– Для вас или для меня? – уточнил Мейсон.
Мужчина не обратил внимания на замечание.
– Меня зовут Коллин Дюрант. Я агент по продаже картин и критик. Газеты склоняют мое имя в связи с клеветой в мой адрес Отто Олни. Насколько я понимаю, вы в курсе всего этого.
– Вы понимаете неверно. Я не имею никакого отношения к «клевете» в ваш адрес.
– Мне стало известно, что он подает на меня в суд, утверждая, будто бы я усомнился в его вкусе, принизил ценность его картин и назвал одну из них подделкой.
– Что касается этого, – сказал Мейсон, – вам следует обратиться к самому Олни. Я не являюсь его адвокатом и не собираюсь им быть.
– Но вы были там сегодня. В газетах есть фотографии – вас и вашей секретарши. Так это и есть мисс Стрит?
Мейсон ответил:
– Сегодня в полдень я был на пресс-конференции, устроенной Отто Олни на его яхте. Я не давал интервью и не собираюсь давать его сейчас.
Дюрант пододвинул стул от соседнего стола, сел и сказал:
– Ну хорошо, тогда я хочу, чтобы вы узнали эту историю в моем изложении.
– У меня нет ни малейшего желания это делать. Сейчас неподходящая обстановка для конфиденциального разговора, к тому же мне не хочется с вами говорить об этом деле.
– Говорить буду я, – стоял на своем Дюрант. – Во-первых, я не знаю, что говорил Олни. Он никогда не просил меня дать оценку его картинам. Я действительно неделю назад был на его яхте. Вполне естественно, что осмотрел его коллекцию, но никаких оценок не делал, поскольку никто меня об этом не просил. В коллекции действительно есть Филипп Фети или то, что выдается за него. Я не исследовал эту картину. Просто бросил поверхностный взгляд. Насколько мне известно, он заплатил за нее три тысячи пятьсот долларов. Он очень гордится ею. Я никогда не говорил, что это подделка. Чтобы быть уверенным, надо произвести тщательный анализ. Я бы сказал, однако, что в этой картине есть на что обратить внимание. Но это – на тот случай, если бы спросили мое мнение.
– Я вас не спрашивал. Меня совершенно не интересует эта ваша история, и я даже не предлагал вам сесть.
– Хорошо, – сказал Дюрант, – давайте сформулируем так: я сам предложил себе сесть. И раз уж газеты придали значение этому делу Олни, подчеркнув, что среди присутствующих были вы со своей секретаршей, я хочу предупредить вас, что со мной это дело так не пройдет. Насколько я понимаю, единственный человек, которому я обо всем этом рассказал, – бывшая натурщица, у которой есть все основания охотиться за дешевой рекламой. Или, точнее, так: которая жаждет рекламы, желательно бесплатной. Мне бы очень хотелось знать: не она ли виновница скандала? Ни ей, ни кому-либо иному я ничего не говорил, кроме следующего: если бы спросили мое мнение о картине, я бы постарался ее очень внимательно изучить. Но я всегда так делаю, когда интересуются моим мнением. И я не позволю этой любительнице дешевой рекламы использовать мои слова как повод для газетной шумихи.
– Мне нечего сказать вам, – отрезал Мейсон. – И повторяю, у меня нет желания обсуждать это дело.
– Не обсуждайте, если не хотите, – согласился Дюрант, – просто выслушайте.
– Но у меня нет никакого желания и слушать вас, – возмутился Мейсон, отодвигая стул. – Я пришел отдохнуть. Спокойно провести вечер. И повторяю, мне нечего с вами обсуждать и нет желания слушать вас.
Адвокат встал.
– А я предупреждаю вас, – не унимался Дюрант, – что, если какая-то дешевая шлюха возомнила, что сможет заработать ценой моей репутации, у нее ничего не выйдет.
– Я пытался быть с вами вежливым, Дюрант. Повторяю, я не намерен ничего обсуждать. А теперь вставайте и направляйтесь к выходу, или вам не поздоровится.
Дюрант смерил взглядом рассерженного адвоката, пожал плечами, встал и сказал:
– То же самое я адресую вам, мистер Мейсон. У меня есть репутация в деловом мире, и я не позволю, чтобы ей наносили ущерб ни вы, ни кто-то еще.
Мейсон подошел к стулу, на котором сидел Дюрант, отнес его на место, повернулся спиной к непрошеному гостю и опять сел напротив Деллы Стрит.
Еще немного постояв, Дюрант вышел.
Делла потянулась вперед и попыталась успокоить адвоката, положив ладонь на его руку и слегка пожав ее.
– Не смотрите так ему вслед, шеф. Если бы взглядом можно было убивать, вам бы пришлось выступать в суде в роли собственного защитника по делу об убийстве.
Мейсон поднял глаза на Деллу, и его лицо потеплело от улыбки.
