Дот обвинила Джулиуса в том, что тот использует Тойнтон-Грэйнж в своих интересах. Дэлглиш вспомнил сцену у смертного ложа Грейс: вспышку Дот, первый недоверчивый взгляд Джулиуса, мгновенную ответную злобу. Что, если он. использовал приют для целей куда более специфических, нежели просто потрафить своему тщеславию, выступая в дешевой роли опекуна и благодетеля? Использовал Тойнтон-Грэйнж. Использовал паломничества. И всеми силами старался сохранить их — ибо они были ему жизненно необходимы.
А что Деннис Лернер? Деннис, который работал в Тойнтон-Грэйнж по расценкам куда ниже среднего и тем не менее мог содержать мать в дорогом доме для престарелых. Деннис, решительно преодолевший страх, чтобы упражняться в альпинизме вместе с Джулиусом. Разве придумаешь более удобную возможность встречаться и разговаривать наедине, не возбуждая никаких подозрений? И как удобно вышло, что Уилфред испугался истершейся веревки и бросил этот спорт! Деннис, ни за что не пропускающий паломничества, даже если он, как сегодня, едва держался на ногах от головной боли. Деннис, ответственный за поставку и рассылку крема для рук и талька, сам же и запаковывающий большую часть посылок.
И смерть отца Бэддли это тоже объясняло. Дэлглишу с самого начала не верилось, будто его друга убили, только чтобы он не рассказал, что не видел Джулиуса на мысу в день смерти Холройда. В отсутствие точных доказательств того, что старый священник ни на миг не сомкнул глаз, все обвинения Корта во лжи были бы пусть и неприятны, однако по-настоящему не опасны. А что, если смерть Холройда — лишь часть большего и куда более мрачного заговора? Тогда злоумышленник вполне мог решить, что стоит избавиться — причем с какой легкостью! — от упрямого и умного наблюдателя, который всегда находился рядом и, раз почуяв зло, уже не успокоился бы. Отец Бэддли попал в больницу еще до того, как услышал о гибели Холройда. Зато когда преподобный услышал, сразу же в полной мере осознал всю значимость того, чего почему-то не видел. И предпринял определенные меры. Позвонил в Лондон по номеру, который ему пришлось выяснять в телефонном справочнике. И назначил встречу своему убийце.
Дэлглиш быстро прошагал мимо коттеджа «Надежда» и почти безотчетно направился к Тойнтон-Грэйнж. Тяжелая парадная дверь открылась. Он снова ощутил чуть пугающий пряный запах, перебивающий ароматы более мрачные и неприятные. Было так темно, что ему пришлось сразу же включить свет. Холл ярко вспыхнул, точно опустевшая киношная декорация. Черные и белые клетки сверкали так, что резали глаз, — гигантская шахматная доска, ожидающая, пока расставят фигуры.
Дэлглиш шел по дому, включая на ходу свет. Комната за комнатой заливались сиянием. Он поймал себя на том, что мимолетно касается столов и стульев, будто желая подержаться за дерево на удачу, оглядывается по сторонам настороженным взглядом странника, тайком вернувшегося в опустевший дом. А в голове продолжали становиться на место куски головоломки. Покушения на Энсти, последний и самый опасный эпизод в черной башне. Сам Уилфред предполагал, будто это новая попытка запугать его, заставить продать поместье. Но предположим, цель была совсем иная — не закрыть Тойнтон-Грэйнж, а, наоборот, упрочить его будущее? А учитывая быстро оскудевающие ресурсы Энсти, не существовало иного пути, кроме как передать приют организации, более стабильной финансово и уже крепко стоящей на ногах. И Энсти не продал дом. Последнее, самое опасное покушение твердо убедило его, что виновник не принадлежит к числу пациентов, а значит, мечте Уилфреда ничего не грозит. Поэтому он с легким сердцем передал свое наследство в иные руки. А значит, Тойнтон-Грэйнж продолжает осуществлять свою миссию, паломничества не прекращались. Уж не этого ли с самого начала добивался тот, кто лучше всех знал плачевное финансовое положение приюта?
Поездка Холройда в Лондон. Он явно узнал во время этой поездки нечто важное, и это знание не давало ему покоя и в Тойнтон-Грэйнж, постоянно будоражило его. Не это ли знание стало для него роковым? Что, если после своего открытия он сделался опасен для злоумышленников? Сначала Дэлглиш предполагал, будто Холройду что-то рассказал его поверенный — вероятно, нечто относительно финансовых обстоятельств или же положения семейства Энсти. Но визит к поверенному не был главной целью поездки. Холройд с Хьюсонами заходили еще и в больницу Христа Спасителя, ту самую больницу, где когда-то лечился Энсти. И там, помимо посещения физиотерапевта с Холройдом, они зашли еще в архивный отдел, где хранятся истории болезней. Разве Мэгги не сказала еще при первом же знакомстве с Дэлглишем: «Даже не удосужился вернуться в больницу Христа Спасителя в Лондоне, где его лечили, чтобы они могли засвидетельствовать чудо. А ведь это была бы знатная шуточка!»
