Обвинение против Фаррена
Понедельник
6 вечера — Фаррен в Керкубри. Обнаруживает Кэмпбелла у себя дома. Ссора с миссис Фаррен.
7 вечера — Фаррен отправляется на велосипеде в Гейтхаус.
8 вечера — Фаррен прибывает в Стэндин-Стоун и ищет Кэмпбелла. Замечен Фергюсоном.
8–9.15 вечера — Фаррен заходит в разные пабы и высказывает угрозы в адрес Кэмпбелла.
9.15 вечера — Фаррен едет к дому Стрэтчена (на велосипеде) и оставляет записку.
9.25 вечера — уже стемнело. Фаррен скрывается (возможно, на дороге в Лористон или Кастрамонт).
9.45 вечера — Кэмпбелл встречает Гоуэна, возвращаясь из Керкубри.
10.20 вечера — Кэмпбелл возвращается в Стэндин-Стоун на своей машине. Это слышит Фергюсон.
10.20 вечера — 12 ночи — Фаррен направляется к дому Кэмпбелла на велосипеде (дорога заняла какое-то время). Затем пробирается внутрь и убивает Кэмпбелла. Прячет тело. (Замечание: Фергюсон, предположительно, спит.) Фаррен выходит и запирает дверь. Прячется, возможно в гараже.
Полночь — Стрэтчен приезжает на машине (слышал Фергюсон). Воспользовавшись спрятанным в известном ему месте ключом, заходит. Спустя время оставляет записку и уезжает.
Вторник
12 ночи — 7.30 утра — Фаррен разрабатывает план, позволяющий ему избежать наказания. Он снова заходит в дом, уничтожает записку Стрэтчена, кладет в машину труп, велосипед и принадлежности для рисования, готовит завтрак и съедает его вместо Кэмпбелла.
7.30 утра — Фаррен, одетый, как Кэмпбелл, выезжает из Гейтхауса в машине Кэмпбелла. Замечен Фергюсоном.
9.35 утра — Фаррен в машине Кэмпбелла замечен рабочим на дороге между Критауном и Ньютон-Стюартом. Проезжает поворот на Нью-Галлоуэй.
10 утра — Фаррен вместе с трупом добирается до Минноха.
10–11.30 утра — Фаррен пишет картину.
11.30 утра — Фаррен бросает тело в Миннох и уезжает на велосипеде, используя объездную дорогу из Баргреннана в Миннигаф. (Замечание: предположительно, так как ни одного свидетеля еще не найдено.) Восемь или девять миль.
12.30 пополудни — Фаррен приезжает в Фолби. Оставляет велосипед вблизи заброшенной шахты.
12.30 — 3 пополудни — Фаррен идет по Нью-Галлоуэйской дороге в направлении Бриг-оф-Ди: довольно далеко, одиннадцать миль, но его легко могли подвезти на попутной машине.
Остальные передвижения Фаррена совпадают с его показаниями.
— Это, — внушительно заметил прокурор, оглядывая собравшихся поверх очков, — представляется мне весьма правдоподобной и вполне профессионально подготовленной версией.
— Чертовски здорово! — похвалил Уимзи.
— Действительно, — заметил Макферсон. — Кажется, здесь объяснено практически все. График зачаровывает простотой и способен поколебать любую другую версию.
— Как бы не так! — заявил между тем Максвелл. — Все ли так уж просто? Версия совершенно не принимает во внимание значимый эпизод с велосипедом, который был отправлен из Эйра на Юстонский вокзал.
Сержант Дэлзиел, получивший одобрение со стороны трех наиболее авторитетных людей, принимающих участие в собрании, был настроен решительно и не собирался легко давать кажущиеся неприступными позиции.
— Я не совсем уверен, — сказал он, — что данный велосипед вообще нужно брать в расчет. Нет никакой необходимости связывать его с делом Кэмпбелла. Пусть даже кто-то украл велосипед в «Анвосе» и послал его, быть может, по ошибке, в Лондон. К чему предполагать, что интересующий нас убийца будет отвлекаться на такие пустяки! Ведь его поведению уже есть ясное объяснение.
— М-да, — протянул прокурор. — Однако зачем кому-либо красть велосипед в Гейтхаусе, чтобы доехать на нем до Эйра, если можно легко проделать тот же путь на поезде? Не могу отрицать, в этой истории с велосипедом кроется какая-то загадка.
— А не удивляет ли вас время, затраченное на преодоление расстояния от Гейтхауса до поворота на Нью-Галлоуэй? — спросил Максвелл. — Там всего-то семнадцать миль по прямой, а ведь Фаррен якобы был на машине.
Дэлзиел выглядел обескураженным, но Уимзи не замедлил прийти ему на помощь.
— Фаррен признался мне, — сказал он, — что за всю жизнь водил машину только два или три раза. У него запросто могли возникнуть какие-нибудь трудности по дороге, ведь всякое бывает. Скажем, внезапно кончился бензин или засорился фильтр. Он решил исправить поломку самостоятельно: без толку жал на газ, долго смотрел под капот, прежде чем убедился, что лучше все же попросить о помощи. Если даже в баке просто кончилось горючее, Фаррену пришлось бы в одиночку сталкивать машину на обочину и ковылять до ближайшего гаража. Или, может, он проехал по старой дороге мимо Гейтхауса и заблудился. Неопытный водитель может потратить кучу времени абсолютно зря.