– Спасибо, Делла, – сказал он. – Я как раз обдумывал убийство в целях самозащиты. Не знаю уж, как это ему удалось так разозлить меня. Терпеть не могу, когда нарушают мое уединение. Терпеть не могу этих охотников за бесплатными консультациями и желающих побахвалиться знакомством со мной.
– И, – добавила Делла Стрит, – вы терпеть не можете экспертов по имени Коллин Дюрант.
– На этом точка.
– А теперь, – продолжала она, – будучи наверняка уверенной, что вы собираетесь уходить отсюда и не возвращаться, пока не утихнут сплетни вокруг этой истории с картиной, я хочу пойти и позвонить Полу Дрейку. Ну как, нравится вам моя идея?
– Да, это неплохая идея. Свяжись с ним и узнай, не интересовался ли кто мной.
Адвокат опустил руку в карман.
– О нет, у меня полный кошелек мелочи. Пейте кофе и отдыхайте. Через минуту я буду здесь со всей мерзостью от Пола.
С этим она исчезла в направлении телефонных будок. Мейсон налил себе еще чашку кофе, откинулся на спинку стула и наконец расслабился, наблюдая за танцующими парами. Через несколько минут вернулась Делла.
– Ну и как там, не пахнет жареным?
– Пока ничего не горит, но запах есть.
– Интересно, какой?
– Максин Линдсей.
– Что там с ней?
– Она недавно звонила и сказала, что ей просто необходимо поговорить с вами сегодня вечером.
– И что ответил Дрейк?
– Он сказал, что не может связаться с вами, но вы, возможно, позвоните ему сами. Потом Максин добавила, что, сознавая, как вы заняты, она могла бы обойтись разговором с секретаршей Деллой Стрит.
– Пол дал ей твой телефон?
– Да.
– Значит, тебе могут позвонить поздно вечером?
– Все в порядке, меня это не обременит. Что мне ответить ей?
– Постарайся разгадать, что там у нее на уме, и дай понять, что, раз у нас есть ее аффидевит, ей нельзя менять его.
Делла Стрит кивнула в знак согласия.
– Видишь ли, Делла, – продолжал Мейсон, – на юридическом факультете преподают закон. Но никто не учит, как обращаться с явлениями жизни, к которым этот закон применим. И когда молодой адвокат приступает к практике, он обнаруживает, что главные проблемы – это не законы, а доказательства, иными словами, факты. Давай разберем этот случай. К нам пришел взбешенный Рэнкин и потребовал немедленно возбудить дело против Дюранта. Он хотел воспользоваться рекламой в газетах и имел все основания действовать таким образом. Если бы я дал ему попасть в эту ловушку, его бы уже давно притащили на базарную площадь и четвертовали. Это означало бы крах его профессиональной репутации. Ну кто захочет иметь дело с агентом, который всучил подделку богатому клиенту? Теперь, как известно, дела обстоят иначе. Дюрант защищается, Рэнкин почти празднует победу, но факты пока против нас.
– Ну, например?
– Во-первых, мы должны доказать, что Филипп Фети, проданный Рэнкином Отто Олни, – это подлинник.
– По-моему, мы имели возможность в этом убедиться.
Мейсон кивнул:
– Во-вторых, нужно доказать, что Дюрант действительно назвал картину подделкой. У нас есть письменные показания свидетеля, скрепленные присягой, но может оказаться, что именно на этом Дюрант выстроит свою контратаку.
– Ну, Максин высказывалась вполне определенно, она не может отказаться от своих слов. Аффидевит оформлен по всем правилам.
– Вот это и волнует меня. Случись что-то с Максин, мы не сможем воспользоваться ее показаниями. Единственная цель, с которой они были взяты, – связать ее по рукам, не дать возможности изменить их.
– Она этого не сделает, – сказала Делла уверенно.
– Может быть другое.
– Что?
– Предположим, она выходит замуж за Коллина Дюранта?
– Господи помилуй!
– А если предположить?
– Ну об этом, я думаю, не стоит беспокоиться.
– Не знаю, но что-то здесь есть подозрительное. Юрист во мне начинает предупреждать об опасности.
– Этот юрист делает вас скептиком, причем таким, что вы начинаете выдумывать трудности там, где их нет.
– Может быть, ты и права, – согласился Мейсон, – но все-таки что-то в поведении Дюранта тревожит меня.
– А что конкретно?
– Если бы знать. Что-то в его манере, в его позе, в том, как он приблизился к нам… Тебе доводилось слышать о распространенном мошенничестве в сделках с бриллиантами? Кстати, на этом погорели многие ювелиры.
– Нет, – сказала Делла с неподдельным интересом.
– Представительный молодой человек приходит в ювелирный магазин в пятницу, в половине пятого, когда банки уже закрыты. Он рассказывает вполне правдоподобную историю. Вечером у него помолвка, и он хочет выбрать для своей невесты самое изысканное кольцо с бриллиантом. Он счастлив, возбужден, его чековая книжка в порядке. Он выписывает чек, и ювелир продает ему кольцо за тысячу пятьсот долларов.
