— Джимми Флеминг, насколько я понимаю, действительно подтвердил, что они рыбачили, — кивнул прокурор, просматривая бумаги.
— Еще бы он не подтвердил! — воскликнул Дункан. — Все знают, что Флеминг самый большой лжец в округе. Кроме того, все они души в Грэхеме не чают. Каждый из них поклялся бы чем угодно, чтобы его защитить.
— Это похоже на правду, — согласился Макферсон. — Может статься, что им не было необходимости лгать. Скажем, полночи они ловили рыбу, а полдня дрыхли после попойки. Что мешало Грэхему совершить преступление, попутно нарисовав картинку, ни о чем не ставя их в известность? Он мог объяснить свое отсутствие долгой прогулкой. Или они вообще так крепко уснули, что не заметили, когда он уходил и приходил.
— Как мы поняли, Дункан, вы хотите сказать, что Кэмпбелл сам приехал в Миннох? В таком случае уточните, когда это могло произойти?
— Это вполне очевидно, — вступил в дискуссию Уимзи. — При рассмотрении данной версии нам нет резона не доверять показаниям Фергюсона, поэтому примем их на веру. Следовательно, выехав в семь тридцать и передвигаясь с обычной скоростью, Кэмпбелл затратил на то, чтобы преодолеть двадцать семь миль, не больше часа. Скажем, он добрался до Минноха к половине девятого, расположился и достал рисовальные принадлежности. Грэхем, совершающий утренний моцион, подошел туда, скажем, без четверти девять. Произошла ссора… В итоге Кэмпбелл был убит и сброшен в реку. В девять утра Грэхем уже вполне мог приступить к написанию пейзажа, ведь летом рассветает рано. Работа заняла часа полтора, мы это знаем, потому что видели, с какой скоростью он рисует — по крайней мере, я видел. Однако нам известно, что в пять минут двенадцатого Грэхем все еще был на холме. Ну что же… Допустим, ведь когда я за ним наблюдал, он всего лишь копировал предыдущую работу и, скорее всего, рисовал быстрее, чем в первый раз. Как только картина была завершена, он убедился в том, что путь свободен — любознательных прохожих нет, и, не спеша, вернулся к спящим приятелям, которые впоследствии были готовы поклясться, что не спускали с него глаз ни на минуту. Такова ваша теория, не правда ли, Дункан?
— Так точно, — обрадовался полицейский.
— Совсем неплохо, — с видом дегустатора, смакующего выдержанный портвейн, одобрила доклад констебля его светлость. — Версия имеет как минимум три недочета, однако, смею заверить, небольшими усилиями они могут быть сведены на нет. Противоречие первое: путаница в расчетах времени окоченения тела. Но уж коль скоро доктор сам признает возможность ошибки, что тут говорить? Противоречие второе: существует вопрос, кем съеден завтрак Кэмпбелла. Можно предположить, что, хорошенько набравшись накануне ночью, покойник все-таки нашел в себе силы доползти до кухни и поджарить яйца с беконом, но, не вынеся вида готовой стряпни, швырнул ее в огонь. Еще мы имеем право допустить, хоть мне и претит подобная мысль, что миссис Грин съела завтрак сама, но категорически не желает сознаться в содеянном — вероятно, от стеснения. Не исключена также вероятность того, что Кэмпбелл титаническими усилиями одолел яичницу, но неравная борьба с едой дала о себе знать, его внезапно стошнило, и образовавшуюся пустоту в желудке, видимо, от горя, он вновь заполнил виски. Кажется, ни одно из этих умозаключений не противоречит состоянию тела а момент обнаружения, так, доктор?
И, наконец, противоречие третье. Отчего-то забыты грязные пятна, обнаруженные на кэмпбелловском «моррисе». В свое время мы решили, что они появились от велосипедных шин, но на самом деле пятна могли таковыми вовсе не быть. Я, если помните, просил обратить на эту деталь особое внимание, но раз такое дело, видимо, не стоит на ней зацикливаться. Допустим, что наличие грязи — недостаточно значимое обстоятельство, чтобы позволять ему портить такую шикарную теорию.
Большому сомнению безыскусную реконструкцию событий, предложенную Дунканом, подвергает свидетель, видевший машину на повороте Нью-Галлоуэй в девять сорок пять. Боюсь, констебль вообще не принял его в расчет. Однако тут можно возразить, что свидетель просто-напросто что-то напутал. Уж если дипломированный врач имеет право на ошибку, то что взять с простого смертного?.. Номер машины он не разглядел, так что это вполне мог быть другой «моррис».
