А все, что она сделала потом, как держалась эти долгие пятнадцать лет! Ради меня не могла остаться на достойной работе, меняла внешность и фамилии, терпела нужду. Да что там говорить, я просто обожаю эту женщину! Влюбился первый и последний раз в жизни. О своих чувствах я не смел ей говорить, ведь она была замужем за этим подлецом. Несколько раз советовал ей во всем признаться, чтобы избавиться от гнета Дюрана, но она боялась за меня. Вы слышали, она называла меня рыцарем и благородным человеком, но вот она-то действительно проявила благородство, о котором мне даже и слышать не приходилось! Пожертвовала ради меня молодостью, всей жизнью. И я ничем не мог ей помочь, не смел требовать от нее бросить негодяя мужа, должен был предоставить ей самой принимать такого рода решения. Когда в тот вечер она сбежала от подручных Флэннери, я помог ей скрыться, мистер инспектор. И я считаю, что поступил правильно.
Дуфф пожал плечами.
– Весьма специфическое представление о чести, – сказал он. – И тем не менее лично я… я желаю вам счастья.
И они крепко пожали друг другу руки.
– Благодарю! – произнес полковник, взяв в руки плащ. – Могу лишь добавить, да вы и сами понимаете, что по личным соображениям мне хотелось, чтобы полиция наконец добралась до Дюрана. Присутствующий тут сержант Чан позаботился о том, чтобы мое желание исполнилось. Сержант, примите от меня искренние поздравления и сердечную благодарность! Уверен, что такой подвиг совершили именно вы, я хорошо знаю ваш народ и не удивляюсь.
Чан поклонился.
– Эти слова навечно останутся в глубине моей души вечно цветущим и свежим цветком.
– Прощайте, мне пора, – попрощался полковник и вышел.
Дуфф взял в руки портфель сэра Фредерика.
– Вам бы хотелось ознакомиться с этими записями, сержант? – спросил он.
Чарли отрицательно покачал головой.
– Мое любопытство уже погашено подобно пожару в сильный дождь. Мы заглянули наконец за тот занавес, о котором упоминал сэр Фредерик.
– Почему же вы так печальны? Что вас огорчает?
– Как же не быть печальным? Ведь до ближайшей среды ни один пароход не отправляется в Гонолулу. Еще пять ужасных дней…
Дуфф рассмеялся.
– Знаете, Чарли, заметки сэра Фредерика я просматривал очень невнимательно. Узнал, что он опросил и самого привратника, и нескольких его лондонских приятелей. К сожалению, сам привратник умер до того, как Скотленд-Ярд напал на его след. Показания же, которые давали его приятели, были весьма туманны. Их наверняка суд признал бы недостаточными для вынесения приговора. Необходимо было подтверждение Эвы Дюран, вот почему знаменитый детектив решил разыскать ее любой ценой.
– Откуда сэр Фредерик узнал, что Эва находится в Сан-Франциско?
– Из письма миссис Брок ее тетке в Шанхай. Тут, в бумагах, имеется копия ее письма. Миссис Таппер-Брок пишет в нем, что Эва Дюран находится в Сан-Франциско и работает лифтершей в Кирк-хаусе. Теперь мы понимаем, мистер Кирк, почему сэр Фредерик с такой готовностью принял ваше приглашение пожить у него. Однако установить личность Эвы он не успел – был убит негодяем, которого так упорно преследовал. Судя по его записям, он скорее ставил на мисс Барр. Поговорить же с самой миссис Брок не отважился из опасения, что Эва узнает об этом и опять сбежит от него. В тот вечер, когда вы устраивали званый обед, мистер Кирк, сэр Фредерик задумал устроить ловушку. Контора не заперта, сейф открыт. Сэр Фредерик рассчитывал, что кто-нибудь обязательно клюнет на эту приманку. И еще он рассчитывал, что кто-нибудь узнает Дженни Джером или Мари Лантельм.
– Так бы оно и было, если бы не предательский выстрел майора, – заметил Чарли Чан.
– Без сомнения. В Пешаваре он точно установил, каким способом Эва Дюран покинула Индию. Если бы он ее нашел, все ей рассказал, поговорил с ней… Он сообщил бы ей то, что узнал о ее муже, а она, со своей стороны, рассказала бы ему свою печальную историю так, как это сделала сегодня. И поиски убийцы Хилари Голта были бы закончены уже тогда. Бедный сэр Фредерик!
