Как бы то ни было, но случилось так, что Мизериус Декстер приехал, прогостил у тебя несколько недель и осмелился заговорить со мной опять о своей любви.
Он оскорбил меня и тебя. Он осмелился уверять, что он обожает меня, а что ты будто бы ненавидишь меня. Он обещает мне невозмутимое счастье в жизни с ним за границей, он предсказывает мне нестерпимое мучение в жизни дома с моим мужем.
Почему я не пожаловалась тебе раньше и не попросила тебя прогнать это чудовище раз навсегда из нашего дома?
Уверен ли ты, что ты не усомнился бы в справедливости моих слов, если бы я пожаловалась тебе, а твой задушевный друг стал бы уверять, что у него и в мыслях не было оскорбить меня? Я слышала, как ты сказал однажды, не подозревая о моем присутствии, что некрасивые женщины всегда тщеславны. Ты, может быть, заподозрил бы и меня в тщеславии. Как знать?
Впрочем, я не хочу оправдывать себя этим опасением. Я несчастное, ревнивое создание, постоянно сомневающееся в твоей любви, постоянно опасающееся, что другая женщина заняла мое место в твоем сердце. Мизериус Декстер воспользовался этой слабостью. Он предложил доказать, что ты втайне ненавидишь меня, что тебе противны мои прикосновения, что ты проклинаешь день, в который назвал меня своей женой. Я долго боролась против искушения позволить ему представить его доказательства. Для женщины, далеко не уверенной в твоей любви, это было большим искушением. Кончилось тем, что я поддалась ему. Я скрыла отвращение, которое я чувствую к этому негодяю, я позволила ему объясниться. Что побудило меня к этому? То, что я люблю тебя и только тебя, и то, что предложение Мизериуса Декстера усилило подозрение, которое давно тяготило меня.
Прости, Юстас. Это мое первое прегрешение против тебя. Оно будет и последним.
Я не хочу щадить себя. Я расскажу тебе все, что он сказал мне и что я сказала ему. Ты можешь заставить меня поплатиться за мой поступок, но ты будешь предупрежден вовремя, ты увидишь своего лживого друга в настоящем свете.
Я сказала ему: «Как можете вы доказать, что муж втайне ненавидит меня?»
Он ответил: «Я могу доказать это его собственным признанием, написанным его собственной рукой. Я покажу вам его дневник».
Я сказала: «Он пишет свой дневник в книге с замком и хранит эту книгу в запертом ящике стола. Как вы отопрете книгу и ящик?»
Он ответил: «Я могу отпереть и книгу и ящик без малейшего риска, что муж ваш узнает об этом. Если вы дадите мне средство войти тайно в вашу комнату, когда вы будете одна, я обещаю принести вам дневник».
«Как могу я дать вам средство войти ко мне тайно? Что вы хотите сказать?»
Он указал на дверь, выходящую из моей спальни в маленький кабинет.
«С моей неподвижностью, — сказал он, — я, может быть, долго не найду случая войти к вам незаметно из коридора. Позвольте мне взять этот ключ, оставив дверь запертой. Если вы скажете, когда заметят пропажу, чтобы слуги не трудились искать ключ, в доме не будет по этому поводу никакой тревоги, ключ останется у меня и даст мне возможность войти к вам тайно в первую удобную минуту. Согласны вы на это?»
Я согласилась.
Да, я сделалась сообщницей этого двуличного негодяя, я унизила себя, я оскорбила тебя, я согласилась заглянуть в твой дневник. Я знаю, как низок мой поступок, я и не думаю оправдывать его. Я могу только повторить, что люблю тебя, но терзаюсь опасением, что ты меня не любишь, а Мизериус Декстер предлагает познакомить меня с твоими сокровенными мыслями и положить конец моим сомнениям.
Он придет ко мне с этой целью в течение двух следующих часов, когда тебя не будет дома. Я не ограничусь одним разом. Я потребую, чтобы он принес мне дневник завтра в то же время. До тех пор сиделка передаст тебе эти строки. Уйди по обыкновению из дому, но вернись раньше времени, отопри ящик своего стола и, убедившись, что дневника там нет, войди потихоньку в маленький кабинет, и ты найдешь его в руках твоего друга, когда он выйдет от меня».
Заметка мистера Плеймора:
«Огромные трудности при реставрации встретились нам в этой первой части письма. В четвертом абзаце с начала мы принуждены были вставить затерянные слова в трех местах. В девятом, десятом и семнадцатом абзацах также недоставало нескольких слов. Во всех этих случаях мы вставляли слова с величайшей осторожностью, стараясь выразить именно то, что хотела выразить покойница».
«Октября 20.Я читала твой дневник.