— А куча барахла сзади под ковриком? — спросил начальник полиции. — А бросающаяся в глаза одежда водителя? Не думаю, что вы сможете выбраться из этой ловушки так же легко.
— Я не смогу? — удивился Питер. — Вы меня плохо знаете. Да я выскочу из мчащейся на полной скорости горящей машины. Вас интересует автомобиль с грудой багажа на заднем сиденье, за рулем которого сидел водитель в бросающейся в глаза одежде, не так ли? Полноте… Вы и без меня отлично знаете, что случается, когда дают объявление с описанием деталей. Человек видит что-то, отчасти соответствующее описанию, и домысливает остальное. Возможно, в то утро по главной дороге от Касл-Дуглас до Странрара проехало двадцать «Моррисов», и как минимум в половине из них был багаж. А сколько машин вели джентльмены, одетые немного более странно, чем принято? У вашего свидетеля не было особой причины запоминать автомобиль и время — человека интересовал лишь тот факт, что его чуть не задавили. Если расспросить велосипедиста подробнее, наверняка окажется, что он сам ехал неосторожно. Случилось так, что водитель какой-то машины привел его в ярость, но, вообрази он даже, что столкнулся с человеком, убегающим от правосудия, то и тогда запомнил бы детали, которых там не было и в помине. Согласитесь, на свете существует множество людей, всегда готовых рассказать больше, чем они видели.
— Как вы правы! — воскликнул Макферсон.
— Знаете, что мне нравится в версии Дункана? — спросил прокурор. — В соответствии с ней получается, что совершено непреднамеренное убийство. Дело выглядит так, будто Грэхем случайно встретил Кэмпбелла и в результате ссоры убил его, что само по себе кажется значительно более правдоподобным, нежели слишком хитроумный план, согласно которому мертвое тело надо везти столько миль, чтобы бросить его в более чем неподходящем месте.
— Кэмпбелл мог так или иначе сам навязать убийце образ действий, накануне высказав вслух желание отправиться в тот день на этюды, не так ли?
— Но он ведь мог изменить намерения, мистер Максвелл.
— Убийца, в отличие от законопослушного гражданина, должен был соблюдать точность, даже сильно рискуя ради излишнего правдоподобия, — строго добавил Макферсон.
— Итак, инспектор, — подвел итог дискуссии начальник полиции. — Я вижу, что вы не удовлетворены ни одной из высказанных версий. Позвольте, в таком случае, услышать вашу.
Макферсон просиял: настал его звездный час. Инспектор пребывал в убеждении, что именно он, как никто другой, проник в психологию преступника, и был чрезвычайно благодарен Дэлзиелу, Максвеллу и Дункану за то, что они породили столь нежизнеспособные теории, на фоне которых его доклад покажется еще более выигрышным.
— Как только что сказал сержант, — начал он, — Джимми Флеминг слывет отъявленным лжецом. Однако я знаю еще больших лжецов, чем он: это мистер Гоуэн и парочка его слуг. Разве не ясно, что вранье этой троицы не оставляет никаких сомнений? Ну, разве что еще так же нелепа байка Стрэтчена про мяч для гольфа. Я уверен, что Кэмпбелла убил Гоуэн, повстречав его на дороге, и не верю ни единому слову в истории про бороду. Я изложил, как мне представляется, истинную цепочку событий на бумаге и прошу вас, господин прокурор, прочитать запись вместо меня, ведь у вас больше привычки к публичным выступлениям.
С этими словами инспектор достал из нагрудного кармана и передал прокурору несколько аккуратно исписанных листочков, после чего откинул голову назад с застенчивой улыбкой поэта, впервые представляющего публике свои творения.
Прокурор поправил очки и, прочистив горло, огласил следующий акт правосудия.
Показания девочки — Хелен МакГрегор — свидетельствуют о том, что в понедельник в двадцать один сорок пять на дороге из Гейтхауса в Керкубри Кэмпбелл встретил другого водителя. Гоуэн не отрицает, что этим вторым водителем оказался именно он. Далее свидетельница утверждает, что произошла драка, после чего один из ее участников положил бездыханное тело в двухместный автомобиль и повез его по направлению к Гейтхаусу. Девочка испугалась и убежала домой, но ее слова были впоследствии подтверждены находкой гаечного ключа с отпечатками пальцев Кэмпбелла недалеко от предполагаемого места трагедии, а также обнаружением отпечатков шин, указывающих на то, что машина съехала с дороги в траву и прошла через ворота приблизительно в пятидесяти ярдах от означенного места.
По моему мнению, преступление совершено следующим образом.
