— Я должна буду выписать счет за эту консультацию независимо от того, придете вы или нет. Будьте добры, назовите мне ваше имя и адрес.
— Милдред Фолкнер. Я владелица «Фолкнер Флауэр Шопс». Мой адрес: 819, Уайтли-Пайн-Драйв. В доме есть телефон. Если хотите, я могу перевести вам часть денег до полуночи.
— В этом нет необходимости, — ответила Делла Стрит. — Мистер Мейсон будет ждать вас в час.
Милдред Фолкнер повесила трубку. С решительным видом она вернулась к столику, где Эстер Дилмейер пододвинула к ней сложенный пополам лист бумаги.
— Во сколько ты обычно заканчиваешь здесь, Эстер? — спросила она.
— О, после часа я могу уйти в любое время.
— Я хочу, чтобы ты выполнила одно поручение.
— Какое?
— Зайди в контору Перри Мейсона. Это мой адвокат.
— Когда?
— Сегодня в час ночи.
— Вы имеете в виду Перри Мейсона, адвоката, который распутал дело Тайдингсов об убийстве?
— Да, того самого.
— Ух ты. Он… он отличный адвокат. Я всегда говорила, что, если мне доведется убить кого-нибудь, я сразу же вслед за этим ограблю банк. Тогда у меня будет достаточно денег, чтобы заплатить мистеру Мейсону, а уж он-то меня вытащит. — Она рассмеялась.
— Итак, как ты смотришь на то, чтобы встретиться со мной в конторе мистера Мейсона в час?
— Его же не бывает в конторе в такое время.
— Он будет на месте, мы обо всем договорились.
— А зачем я вам там понадобилась?
— Затем, что я хочу вывести Боба Лоули из своего дела. В этом мне потребуется твоя помощь. Если ты собираешься работать у меня, тебе должно быть все равно, что подумают на твой счет эти люди.
— О’кей, для меня это пустяк. Только я могу опоздать минут на пять — десять.
— Это не страшно. И я обязательно пришлю орхидеи.
— О, не волнуйтесь, к чему столько хлопот?
— Это ничуть не хлопотно. У меня в самом деле есть несколько орхидей, оставшихся от невыкупленного заказа. Они изумительно подойдут к этому платью, поэтому, пожалуйста, не отказывайся.
Эстер Дилмейер наклонилась поближе к Милдред.
— Послушайте, — сказала она, понизив голос, — если будете разговаривать с Линком, смотрите в оба. И не говорите, что узнали что-то от меня. Клянусь, я не заикнулась бы ни о чем, но вы появились, когда мне было так тоскливо, а тут еще это ваше предложение — знаете, очень уж редко я встречаю в людях искреннее желание помочь мне. Интересно, а как вы узнали про меня и про то, что Лоули у них вместо дойной коровы?
— Я попыталась заставить его предъявить некоторые бумаги… Впрочем, тебе лучше пока забыть обо всем этом, Эстер. Запомни, ты никогда и никому не должна рассказывать о нашем разговоре.
— Само собой. А вы не проболтайтесь Линку, что мне известно, что он уже намылил для меня салазки. Я хочу, чтобы он думал, будто я ухожу по собственной воле. Кстати, сегодня ночью любые посетители будут ему особенно неприятны. Так что будьте с ним поосторожнее. Что же касается Синдлера Колла и того дьяволенка с ангельским личиком, которого он привезет с собой… — Она моргнула, потом еще раз, натянуто улыбнулась и сказала:
— А, да ладно, мне-то какое дело?
Милдред посмотрела на часы.
— Решительно никакого. Ну что же, мне пора идти. До часа еще очень много нужно успеть сделать. Я все-таки хочу навестить Линка.
— Будьте с ним начеку, — еще раз предупредила ее Эстер. — Он становится опасным, если пытаться загнать его в угол. Характер у него просто ужасный. Если он не согласится беседовать по душам, не давите на него. И не пугайте его Перри Мейсоном.
— Спасибо за совет. Я буду вести себя тактично, — улыбнулась Милдред.
Она направилась к выходу, но Эстер вдруг позвала ее назад:
— Послушайте, я хочу играть с вами в открытую. Я не из той породы людей, что легко меняют хозяев. Тем, на кого я работаю, я отдаю все, что у меня есть, но… — Она замолчала.
— Да? — помогла ей Милдред.
— Видите ли, Линк думает, что ему удастся обмануть меня в таком деле, которое касается меня лично, но я позабочусь, чтобы у него ничего не вышло.
— Что ж, это будет только справедливо, но позволь мне вернуть тебе твой же совет: будь осторожна и берегись Линка.
Эстер улыбнулась. Улыбка совершенно преобразила ее лицо.