Наконец я знаю, что действительно ты думаешь обо мне. Я прочла то, что Мизериус Декстер обещал дать мне прочесть, я прочла твое признание в ненависти ко мне.
Ты не получишь сегодня то, что я написала тебе вчера. Как ни длинно мое письмо, но, прочитав твой дневник, я нахожу нужным написать еще несколько слов. Дописав письмо, я запечатаю его в конверт, адресую тебе и положу к себе под подушку. Оно будет найдено, когда меня положат в гроб, и ты прочтешь его, когда надежда или помощь будет уже невозможны.
Да, жизнь опротивела мне, я хочу умереть.
Я уже принесла в жертву тебе все, кроме жизни. Теперь, когда я знаю, что ты не платишь мне за мою любовь взаимной любовью, последняя жертва легка. Моя смерть даст тебе возможность жениться на миссис Болл.
Ты не знаешь, чего мне стоило преодолеть мою ненависть к этой женщине и пригласить ее приехать сюда, не ставя себя в зависимость от моей болезни. Я не сделала бы этого, если бы не любила тебя так сильно и не боялась рассердить тебя. И как вознаградил ты меня за это? Пусть ответит твой дневник: «Я нежно обнял ее и надеюсь, что она, бедная, не заметила, чего мне это стоило».
Теперь я знаю все. Я знаю, что ты считаешь свою жизнь со мной пыткой, знаю, что ты из сожаления скрывал «отвращение, какое возбуждали в тебе мои ласки», знаю, что я стою между тобой и женщиной, в которую ты так влюблен, что «обожаешь землю, к которой она прикасается ногами». Я не хочу быть препятствием на твоем пути. Я возвращу тебе свободу. Это не жертва и не заслуга с моей стороны. Жизнь моя стала нестерпима с тех пор, как я знаю, что человек, которого я люблю всем сердцем и всей душой, не чувствует ко мне ничего, кроме отвращения.
Средство прекратить жизнь у меня под рукой.
Мышьяк, который я дважды поручала тебе купить, лежит в моей туалетной шкатулке. Я обманула тебя, когда сказала, что он нужен мне в домашнем хозяйстве. Я хотела иметь его для того, чтобы попробовать, не улучшит ли он мой скверный цвет лица. Не тщеславие руководило мной, но единственно желание быть приятней тебе. Часть мышьяка я уже приняла с этой целью, но у меня осталось еще достаточно, чтобы лишить себя жизни. Яд принесет наконец хоть какую-то пользу. Как средство для улучшения цвета лица он оказался бесполезным, но он поможет как средство для освобождения тебя от безобразной жены.
Не позволяй вскрывать меня после смерти. Покажи это письмо доктору, который лечит меня. Оно докажет, что я самоубийца и что никто не виноват в моей смерти. Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал из-за меня. Я тщательно опорожню пузырек, в котором был продан мышьяк, и сниму с него ярлык, чтобы избавить от всяких неприятностей москательщика.
Я должна отдохнуть, прежде чем продолжать письмо. Оно уже достаточно длинно, но это последние мои слова. Я могу позволить себе продолжить еще немного мое последнее письмо к тебе.
21 октября, два часа утра.Я вчера выгнала тебя из комнаты, когда ты пришел узнать, как я провела ночь. Затем я высказала оскорбительные для тебя вещи сиделке, которая ходит за мной. Прости меня. Я теперь вне себя. Ты знаешь почему.
Половина третьего.О мой муж! Я сделала дело, которое освободит тебя от ненавистной жены. Я приняла яд, все, что оставалось в бумажном пакете. Если этот прием окажется недостаточным, у меня есть еще мышьяк в пузырьке.
Десять минут шестого.Ты только что вышел, дав мне успокоительное лекарство. Мое мужество поколебалось при виде тебя. Я подумала: если он поглядит на меня с участием, я сознаюсь в том, что и сделала, и позволю ему спасти мою жизнь. Ты вовсе не взглянул на меня. Ты глядел только на лекарство. Я отпустила тебя, не сказав ни слова.
Половина шестого.Я начинаю чувствовать последствия отравления. Сиделка спит возле моей постели. Я не разбужу ее, я не позову на помощь, я хочу умереть.
Половина десятого.Агония была нестерпима, я разбудила сиделку, я приняла доктора.
Никто ничего не подозревает. Мои страдания совсем прошли. Я приняла, вероятно, слишком мало яду. Придется раскупорить пузырек. К счастью, тебя нет возле меня, и моя решимость умереть или, лучше сказать, мое отвращение к жизни остается неизменным. Чтобы не поколебаться и впредь, я запретила сиделке посылать за тобой. Я только что услала ее вниз. Я одна и могу вынуть яд из моей туалетной шкатулки.
