— Рони очень славная, — трещал Уинтерсон. — Знаете, она ведь не итальянка, хотя долго жила в Италии и там познакомилась с бедным стариной Сиджи. Я видел его родословную на целых ярдах старого пергамента, с печатями Священной Римской империи, которая, правда, прекратила существование в 1806 году, но кого это заботит? Меня, безусловно, нет. Что касается Шейлы…
— Мистер Уинтерсон, — прервал его Эштон Маккелл, — если не возражаете, не будем этого касаться, пока Квин не сможет вас расспросить.
Украшенная впадиной голова резко повернулась.
— Квин? Какой Квин?
— Эллери Квин.
— Писатель? Он вам помогает? Ну, разумеется, мистер Маккелл, как вы скажете. — Несмотря на благоговение, Уинтерсон не удержался от шутки. — Я буду закупоренным, пока он не выдернет из меня пробку.
В больничной палате Айшел Уинтерсон продолжал болтать, курил турецкие сигареты, бомбардировал Эллери похвалами и наконец предложил себя для откупоривания.
— Насколько я понимаю, вы хотите расспросить меня о Шейле Грей, мистер Квин. Приступайте, когда будете готовы.
— Расскажите о вашем сотрудничестве с ней. Как, когда и где вы познакомились, как стали партнерами и так далее.
— Я познакомился с ней в 1956 году, — сказал Уинтерсон. — Это произошло на одной из вечеринок, которыми так славится Рони — графиня Рони, модельер, с которой я сейчас работаю. Я был, если так можно сказать, довольно широко известен. Но Шейла сама уже достаточно продвинулась, в мире высокой моды у нее была неплохая репутация. Поэтому я был польщен, когда она предложила мне партнерство.
— Это было в 1956 году?
— В начале 1957-го. Шейла могла заполучить в партнеры любого модельера. У этой девушки был безупречный вкус. И чувство времени, что очень важно. Для меня это явилось удачей не только в смысле карьеры. Шейла была самой очаровательной девушкой, какую я когда-либо встречал. Я влюбился в нее еще раньше, чем мы основали «Дом Грей». — Покосившись на Джуди, Уинтерсон откровенно признал, что был порядочным бабником. — Вы бы никогда так не подумали, глядя на меня.
Но он уточнил, что не был старым развратником и ухаживал за Шейлой «по-своему», намекая на какой-то изощренный тайный способ, который не собирался раскрывать. Сначала их отношения были сугубо деловыми. Он почти потерял надежду на их изменения, когда однажды вечером она без лишних предисловий взяла его себе в любовники.
— С Шейлой так было всегда, — с печальной улыбкой продолжал Уинтерсон. — Месяцами только дружба, а потом — трах! Извините за выражение, мисс Уолш. Никто никогда не мог всучить Шейле товар, который она не хотела приобретать. А в смысле мужчин она была одной из самых проницательных покупательниц в мире. И к тому же никогда не поддерживала связь более чем с одним мужчиной одновременно.
Дейн сжимал кулаки, кипя ненавистью к этому самодовольному маленькому троглодиту.
«Дом Грей» провел первый официальный показ в том же 1957 году. Он вызвал сенсацию в Штатах и за границей.
— «Леди Шейла» — так называлась наша первая коллекция — сразу вознесла нас на вершину.
— Я как раз собирался спросить вас об этом… — начал Эллери.
— О «Леди Шейле»? Это была идея Шейлы — называть каждую ежегодную коллекцию каким-нибудь именем. Кстати, ее звали вовсе не Шейла.
— Вот как?! — одновременно воскликнули оба Маккелла.
— Ее настоящее имя было Лиллиан, а фамилия писалась через «э» — Грэй. Когда мы организовали «Дом Грей», она решила изменить в фамилии одну букву, а когда коллекция «Леди Шейла» стала хитом сезона, официально переменила имя и фамилию с Лиллиан Грэй на Шейлу Грей.
— Это тоже было в 1957 году?
— Да, мистер Квин.
— Сколько времени продолжалась ваша совместная деятельность?
— В каком смысле?
— В обоих.
— Ну… — Уинтерсон напустил на себя скромный вид. — Мы были любовниками всего несколько месяцев. Я был безумно счастлив — думаю, она тоже. Мы вполне подходили друг другу.
Дейн закрыл глаза. Мысль об этом маленьком ничтожестве в объятиях Шейлы была для него невыносима.
