Вот ключи, оставленные для меня Пуаро… и они вообще ничего для меня не значат!
Что они могут значить?
Единственное, что пришло мне на ум… так это то, что в них заключен какой-то шифр. Шифр, разгадать который можно при помощи пьес.
Но если так, как мне его разгадать?
Нигде не было подчеркнуто ни единого слова, ни единой буквы. Я попытался нагревать страницы, но все безрезультатно. Я внимательно перечитал третий акт «Джона Фергусона». Восхитительная и волнующая, полная напряжения сцена, в которой «придурковатый» Клайти Джон сидит и разговаривает, и заканчивающаяся тем, что молодой Фергусон уходит разыскивать человека, оскорбившего его сестру. Превосходное мастерство, в описании характеров… но вряд ли Пуаро оставил книги, чтобы улучшить мои литературные вкусы!
И потом, когда я листал страницы, из них выпала полоска бумаги. На ней была лишь одна фраза, написанная почерком Пуаро.
«ПОГОВОРИТЕ с моим слугой Джорджесом».
М-да, это уже что-то. Может быть, ключ к шифру, если, конечно, шифр находился у Джорджеса. Я должен узнать его адрес и повидаться с ним.
Но сначала мне предстояло печальное дело — похороны моего дорогого друга. Здесь было место, где он жил, когда впервые приехал в эту страну.
Он будет спать здесь последним сном.
В те дни Джудит была очень ко мне добра.
Она проводила со мной много времени и помогала все устраивать. Она была нежна и полна сочувствия. Элизабет Коул и Бойд Кэррингтон тоже были очень добры.
Смерть Нортона расстроила Элизабет Коул меньше, чем я ожидал. Если она и горевала, то сдерживалась.
Итак, все было кончено…
II
Да, я должен записать и это.
Обязательно.
Похороны завершились. Я сидел с Джудит, пытаясь набросать какие-нибудь планы на будущее.
И тогда она сказала:
— Но, дорогой, меня здесь не будет.
— Не будет?
— Меня не будет в Англии.
Я вытаращил на нее глаза.
— Мне не хотелось говорить тебе прежде, отец. Я не желала добавлять тебе горя и тревог. Но сейчас ты должен знать. Надеюсь, ты не будешь возражать. Видишь ли, я уезжаю в Африку с доктором Фрэнклином.
Я взорвался. Невозможно. Она не сделает ничего подобного. Обязательно пойдут разговоры. Одно дело — быть его ассистенткой в Англии, особенно при живой жене, и совсем другое — поехать с ним в Африку. Невозможно, и я абсолютно ей запрещаю! Джудит не должна делать ничего подобного! Она меня не прерывала. Она позволила мне выговориться. Она очень слабо улыбалась.
— Но, дорогуша, — сказала она. — Я не поеду с ним в качестве ассистентки. Я поеду как его жена.
Меня словно оглушили.
Я сказал… или точнее… запинаясь, пробормотал:
— А Аллертон?
Похоже, я ее позабавил.
— У меня никогда с ним ничего не было. Я бы сказала тебе это, если бы ты меня не разозлил. Кроме того, я хотела, чтобы ты думал… чтобы ты думал. Я не хотела, чтобы ты знал, что это был… Джон.
— Но я видел, как он поцеловал тебя однажды вечером… на террасе.
Она нетерпеливо ответила:
— О, ну и что? В тот вечер я была очень несчастна. Такое бывает. Уж тебе ли не знать!
Я твердо заявил:
— Ты еще не можешь выйти замуж за Фрэнклина… так скоро.
— Нет, могу. Я хочу уехать с ним, и ты только что сам сказал, что так дело намного упрощается. Нам нечего ждать… сейчас.
Джудит и Фрэнклин. Фрэнклин и Джудит.
Вы понимаете, какие мысли у меня появились… мысли, которые некоторое время накапливались подспудно, но не всплывали на поверхность?
Джудит с пузырьком в руке. Джудит своим юным страстным голосом заявляющая, что бесполезные жизни должны уступить дорогу полезным. Джудит, которую я любил и которую Пуаро тоже любил. Те два человека, которых видел Нортон… они были Джудит и Фрэнклин? Но если так, если так… Нет, не правда. Только не Джудит. Может быть, Фрэнклин — странный человек, безжалостный человек, человек, который, если уж решился на убийство, может убивать снова и снова.
Пуаро пожелал проконсультироваться у Фрэнклина.
Почему? Что он сказал ему в то утро?
Но только не Джудит. Не моя прелестная, серьезная, юная Джудит. И, однако, как странно смотрел на меня Пуаро. Как прозвучали эти слова: «Вы от всей души пожелаете сказать: «Опускайте занавес»…
И неожиданно мне в голову пришла новая идея. Чудовищно! Невозможно! Была ли вся история с X фабрикацией? Прикрытием? Может быть, Пуаро приехал в Стайлз, потому что опасался трагедии в семье Фрэнклинов? Он приехал, чтобы следить за Джудит? И потому так решительно отказывался мне что-либо рассказать? Вся история с X была выдумкой, дымовой завесой?