— Не думайте, будто я не представляю, какую опасную игру затеяла. И не думайте, что Линк настолько глуп, чтобы не начать подозревать меня. Но у меня есть кое-какие средства… А, черт! Что вам за дело до моих горестей? Увидимся в час — может быть, самую чуточку позже.
В одиннадцать тридцать Перри Мейсон отпер дверь своего личного кабинета и посторонился, пропуская вперед себя Деллу Стрит.
— Тебе совсем не обязательно ждать, Делла, — сказал он. — Справка отняла меньше времени, чем я предполагал. Я тут сам посижу до часу, почитаю предварительные решения.
— Я хочу ее дождаться.
Мейсон повесил пальто и шляпу.
— Но твое присутствие совершенно ничего не даст. Я переговорю с ней и…
— Нет, — прервала его Делла, — К тому же теперь мне просто придется остаться: я выпила чашку кофе, а это значит, что следующие полтора часа я все равно не смогу заснуть.
Мейсон с наслаждением вытянулся в своем вращающемся кресле. В его движениях совсем не чувствовалось неуклюжести или неповоротливости, свойственной многим высоким людям с длинными конечностями и крупной фигурой. И не один человек, посчитавший его за этакого увальня, сочинял перед судом свою историю в полной уверенности, что может лгать и кривить душой совершенно безнаказанно, пока вдруг не чувствовал, как в него упирается гранитный взгляд серых глаз, и не осознавал — увы!., слишком поздно, — насколько яростной может быть атака, с которой Мейсон обрушивался на лжесвидетеля, нанося своими быстрыми, неожиданными вопросами удары столь же разящие, как удары рапиры.
Мейсону нравилось напускать на себя добродушный, беспечный вид, простой и совсем не официальный. Он очень не любил делать все так, как это делают большинство людей, и эта неприязнь ко всему традиционному сказывалась на его манере ведения дел в суде.
Делла Стрит научилась безошибочно улавливать меняющиеся настроения своего шефа. Между ними существовало редкое взаимопонимание, которое возникает только тогда, когда два похожих друг на друга человека посвящают себя одному общему делу. Если обстановка накалялась, они умели действовать с поразительной слаженностью, словно хорошо сыгранная футбольная команда.
Мейсон откинулся назад вместе с креслом и закинул ноги на угол стола, положив их одна на другую.
— Вам следовало бы договориться с ней о встрече в рабочее время, — заметила Делла. — День и так выдался тяжелый, а потом еще эта диктовка…
Мейсон жестом показал, что не согласен с ее замечанием.
— Не тот случай. Судя по голосу, она действительно попала в беду.
— Постойте, откуда вы можете это знать? Вы ведь не разговаривали с ней.
— Я следил за твоим лицом.
— Что ж, сознаюсь, она произвела на меня такое впечатление, но это ровным счетом ничего не значит, я не вижу никаких причин, почему бы ее дело не могло подождать до завтра.
— Знаешь, — начал рассуждать Мейсон, — адвокаты сродни врачам. Врач всю свою жизнь посвящает тому, что облегчает страдания человеческого тела. Адвокат свою — облегчению страданий человеческого разума. Машина правосудия очень легко выходит из строя, если ее не смазывать постоянно и не следить, чтобы она работала ритмично. Адвокаты — инженеры этой машины.
Мейсон достал сигарету и протянул пачку Делле, они прикурили от одной спички. Мейсон, уставший после трудного дня, поудобнее устроился в кресле, расслабил мышцы и с наслаждением отдался во власть полной тишины.
Минут через пять он проговорил задумчиво:.
— Одно из первых правил, которое открывает для себя профессиональный юрист, состоит в том, что человек, настоятельнее других требующий уделить ему время, обычно не намерен платить за это ни цента. Только я думаю, что наш случай — исключение.
— А что, обычно бывает именно так? — спросила Делла.
— Почти всегда. Человек, который в самом деле рассчитывает заплатить адвокату за его время, стремится отделаться как можно дешевле. Поэтому он никогда не потребует от него особых услуг, разве что это действительно необходимо. Зато того, кто платить не собирается, сумма счета заботит не больше, чем дохлая муха. Следовательно, для него вполне резонно позвонить адвокату домой среди ночи или попросить его, чтобы он прервал субботнюю партию в гольф или приехал в контору в воскресенье. Это всегда так.
— Ну, если она такая, — возмутилась Делла Стрит, — я просто пошлю ей чек на пятьсот долларов, и все.
— Давай-ка лучше попытаемся разыскать ее по телефону. Нужно сообщить ей, что я управился с работой быстрее, чем предполагал, и что если она захочет перенести встречу на час вперед, мы не будем возражать.