— Возможно, — недовольно пробурчал Максвелл. — Да, такое возможно. Что тут скажешь?
— Между прочим, Дэлзиел, — спросил прокурор, — как в вашу теорию укладывается эпизод со шляпой Стрэтчена и рассказ о его встрече с Фарреном в Фолби? Если ваша версия верна, это должно быть просто выдумкой.
— Полагаю, все могло произойти следующим образом, сказал сержант. — Стрэтчен, как он и говорил, действительно искал Фаррена в Фолби, но не нашел. Не исключено, что Фаррен на самом деле провалился в шахту. Не сумев разыскать его, Стрэтчен испугался, что Фаррен перешел границ закона, а когда услышал, что обнаружено тело Кэмпбелла добавил к своим показаниям пару деталей, создающие Фаррену хотя бы что-то, похожее на алиби. На деле это лишь подтверждает мое предположение о том, что Стрэтчен, очевидно, подозревает Фаррена. Вы и сами согласитесь, сэр, что он весьма тщательно подбирал слова, беседуя с вами, и, похоже, ни единым словом не обмолвился бы о записке Фаррена, если бы вы не дали понять, что уже знаете о ней.
— Хм… У меня, — возразил начальник полиции, — несколько иное представление о событиях.
— Отлично. Давайте послушаем и его, — кивнул прокурор.
— Я предоставил сержанту возможность высказаться первым, но, возможно, моя версия кое в чем окажется лучше. Мне тоже ясно, что между Фарреном и Стрэтченом явно имел место сговор для сокрытия некоторых обстоятельств дела, но я хотел бы рассмотреть этот факт с несколько иной точки зрения. По моему мнению, именно Стрэтчену было что скрывать, и основная трудность для него состояла в том, чтобы защитить себя, по возможности не упоминая имени Фаррена. Фаррен, в свою очередь, собственными действиями, угрозами и исчезновением создал Стрэтчену прекрасную ширму. Надо заметить, что, к чести последнего, тот не стремился воспользоваться ситуацией.
Теперь, если позволите, о наиболее слабом месте вашей версии, Дэлзиел, — непосредственном моменте убийства. Я не могу поверить, что преступление, произошедшее в доме, по мнению полиции, между полуночью и рассветом, нисколько не потревожило Фергюсона. Кэмпбелл был крепким мужчиной и обязательно стал бы бороться за свою жизнь, если только ему не нанесли смертельный удар во сне. Тщательно изучив характеры подозреваемых, я не смог убедить себя, что они решились на подобное хладнокровное убийство. Представьте: кто-то из них тайком пробрался в спальню Кэмпбелла и нейтрализовал его одним хорошо поставленным ударом, да еще так, что тот не издал ни звука. Не укладывается в голове, что столь расчетливым преступником мог оказаться, например, Фаррен. С другой стороны, неясно, почему Фергюсон не услышал драку, которой не могло не быть. На дворе теплый август, окна открыты, и, в любом случае, кроме характерных звуков потасовки до соседнего дома должны были донестись шаги, шум, когда труп перетаскивали в машину, и тому подобное. Едва ли Фергюсон спал с затычками в ушах.
Мой взгляд на события следующий: показания Фаррена правдивы. Его действия настолько абсурдны и противоречивы, что вряд ли такое можно придумать нарочно. Совершенные им безрассудства вполне укладываются в мои представления о том, что мог бы выкинуть потерявший голову художник. Я уверен, что Фаррен вовсе не тот человек, который сумел бы разработать хитроумный план, включающий сокрытие тела, подделку картины и инсценировку несчастного случая. Субъект, способный на такое, должен быть совершенно хладнокровен, обладать здравым и умом и устойчивой психикой. Маловероятно, что, так тщательно продумав детали, он мог бы в результате заблудиться самым нелепым образом. Нет. Напротив, исходя из обстоятельств, преступник воспользовался бы первой же возможностью показаться в одном из мест, где он часто бывает.
По моему мнению, действия развивались несколько иначе, чем это описал сержант Дэлзиел. Стрэтчен, получив записку от Фаррена, направился к дому Кэмпбелла. Кэмпбелл открыл ему дверь, после чего у них состоялся разговор, завершившийся ссорой и яростной дракой. Далее либо Фергюсон, разбуженный возникшим шумом, подоспел как раз в тот момент, Когда Стрэтчен, возможно, не желая того, убил Кэмпбелла, либо Фергюсон, застав дерущихся, сам нанес решающий удар, который и стал смертельным для хозяина. В принципе, не исключен и третий вариант: вошедший в дом Стрэтчен увидел уже мертвого Кэмпбелла и Фергюсона, стоящего над телом с окровавленными руками. Правда, по причинам, которые я оглашу позднее, думаю, что это наименее вероятный сценарий.
