Сид повернулся к Эллери:
— Квин, у меня ставка сделана на тот самый «Клуб оставшихся», ясно? Если Эрни кокнут до дележки в будущем месяце, лишусь пряника, поскольку долю получат только дожившие.
— Я все-таки не понял, в честь чего здесь устроено чаепитие.
Парамор вцепился в плечо Филлипса парализующей хваткой.
— Эрни для меня — слишком дорогое дитя. Я взял его под охрану. Какой-то бандюга убил Билла Росси, пытался вчера вечером отравить остальных, поэтому я решил сам беречь свой капитал, понял? — Тряся жирным подбородком, он махнул кулаком. — На моего малыша никто не наедет, понял? Всех предупреждаю! — Взгляд его остановился на Салливане.
— Сид… неужели ты меня подозреваешь в причастности? — хрипло пробормотал бармен.
— Просто предупреждаю, Джо.
Люсиль Черри вскочила, сверкая глазами.
— Намекаете, что я убийца, мистер Парамор? — возмутилась она.
— Ни на что я не намекаю, мисс Черри, — проворчал Сид. — Я вам говорю: любой, кто попытается убрать Филлипса за две следующих недели перед дележкой, долго не проживет. Хотите поспорить?
— Потрясающе, правда, Эллери? — проворковала Никки. — Прямо Эдвард Дж. Робинсон![2]
Парамор шагнул к Эллери и прорычал:
— Забирай эту куклу, пока я не удавил ее голыми руками!
Эллери заморгал, а потом улыбнулся:
— Сочувствую, мистер Парамор, — и направился к двери. — Никки… следуйте за мной… немедленно!
Даже спагетти мамы Росси не приглушали негодования, изливавшегося из битком набитого рта Никки.
— Ну, вы и герой! Позволили бандиту оскорбить девушку!
— Помолчите, горе мое. Я думаю.
Она ткнула вилку и ложку в гору спагетти, принялась яростно накручивать их на вилку.
— Хуже того, согласились с ним! — Никки сунула вилку в рот, концы спагетти свесились наружу. — Чего б вы добились, если бы я не следила за Филлипсом, если б меня не схватили, и я вам не позвонила бы? — вполне справедливо вопрошала она. — Мама Росси! Еще спагетти, пожалуйста.
Эллери изумленно прищурился на быстро опустевшее блюдо.
— Что делать, если я проголодалась? Кроме того, — нахмурилась Никки, — так и быть, сама оплачу свой заказ, скряга.
— Отсутствует какая-то связочка, — пожаловался Эллери. — Единственная, маленькая…
— Вы меня даже не слушаете, Эллери Квин!
— Что? — нахмурился он. — А, конечно, не слушаю. Где она, Никки?
— Что?
— Недостающая связка. Последнее звено. Соломинка, которая сломает спину верблюда. — Он устало покачал головой. — Лежит где-то, но будь я проклят, если вижу.
— Если пытаетесь выяснить, кто отравил бутылку, может быть, стоит начать с убийства Билла Росси?
— Да тут нет ничего. Папа проверил. На момент смерти Росси ни у кого нет алиби, черный седан не опознан, любой мог наехать на Билла.
Они помолчали. Потом она сказала:
— Объясните, пожалуйста, откуда убийца мог знать, что Билл Росси выбежит на дорогу именно в тот момент, когда можно будет на него наехать?
— Возможно, — безнадежно простонал Эллери, — просто следил и ждал, а когда Росси выбежал, воспользовался шансом.
— А я так не думаю, — воинственно заявила девушка. — По-моему, его заманили в смертельную ловушку, выманили из ресторана…
— И кто же? Мата Хари?
Из кухонной двери, переваливаясь, выплыла мама Росси с дымящимся блюдом спагетти.
— Спросим ее, — шепнула Никки. — Она должна знать!
— Нашли убийцу моего сына? — спросила итальянка, поставив перед ней спагетти.
— Мама Росси, в день… несчастного случая с вашим сыном…
— Это не несчастный случай, — убежденно заявила она. — Убийство.
— …зачем он побежал на улицу? — допрашивала Никки. — Его кто-нибудь вызвал — письмом, запиской, телефонным звонком, чем угодно?..
— Нет. Не было никакого письма, ни звонка, — ответила мама Росси, строго глядя на девушку.
— Нечего ухмыляться, мистер Квин, — прошептала она.
Эллери ухмыльнулся.
Никки, пригвоздив его ледяным взглядом, продолжала настаивать:
— Тогда зачем ваш сын выскочил на улицу? Да еще в такой спешке?
— Я его послала.
— Вы?
— Да, из-за пожара.
— Что?! — воскликнул Эллери, отодвинувшись от стола вместе со стулом. — Из-за какого пожара?
