсь, лорд Перли тут ни при чем.
— Почему?
Он взглянул на меня.
— Ну да, понятно. Вам, американцам, это невдомек, не так ли? В этом случае все осложняется. Видите ли, он теперь лорд. Пэр. И по этой причине его не могут судить в обычном суде. Если будет доказано предумышленное убийство, судить его сможет только вся палата лордов, причем на специальном заседании. Довольно сложная процедура. Даже самого короля привлекают.
— Скверная история.
— Очень. Если он и впрямь окажется виновным в убийстве, для всех будет лучше и проще объявить его сумасшедшим и отправить в какое-нибудь теплое и тихое местечко.
— Не думаю, что он сошел с ума.
Марш улыбнулся.
— Он явно сумасшедший, если рассчитывает, что я поверю, будто его отец принял свою голову за голубя.
— И все же это вполне могло быть самоубийством. Может, он и прав. Может, граф и правда тронулся. Вспомните, ведь это он бегал в ночнушке, вырядившись в привидение. И воровал всякие безделушки из комнат, а потом прятал их в норе, как крыса.
— Если верить мисс Тернер. — Он улыбнулся. — И даже если она говорит правду, из этого совсем не следует, что он намеревался свести счеты с жизнью.
— Я заметил, вы не сказали лорду Перли, что об этом думает мисс Тернер.
— Естественно. Мне надо сначала поговорить с ней.
— Есть еще одно замечание касательно мисс Тернер, и вам следует это знать.
— Да? В чем же оно заключается?
— Похоже, и ее хотели убить. Он поднял брови.
— Неужели? — Он повернулся к сержанту Медоузу. — А дело-то заваривается все круче, не правда ли, сержант? Крутой суп получается, прямо какой-то вишисуаз.
Сержант не проронил ни звука, впрочем, как обычно. Он только опустил глаза и что-то записал в блокноте. Наверное, «вишисуаз». Марш снова повернулся ко мне.
— Когда это случилось?
— Прошлой ночью, пока она была в комнате графа. — Я рассказал ему о ноже, который она нашла в постели, и о том, что утром я сам осмотрел тот валик.
— Нож, — сказал Марш, задумчиво кивая. — Вы думаете, из оружейной коллекции графа. Не «винчестер», не револьвер.
— Патроны были уже заперты.
— Со вчерашнего дня, как сказал лорд Перли. Любопытно. Выходит, нож украли из коллекции некоторое время спустя.
— Или раньше, и сделал это тот, кто нож предпочитает револьверу или винтовке.
— Разумеется, — согласился Марш. Он скорчил кислую мину. — Это даже не суп. А телячье рагу. Морковка, лук, сельдерей, соус, под стать цементу. Главное, чтобы было погуще. А я люблю простой бульон без изысков, крепкий и прозрачный. — Он взглянул на меня. — Вы не сказали лорду Перли про нож.
— Сперва хотел поговорить с вами.
В дверь постучали.
— Наверняка мисс Тернер, — заметил Марш. — Репка в суп. — Он посмотрел на дверь. И крикнул: — Войдите!
Мисс Тернер рассказала свою историю без запинки. Сегодня она держалась спокойно и открыто. Голос ровный, без малейших признаков волнения, даже когда она рассказывала о явлении призрака ночью в пятницу и о том, как нашла нож в собственной постели.
— Как вы полагаете, — спросил Марш, когда она закончила, — у кого могут быть причины желать вам зла?
— Да нет, — сказала она, — ни у кого. Вряд ли.
На ней было то же серое платье, что и в тот раз, когда я впервые ее увидел. Волосы забраны назад. Она казалась менее напряженной, чем тогда, в первый раз, в гостиной. Но за эти выходные ей многое пришлось пережить — похотливого призрака, змею, домогательства сэра Дэвида, обследование комнаты покойника, кинжал в постели. После всего этого разговор с лондонским полицейским и пинкертоном среди бела дня наверняка был для нее не самым тяжким испытанием.
Вдруг инспектор Марш заметил, что она колеблется. Невзирая на всю свою деликатность, он ничего не упускал.
— Ни у кого, — сказали вы, — вряд ли. Пожалуйста, мисс Тернер, кто-нибудь выказывал вам враждебность? В той или иной форме?