— Мы повсюду бывали вместе, наслаждались нашей любовью и работой с юношеским пылом. А потом… — Уинтерсон перестал улыбаться. — Никогда не забуду тот день. Это было, когда Шейла начала работу над коллекцией 1958 года — «Леди Нелла». Я набросал несколько эскизов, принес к ней в офис, положил на стол и наклонился, чтобы поцеловать ее. — Он порозовел. — Шейла отстранилась и продолжала работать. Меня это расстроило, и я спросил, в чем дело. Она подняла взгляд и спокойно сказала, словно говоря о погоде: «Между нами все кончено, Айшел. Отныне мы только партнеры, и ничего больше». Вот так — снова без всяких предисловий. Я спросил ее, чем я провинился. «Ничем, — ответила она. — Просто я тебя больше не хочу».
Уинтерсон пожал плечами:
— С Шейлой всегда было так. Все или ничего. Она отдавала себя полностью, а когда уставала от этого, просто захлопывала дверь и запирала ее на засов… Но я был не таков. Я любил ее и не мог сразу все бросить, словно закрыв кран с водой. Боюсь, между нами возникла напряженность. Конечно, мы не могли продолжать работать вместе и расторгли партнерство месяца через три. Шейла выкупила мою долю и стала единственной хозяйкой «Дома Грей». Разумеется, мой уход из бизнеса абсолютно не отразился на его продолжающемся успехе, — добавил он с полным отсутствием горечи. — Я никогда не питал иллюзий на свой счет, особенно в сравнении с таким великим модельером, как Шейла. Она стала одним из лучших кутюрье в мире и купалась в деньгах. Впрочем, не скажу, чтобы они когда-нибудь много для нее значили.
— Давайте вернемся немного назад, мистер Уинтерсон, — предложил Эллери. — По вашим словам, Шейла Грей могла поддерживать одновременно связь только с одним мужчиной. Вы в этом уверены?
Айшел Уинтерсон затянулся сигаретой и выпустил белое облачко дыма.
— Уверен, — ответил он, — и объясню почему. — Его лицо внезапно стало походить на лисью мордочку. — После того как Шейла вышвырнула меня из своей постели, я начал интересоваться, кто занял мое место. Сейчас я не слишком этим горжусь — это был довольно вульгарный трюк, — но, понимаете, отвергнутый любовник… — Он засмеялся. — Я нанял частного детектива. Даже помню его фамилию — Уирхаузер. Вылитый Дик Трейси.[109] У него был офис на Сорок второй улице, возле Таймс-сквер. Он следил за Шейлой, а я получал подробные отчеты — что она делала, куда ходила и с кем. Так вот, другого мужчины не было. Она просто вышвырнула меня — и все. Но позднее в том же году у нее появился мужчина. Уверен, что вскоре после их знакомства он уже ставил свои туфли на ночь там, где раньше ставил я, простите за грубость.
— И кто же он был? — спросил Эллери.
— Ну… — Уинтерсон провел по губам кончиком языка. — Джентльмен не должен говорить о таких вещах, но, учитывая необычные обстоятельства… Если это поможет вам, мистер Квин…
— Возможно.
Уинтерсон окинул взглядом молчаливую аудиторию. То, что он увидел, заставило его быстро продолжить.
— Шейла начала широкую рекламную кампанию, выбрав для этого агентство «Гауди-Гандер», так как оно было хорошо знакомо с миром моды. В то же самое время «Дом Грей» начал собственное производство и переехал из довольно убогого помещения в районе восточных пятидесятых улиц в салон на Пятой авеню и стал подыскивать менеджера по производству. Естественно, Шейла Грей оказалась для агентства лакомым кусочком, и они подсунули ей своего самого смазливого молодого человека. Она подействовала на него как валерьянка на кота, но сомневаюсь, что ему этот эпизод принес много пользы. Его звали Аллен Бейнбридж Фостер, и она проглотила его со всеми потрохами. Но к концу года…
— Аллан, как Эдгар Аллан По? — Эллери потянулся за блокнотом.
— Нет, Аллен — через «е».
— Бейнбридж Фостер?
— Верно. Как я начал говорить, к концу года Шейла устала от мистера Фостера и также дала ему увольнительную.
— Вы продолжали держать ее под наблюдением, мистер Уинтерсон? — не без отвращения спросил Эллери.
— Нет, я уже задолго до того отказался от услуг Уирхаузера. Но у нас с Шейлой было много общих друзей и знакомых, вроде графини Рони, поэтому я слышал все сплетни. Знаете, как это бывает…
— Теперь знаю. А после Фостера?
— Я могу поручиться, что в течение следующих четырех лет у нее было еще три любовника. В амурных делах у Шейлы стыд отсутствовал полностью. Ей было наплевать на личную репутацию, и хотя она не щеголяла своими связями, но не принимала никаких мер предосторожности. Впрочем, «Дому Грей» это нисколько не вредило. В конце концов, она ведь не моделировала запрестольные образы для церквей. Напротив, это придавало ей блеск и привлекало в ее салон мужчин целыми табунами.
