Вот здесь все это и произошло. Ничем не примечательное место, голые черные скалы, каменистая почва, как и на всем побережье.
«Удобное местечко, — подумал Торигаи, — дерись, режь, убивай, и все равно никаких следов не останется. Кэнити Саяма и О-Токи могли бы найти что-нибудь получше. Обычно влюбленные, решившие покончить с собой, выбирают другое место для смерти — какой-нибудь красивый уголок. Вид, конечно, и здесь неплохой, но больно уж голо. Правда, ночью все одинаково. Саяма ведь вышел из гостиницы часов в восемь, а между десятью и одиннадцатью все уже было кончено. Значит, прямо сюда и направились. Словно заранее сговорились. Если они не знали местности, их поведение неоправданно. Кто станет блуждать по этим камням в темноте! Уж не бывал ли кто-нибудь из них здесь раньше?»
Торигаи быстро зашагал обратно, на станцию Западный Касии. Это недалеко — метрах в пятистах, не больше. Маленький городок, но улицы довольно оживленные.
На станции он отправил две телеграммы: одну — старшему брату Кэнити Саяма, другую — матери О-Токи. Потом пошел в зал ожидания, ознакомился с расписанием. Через двадцать минут должен быть поезд на Хаката.
Поджидая поезд, сыщик остановился у выхода. Поглубже засунув руки в карманы и поеживаясь от холода, окинул взглядом площадь. Довольно унылый вид. Одинокий грузовик, несколько играющих ребятишек. Закусочная с вывеской «Отдых». Лавчонка, торгующая всякой мелочью. Лавка побольше — фруктовая.
Вдруг у Торигаи мелькнула одна мысль. До сих пор он считал, что Саяма и О-Токи приехали на электричке на станцию Западный Касии. Но ведь они могли приехать и на станцию Касии по основной ветке. Он снова посмотрел расписание. Ну, конечно, есть поезд из Хаката в 21.24!
Торигаи прикрыл глаза и с минуту подумал. Уехать домой можно и позже. Он повернулся и пошел в сторону лавок. Его охватило смутное предчувствие.
1
Торигаи остановился перед фруктовой лавкой, находившейся напротив станции.
— Можно задать вам один вопрос?
Хозяин, мужчина лет сорока, наводивший тряпочкой глянец на яблоки, нехотя обернулся. Обычно торговцы не очень-то любят, когда у них что-нибудь спрашивают, но Торигаи сказал, что он из полиции, и хозяин сразу стал серьезным.
— До которого часа открыта ваша лавка?
— Часов до одиннадцати вечера, — вежливо ответил хозяин.
— Значит, вы видите пассажиров, которые прибывают сюда около половины десятого?
— Около половины десятого? Ну да, ведь есть поезд из Хаката в 21.24. Разумеется, смотришь во все глаза, в лавке ведь уже пусто. А тут думаешь, не зайдет ли кто-нибудь купить фруктов.
— Так, очень хорошо. А теперь прошу вас припомнить, не видели ли вы вечером двадцатого числа, примерно в это время, выходящих со станции мужчину лет тридцати в европейском платье и женщину лет двадцати пяти в зимнем пальто, надетом поверх кимоно?
— Двадцатого вечером? Гм… Давненько, однако…
Задумавшись, хозяин склонил голову набок. Торигаи понял, что вопрос непосильный, ведь прошло несколько дней. И число вряд ли о чем-нибудь говорит торговцу. Он решил задать свой вопрос иначе.
— Наверно, вы слышали, что недавно здесь на побережье нашли самоубийц, двух влюбленных, которые вместе приняли яд?
— Ну как же, слышал и в газетах читал. Это когда полиция утром обнаружила трупы.
— Вот-вот! Утром двадцать первого. А меня интересует предыдущий вечер, вечер двадцатого января. Может быть, вспомните?
— Предыдущий вечер… да! Вспомнил! — хозяин хлопнул себя по фартуку с эмблемой. — Вспомнил! Конечно, видел!
— Что вы видели? — У Торигаи забилось сердце.
— Да этих самых людей, про которых вы спрашиваете. А запомнил потому, что на следующий день поднялась шумиха из-за самоубийства. Так вот, значит, в тот вечер всего человек десять сошли на нашей станции. Это с поезда в 21.24. На ночь глядя вообще мало кто приезжает. Ну, а мужчину и женщину я запомнил. Одеты были так, как вы говорите, — он в европейском платье, она в кимоно. Я только на них и глядел, думал, может, фруктов купят.
— И что же, купили?
— Нет. Я даже расстроился. И не посмотрели на мою лавку, пошли по той улице, что на Западный Касии ведет. А утром — этот кошмар, самоубийство. Я уж подумал, не они ли.
— А их лица вы помните? — Торигаи пристально посмотрел на хозяина. Тот потер щеку, соображая.