И сущность этой трагедии скрывалась в Джудит, в моей дочери?
«Отелло»! Именно «Отелло» я взял с книжной полки в ту ночь, когда умерла миссис Фрэнклин. Вот в этом-то и состоит ключ?
В ту ночь Джудит выглядела, как кто-то сказал, словно ее тезка перед тем, как она отрезала голову Олоферна. Джудит… со смертью в сердце?
Я пишу это в Истоборне.
Я приехал в Истоборн, чтобы увидеться с Джорджесом, бывшим слугой Пуаро.
Джорджес служил у Пуаро многие годы. Он был опытным, бесстрастным человеком, начисто лишенным воображения. Он всегда обо всем говорил буквально и также все буквально воспринимал.
Итак, я поехал повидаться с ним. Я сообщил ему о смерти Пуаро, и Джорджес среагировал так, как Джорджес должен был среагировать. Он был опечален и огорчен, но очень хорошо ухитрился скрыть свои чувства.
Потом я спросил:
— Он не оставил вам послание для меня, а?
Джорджес сразу ответил:
— Для вас, сэр? Нет, мне ничего неизвестно.
Я удивился. Я начал настаивать, но он был совершенно уверен.
Наконец я сказал:
— Наверное, я ошибся. Что ж, так значит так. Как бы я хотел, чтобы вы были с ним в его последнюю минуту.
— Я тоже этого хотел бы, сэр.
— Однако что ж тут поделаешь, если ваш отец заболел, и вы должны были поехать к нему.
Джорджес как-то очень странно на меня посмотрел и сказал:
— Прошу прощенья, сэр, я не совсем вас понял.
— Вы должны были уехать, дабы ухаживать за своим больным отцом, верно?
— Я не желал уезжать, сэр. Месье Пуаро отослал меня.
— Отослал вас? — вытаращил я глаза.
— Я не имею в виду, сэр, что он меня уволил. Было решено, что я вернусь к нему позднее. Но я уехал по его желанию, и он выплачивал мне соответствующую компенсацию, пока я был со своим старым отцом.
— Но почему, Джорджес, почему?
— Право, не могу сказать, сэр.
— Вы не спрашивали?
— Нет, сэр. Не думаю, что мое положение меня к этому обязывало. У месье Пуаро всегда были какие-то свои идеи, сэр. Очень умный он был джентльмен, сэр, и очень уважаемый.
— Да, да, — рассеянно прошептал я.
— Очень привередливо к своей одежде относился, хотя наряды у него были такие иностранные и фасонные, если вы меня понимаете. Но, конечно, это понятно, ведь он был иностранным джентльменом. И волосы его тоже, и усы.
— А! Эти знаменитые усы. — Я почувствовал острую боль, вспомнив, как он ими гордился.
— Очень щепетильный он был насчет своих усов, — продолжил Джорджес. — И хотя носил их не на очень уж модный манер, но они ему шли, сэр, если вы меня понимаете.
Я сказал, что понимаю, а потом деликатно пробормотал:
— Наверное, он красил их, как и волосы?
— Он… э… чуток подкрашивал усы… но не волосы… не в последние годы.
— Чепуха, — отозвался я. — Они были черные, словно вороново крыло… прямо на парик были похожи, до того неестественно выглядели.
Джорджес издал извиняющийся кашель.
— Простите меня, сэр, но это и был парик. В последнее время месье Пуаро потерял много волос, так что стал носить парик.
Я подумал, как странно, что слуга знал больше о своем хозяине, чем его ближайший друг.
Я вернулся к вопросу, который больше всего меня озадачил.
— Но вы действительно понятия не имеете, почему месье Пуаро отослал вас? Думайте, сударь, думайте.
Джорджес попытался думать, но сие занятие явно не было для него привычным.
— Я могу лишь предположить, сэр, — наконец сказал он, — что он отослал меня, чтобы нанять Кертиса.
— Кертиса? Зачем ему понадобилось нанимать его?
Джорджес снова кашлянул.
— Знаете, сэр, право, не могу сказать. Когда я увидел, он не показался мне… простите… особенно смышленым субъектом, сэр. Конечно, он был силен физически, но, по-моему, вряд ли относился к типу людей, которые нравились месье Пуаро. Он, насколько мне известно, одно время работал санитаром в психиатрической лечебнице.
Я уставился на Джорджеса.
Кертис!
Вот где скрывалась причина, почему Пуаро так мало мне рассказывал? Кертиса я никогда не принимал в расчет! Да и Пуаро был вполне доволен, позволяя мне прочесывать постояльцев Стайлза в поисках таинственного X. Но X не был постояльцем.