Предположим, Холройд и впрямь что-то такое узнал. Однако узнал не прямо, а от Мэгги Хьюсон — к примеру, во время одной из долгих прогулок по обрыву. Дэлглишу вспомнились слова Мэгги Хьюсон: «Я же обещала, что не стану рассказывать, — и не рассказала. Но если ты так и будешь всю дорогу ныть по этому поводу, я могу и передумать». А потом: «Ну а если я это и сделала? Сам знаешь, он ведь был не дурак. Прекрасно понимал, что происходит нечто необычное. Ну и , что плохого? Он же умер. Умер. Умер. Умер». Отец Бэддли умер. Но и Холройд тоже. И сама Мэгги. Существовали ли причины, по которым Мэгги Хьюсон тоже должна была умереть, причем именно тогда?
Однако пока рано делать выводы. Все пока оставалось на уровне домыслов и предположений. Правда, лишь эта теория объясняла абсолютно все факты. Но доказательств по-прежнему никаких. Дэлглиш также не располагал фактами, указывающими, что хотя бы одна из смертей на мысу Тойнтон являлась убийством. Несомненным казалось лишь одно: если Мэгги убита, то ее сумели уговорить каким-то образом самой поспособствовать своей смерти.
Он вдруг услышал слабое бульканье и различил доносяшийся откуда-то со стороны кухни едкий запах жира и мыльного раствора. На самой кухне пахло, точно в викторианской прачечной. На старомодной газовой плите кипело ведро со скатертями. Должно быть, в предотъездной суматохе Дот Моксон забыла выключить газ. Серая ткань пузырилась над темной вонючей накипью, вся плита покрылась хлопьями засохшей пены. Дэлглиш выключил газ, и скатерти медленно опустились в темную воду. После прощального хлопка гаснущего огня в доме стало еще тише — как будто Дэлглиш погасил последние свидетельства того, что здесь жили люди.
Из кухни он отправился в мастерскую. Рабочие столы были покрыты пыльными чехлами. Дэлглиш различал очертания ряда пластиковых флакончиков и банок с тальком, ожидающих, пока их заполнят и отправят. Бюст Энсти работы Генри Каруардина все еще стоял на той же деревянной полочке. Только сейчас он был накрыт белым полиэтиленовым пакетом и перевязан на горле чем-то вроде старого галстука Каруардина. Эффект получился особо зловещим: расплывчатые черты под полупрозрачным саваном, пустые глазницы, торчащий под пластиком острый нос — казалось, стоит настоящая отрубленная голова.
В офисе в дальнем конце крыла под выходящим на север окном все так же солидно и прочно стоял письменный стол Грейс Уиллисон. Пишущая машинка скрывалась под серым чехлом. Дэлглиш выдвинул ящики. Все, как он и ожидал, — чистота, аккуратность, стопки бумаги с адресом Тойнтон-Грэйнж, тщательно разложенные по размеру, запасные ленты для машинки, ручки, ластики, пачка копировальной бумаги, перфорированные листки наклеек, на которых Грейс печатала имена и адреса «друзей». Не хватало только списка имен — списка из шестидесяти восьми адресов, один из которых находился в Марселе. Именно там — в блокноте мисс Уиллисон и у нее в голове хранилась жизненно необходимая связь в цепи алчности и смерти.
Героин проделывал дальний путь перед тем, как попадал в Тойнтон-Грэйнж, где его запаковывали на дне коробочки с тальком. Дэлглиш мог без труда вообразить все этапы этого пути — как будто сам проделывал его вместе с наркотиком. Поля опийного мака на анатолийских плоскогорьях, миниатюрные бочоночки, сочащиеся белесым молочком. Тайная переработка сырого опия в морфин, еще до того, как опасный груз покинет холмы. Долгое путешествие по горной тропе на муле, потом по железной дороге, автостраде или по воздуху к Марселю, одному из крупнейших портов мира. Очистка до героина в какой-нибудь из дюжины мелких подпольных лабораторий. А потом — заранее условленная встреча среди лурдского многолюдья, скорее всего на мессе. Пакет быстро переходит из одних рук в другие. Дэлглиш вспомнил, как в первый проведенный здесь вечер вез Генри Каруардина через мыс и толстые резиновые ручки инвалидного кресла прокручивались под ладонями. Как просто: вывернуть одну из таких ручек и спрятать в полую трубку маленький сверток. Вся операция не займет и минуты. А возможностей к тому — масса. Филби не принимает участия в паломничествах, за кресла наверняка отвечает Деннис Лернер. Может ли контрабандист придумать способ преодолеть таможню лучше, чем в составе хорошо известной и уважаемой группы паломников? И о последующих операциях договариваться так же удобно. Поставщики должны заранее знать даты паломничества, клиентам и распространителям требуется сообщить, когда ожидается очередная поставка. И что может быть проще, чем безобидная рассылка респектабельного благотворительного общества, рассылка,, столь добросовестно и невинно распространяемая Грейс Уиллисон?