— Да нет… Отсюда все-таки далековато. И потом на станции горят яркие фонари, свет падал на них сзади, так что только темные силуэты я и видел. Где уж тут разглядеть лица. Я видел в газетах фотографии, но не могу сказать, они ли это.
— Да-а… — Торигаи ссутулился. — А одежду разглядели?
— Тоже не очень. Они прошли мимо, я смотрел им вслед. Помню только, что мужчина был в пальто, а женщина в кимоно.
— А рисунок и цвет кимоно помните?
— Нет, где уж запомнить, — хозяин даже усмехнулся.
Торигаи был разочарован. В это время какой-то покупатель выбирал мандарины. Казалось, он прислушивается к их разговору.
— Вы сказали, они пошли в сторону станции Западный Касии. Можно по этой дороге выйти на берег моря?
— Конечно. Прямо через станцию и выйдете.
Торигаи поблагодарил хозяина и ушел.
Хоть что-то прояснилось. Чутье не обмануло. Жаль, что хозяин не разглядел лиц. Но, по всей вероятности, это были Кэнити Саяма и О-Токи. Они прибыли в Касии в 21.24, значит, выехали из Хаката примерно в 21.10. Из Хаката до Касии минут пятнадцать езды. Если Саяма, поговорив с женщиной по телефону, выскочил из гостиницы немного позже восьми, где они были в течение часа? И где встретились? Проверить это невозможно. Хаката слишком большой город.
Так, погрузившись в свои мысли, Торигаи медленно шел к станции Западный Касии. Вдруг сзади его окликнули:
— Простите, пожалуйста!..
Торигаи обернулся. Смущенно улыбаясь, к нему подошел молодой человек с пакетом мандаринов в руке, по виду служащий фирмы.
— Вы из полиции? — спросил он.
Торигаи узнал недавнего покупателя.
2
— Я невольно слышал ваш разговор в лавке, когда выбирал мандарины, — начал он. — Дело в том, что я тоже видел эту пару. Вечером, около половины десятого.
— Да?! — у Торигаи заблестели глаза. Оглядевшись кругом, он увидел маленький кафетерий и потащил туда засмущавшегося свидетеля. Быстро заказал два кофе и, без всякого удовольствия глотая мутноватую подслащенную жидкость, начал расспрашивать.
— Расскажите, пожалуйста, поподробней.
— Да, собственно, и рассказывать-то нечего, — почесал голову мужчина. — Просто случайно услышал, что вы интересуетесь, ну и решил сказать.
— Вот и прекрасно. Рассказывайте.
— Я сам живу здесь, а работаю в Хаката, в одной из фирм, — начал молодой человек. — Накануне того дня, когда обнаружили самоубийц, я видел их вечером. Только это было на станции Западный Касии, в 21.35.
— Минуточку, — перебил его Торигаи, — в это время приходит электричка?
— Да. Она выходит со станции Велодром в 21.27 и через восемь минут прибывает сюда.
Велодром — станция на восточной окраине Хаката, в Хакодзаки. Хакодзаки — древнее поле сражения: во времена монгольского нашествия здесь произошла крупная битва. Неподалеку протекает река Тадарагава, там сохранились развалины оборонительных укреплений. Рядом — сосновая роща. Прекрасный вид на бухту Хаката.
— Итак, вы видели их в электричке?
— Нет, не в электричке. В тот вечер состав был всего из двух вагонов. Я сидел в заднем, пассажиров было мало, я бы обязательно их заметил. Наверно, они ехали в переднем вагоне.
— Где же вы их видели?
— Уже потом, по дороге домой. Со станции я шел медленно. В тот вечер я выпил в Хаката и был навеселе. Меня обогнали несколько человек, сошедших с той же электрички. Наши, местные, я их всех знаю. А потом меня обогнала еще одна пара, незнакомые мужчина и женщина. Шли они очень быстро. Мужчина был в пальто, женщина — в зимнем манто, из-под него виднелось кимоно. Они направлялись в сторону взморья. Ну, тогда я не обратил на это внимания, свернул к себе в переулок. А утром узнал о самоубийстве влюбленных. Вот я и подумал, уж не их ли я видел? Ведь в газетах писали, что смерть наступила около десяти вечера.
— А лиц вы не помните?
— Да нет, ведь они меня обогнали, и я видел только их спины!
— А одежду можете подробно описать? Цвет, рисунок?
— И этого не помню. На той улице фонари тусклые, да и был я навеселе. Только вот слышал, что женщина сказала.
Торигаи насторожился.
— Да? Что же она сказала?
— Да всего одну фразу: «Какое, однако, унылое место».
— «Унылое место…» — невольно повторил Торигаи. — А что ответил мужчина?
— Он промолчал. А потом они ушли далеко вперед, и больше я ничего не слышал.