Мама Росси ткнула пальцем через плечо:
— На кухне что-то загорелось…
Он вскочил, схватил ее за руку, потащил на кухню.
— Что загорелось? Где? Покажите!..
Любопытная Никки тащилась следом. Они быстро шмыгнули в дверь, и мама Росси указала на гигантскую плиту, стоявшую в ряду других.
— Вот тут. Не знаю, что могло загореться. Просто загорелось само по себе.
— Да-да, а дальше что было?
— Я велела Биллу вызвать пожарных. Потом мы с Луиджи сами потушили огонь.
Она кивнула на старого сморщенного итальянца с закругленными, как велосипедный руль, усами, мывшего посуду.
— Потом мой сын попал под машину и умер. Если бы не пожар, Билл сейчас был бы жив.
На плите что-то вскипело, она поспешила убавить газ. Эллери схватил свою секретаршу за руку.
— Никки, все свои слова беру обратно. Вы — золото. Великолепная, изумительная! Задали самый нужный вопрос!
Она только моргала глазами.
— И все-таки… — запнулся Эллери с озабоченным выражением на лице, — быть не может. Не может! Однако так и есть. — Он с ухмылкой взглянул на нее. — Тут и кроется истина. Маленькая связочка. Драгоценное недостающее звено.
Никки смущенно улыбалась.
— Эллери! Вы что-то поняли? Что-то нашли?
— Что-то? — рассмеялся он. — Я понял все.
— Но как? Мама Росси рассказала о пожаре…
— Благослови Бог тот самый пожар!
— Что вы хотите сказать?
— Это решает дело!
Приемную в офисе инспектора Квина в Главном полицейском управлении можно назвать как угодно, только не уютной — голые стены без окон, духота, жесткие потрескавшиеся скамейки. Отсюда любой подозреваемый рад через часок-другой выбраться.
— Неизменный психологический эффект, — объяснял инспектор. — Все бесятся, как осы в улье. А взбесившись, развязывают языки. И если посадить тут человек шесть, которые дышат друг другу в затылок, криком будут кричать и проситься на исповедь.
Просидев час в той самой комнате, пять человек были, по выражению инспектора Квина, «готовы на все». То есть дошли до той точки, когда с великим наслаждением свернули бы длинную птичью шею своего мучителя, а Люсиль Черри выцарапала бы моргающие глазки. Мужской контингент составляли бармен Джо Салливан, его босс Сид Парамор, художник по рекламе Эрни Филлипс и, наконец, богач Дэвид У. Фрейзер, угрожавший разжаловать инспектора в патрульные и стереть в порошок, помоги ему Бог!
Инспектор с удовлетворенной усмешкой быстро потер руки, кивнул сыну, комфортабельно развалившемуся в глубоком кресле у окна.
— Все готово. Может быть, перестанешь играть в молчанку и объяснишь, в чем дело?
Тот заерзал в кресле.
— Пускай еще немного помаются, а я пока вам расскажу кое-что удивительное. — Эллери вытащил из портсигара сигарету, слегка размял, закурил. — Первое — мотив. Мы согласны насчет мотива?
— Конечно, — кивнул инспектор. — Тот, кто отравил бутылку мятного ликера «Бушер», кем бы он ни был, собирался убить своих коллег по клубу и заграбастать весь фонд, составляющий сто двадцать тысяч.
— Это ясно, — разочарованно вздохнула Никки. — Что нового скажете?
— Возникает простой вопрос, — начал Эллери. — Почему отравитель не налил синильную кислоту в бутылку вишневого ликера, который члены клуба всегда пьют на собраниях? — Он подался вперед, многозначительно размахивая сигаретой. — Почему он отравил мятный ликер?
Никки, сержант Вели и инспектор Квин с недоумением переглянулись.
— Действительно, странно, — согласилась Никки.
Инспектор прокашлялся.
— И я тоже об этом подумал.
Эллери поднялся с кресла, вышел на середину кабинета.
— Разве не понимаете, что это значит? Как нам известно, на бутылках «Бушер» нет этикеток. Название фирмы-производителя и все прочее выгравировано на донышке, где надписи не так легко увидеть. Опознать содержимое можно только по цвету.
Он помолчал. Никки, инспектор и Вели напряглись.
— Стойте, стойте, — попросила Никки. — Как же отравитель мог спутать цвет? Вишневый ликер красный, а мятный — зеленый.
— Как он мог спутать цвет? — страдальчески сморщился Эллери. — Спутал, не отличая красного от зеленого. Он дальтоник!
— Дальтоник?..
Инспектор сорвался с кресла:
— Точно! Вот и разгадка! Наша птичка не отличает красного от зеленого!..