Дуфф взял пальто. Кирк помог инспектору его надеть.
– Значит, я забираю портфель. Доставлю его в Скотленд-Ярд. Прощайте, Чарли, – он протянул руку китайцу. Сержант, я вот что скажу: мне следовало сюда приехать хотя бы ради одного того, чтобы познакомиться с вами. Приезжайте к нам в Лондон обязательно. Я познакомлю вас с методами нашей работы, тоже есть чему поучиться.
Чарли улыбнулся.
– Вы чрезвычайно любезны, инспектор. Однако бедный почтальон за время отпуска столько находился, что у него совсем уже отказывают ноги. И если когда-нибудь мне придется отправляться на вакации, я сделаю это лишь под угрозой очень большого револьвера.
– Понимаю вас и не удивляюсь, – пожал Дуфф руку китайцу, после чего выразил благодарность мистеру Кирку за помощь и гостеприимство, пожелав успехов в бизнесе и счастья в личной жизни, особо подчеркнув последнее пожелание.
Барри Кирк проводил до выхода представителя Скотленд-Ярда. Когда он вернулся, Чан стоял у окна и рассматривал мокрые крыши города. Услышав шаги, обернулся.
– Пойду и я укладываться.
– Так ведь у вас в запасе еще пять дней! – удивился хозяин Кирк-хауса.
Чарли покачал головой и выдал очередной образчик китайской народной мудрости:
– Слишком загостившийся гость портится как завалявшаяся рыба. Вы были так добры ко мне, что злоупотреблять и дальше вашим гостеприимством было бы очень некрасиво с моей стороны. Я немедленно устраняюсь отсюда.
– Нет, ни в коем случае. Почтенный Парадиз через минуту подаст нам обед.
– Очень прошу вас сделать хотя бы раз так, как я задумал, – чуть не со слезами попросил Чан.
Он выбежал в свою комнату и сразу же вернулся.
– Свои вещи я уложил заранее, – объяснил он изумленному хозяину. – В Гонолулу сейчас светит луна. Вы видели когда-нибудь луну на Гавайях? Ее надо видеть, описать невозможно. Спускается вечер. Все собрались в нашем уютном домике. Долгий вечер, бесконечные разговоры. Есть о чем рассказать и мне, и моим родным. Долго, не торопясь попиваем чай, наш, гавайский чай. И чудесный спокойный ночной сон с приятными снами.
Он вышел в холл, где оставил пальто и шляпу. Вернувшись, проникновенно заявил:
– Слов не хватает, чтобы выразить вам всю свою благодарность, мистер Кирк. Редко встречаешь такую доброту…
Договорить не дал резкий продолжительный звонок в дверь. Чарли бегом скрылся в бывшей своей комнате, а Барри бросился открывать дверь. В нее вихрем ворвался Билл Ранкин.
– Где Чарли? – спросил он, с трудом переводя дыхание.
– У себя. Сейчас придет, – с удивлением глядя на репортера ответил хозяин.
– Я просто хотел поблагодарить его! – почти кричал репортер. – Я так ему признателен! Редкий человек. При всей своей гениальности такой скромный и великодушный. И слово держит, и к простому репортеру относится с уважением. И еще у меня интересная новость. В Окленде убита женщина при чрезвычайно таинственных обстоятельствах. Улик – прорва! А поскольку Чарли все равно не может уехать отсюда раньше, чем через пять дней…
Кирк рассмеялся.
– Вы ему это сами скажите, – посоветовал он.
Оба замолчали, в ожидании Чарли Чана, а тот все не шел. Наконец Кирк не выдержал и зашел в комнату Чарли. Тотчас же оттуда раздался крик удивления. Билл поспешил к Барри. Комната оказалась пустой, а дверь в боковой коридор стояла распахнутой. Не закрыта была и дверь на узкую черную лестницу, ведущая прямиком в офис этажом ниже.
Кирк спустился в офис, Билл следовал за ним. Войдя в офис, Кирк включил свет и огляделся. Окно, выходящее на противопожарную лестницу было широко распахнуто.
– Почтальон решительно и бесповоротно отказался от дальнейшей работы, – заметил Кирк.
– Вместе с нами провернул дело Эвы Дюран, и больше не желает здесь оставаться, – сделал вывод репортер. – Возможно, слышал мое сообщение.
Кирк рассмеялся.
– Не огорчайтесь, господин журналист. Я знаю, где искать Чарли. В следующую среду, ровно в полдень.
