– Он начал бросать камешки в окно, чтобы дать вам знать о своем появлении? – предположил мистер Ридер.
Она яростно закивала головой.
– Это был он! – с драматическим надрывом сообщила она. – Я долго боялась подходить к окну, но мама сказала: «Не будь дурой, привидение не причинит тебе вреда!» И тогда я подняла створку, а он стоял внизу в своем старом дождевике. Я спросила, где он пропадал, но он куда-то торопился. Сказал, чтобы я о нем не беспокоилась, потому что с ним все в порядке.
– Как он выглядел? – продолжал расспросы мистер Ридер.
Она нетерпеливо тряхнула головой.
– Разве я не говорила, что была середина ночи? Он лишь сказал: «Не беспокойся ни о чем». И куда-то свалил.
– А вы свалили обратно в постель? – любезным тоном осведомился мистер Ридер. – Он не был, случайно, простужен или еще что-нибудь в этом роде?
От изумления у нее отвисла челюсть.
– Так вы видели его? Где он?
– Я не видел его. Он простудился?
– Да, – признала она, – да и вы бы тоже на его месте, если бы днем и ночью ходили по реке взад-вперед. Что за ужасная жизнь! Надеюсь, он намеревается бросить это дело. Он наверняка получит какие-то деньги, если явится в полицию и расскажет им всю правду. Нет, ну надо же, а ведь я считала его мертвым! И мы с мамой еще собирались купить черное – правда, мама?
Мать хриплым голосом подтвердила правоту дочери.
– Во всех газетах написали, что он умер и что они прочесывали дно реки баграми и сетью, чтобы отыскать его и капитана Аттимара. Вот уж кто вечно обращался с Лигси как с собакой.
– Он ничего вам не писал?
Она покачала головой.
– Не любил он это делать – писать письма.
– В котором часу это произошло?
Она смогла назвать точное время, потому что слышала, как часы на башне Гринвичской церкви пробили полчаса.
Быть может, расследования и навевали на мистера Ридера скуку, зато он получал от них некоторое удовлетворение.
«Аллануна» по-прежнему стояла на якоре у побережья Гринвича, и он нанял лодку, чтобы та отвезла его на баржу. Безутешный Хоббс все еще оставался на борту, и даже тот факт, что теперь он стал полновластным хозяином посудины, не мог скрасить его одиночество, хотя полицейские снабдили его кое-какой провизией и пообещали сменить вечером.
Мальчишка живописал визит Лигси яркими красками. Тот подгреб к барже и свистнул – свист и разбудил юнгу. Он выглянул из-под шторм-трапа и увидел Лигси, сидящего в лодке. Голова у него была забинтована белой холстиной. Мисс Рози ничего не говорила о белой повязке, но, заглянув к ней на обратном пути, Ридер получил подтверждение этому.
– Да, я совсем забыла сказать вам! – заявила Рози. – Я заметила повязку у него под шляпой. Помню, я еще спросила: «Что это там белое у тебя на голове?» Нет, подумать только, как можно было забыть такое!
Проформы ради мистер Ридер, добравшись домой, сделал несколько записей в дневнике.
Где-то после восьми в ночь убийства Аттимар приплыл на катере, забрал Лигси и увез его в сторону Лондона. В девять тридцать домой к Аттимару явился Джонни Саутерс, которого, если верить его словам, под каким-то нелепым предлогом отправили в Хайгейт. Где-то в районе одиннадцати убийство было обнаружено…
Мистер Ридер отложил в сторону ручку и нахмурился.
– Кажется, я старею и теряю хватку, – пробормотал он, потянулся к телефону и набрал номер, по которому, как он знал наверняка, даже в такой час можно было найти Гейлора.
Ему ответил помощник Гейлора, и после четырехминутного ожидания на другом конце линии раздался голос инспектора.
– Нашли что-то, мистер Ридер?
– Я нашел, что страдаю легким размягчением мозга, – любезно сообщил ему мистер Ридер. – Вы хотя бы обратили внимание, что я не спросил, как было обнаружено убийство?
Он услышал, как Гейлор рассмеялся.
– Разве я вам не говорил? Все очень просто. Полицейский во время обхода заметил, что калитка открыта, увидел фонарь на земле, а второй горел в прихожей… В чем дело?
Теперь смеялся уже мистер Ридер.
– Прошу простить меня, – выговорил он наконец. – Вы уверены, что при этом не завывала еще и сирена аварийной сигнализации?
– Я ничего не слышал об этом… Собственно, я даже не знал, что она там есть.
Далее мистер Ридер изрек несколько банальностей, опроверг возможность того, что он проводит какое-либо расследование в отношении Лигси, и, положив трубку, откинулся на спинку кресла, сложив руки на животе. В глазах у него то и дело вспыхивали лукавые искорки.
Немного погодя ему позвонил стряпчий, принимающий участие в защите молодого мистера Саутерса. Он также предложил мистеру Ридеру предоставить свои услуги в распоряжение защиты, но тоже получил отказ.
Раскрыв телефонный справочник, мистер Ридер отыскал номер мистера Клайва Десбойна, и сей джентльмен сам ответил на вызов.
– Вот странность, я только что собирался позвонить вам, – заявил Десбойн. – Вы взялись за это дело?
– Пока еще раздумываю, – ответил Ридер. – Прежде чем принять решение, я хотел бы еще раз поговорить с вами. Я могу зайти к вам сегодня вечером около девяти часов, скажем?
На другом конце линии воцарилось молчание.
– Разумеется. Я собирался уйти, но подожду вас.
По окончании и этого разговора мистер Ридер опять-таки откинулся на спинку кресла, но на сей раз он уже не улыбался – напротив, был озадачен. Не исключено, что он думал о Лигси, а быть может, на него произвела впечатление щедрость мистера Десбойна, готового потратить внушительную сумму ради того, чтобы доказать невиновность человека, который ему несимпатичен.
Но какие бы мысли ни роились у мистера Ридера в голове и какими бы прихотливыми путями они ни следовали, конечный пункт назначения у них был один и тот же, пусть и весьма загадочный…
– Это будет генеральная уборка, – обронил он, вставая с кресла.
Тем вечером он поужинал в ресторане на Стрэнде, после чего поехал на Парк-лейн. Пока лифт возносил его на этаж, на котором располагалась квартира Десбойна, он бормотал себе под нос:
– Я уверен, что это будет генеральная уборка.
Мистер Ридер нажал кнопку звонка и замер в ожидании. Наконец из-за двери донесся звук шагов, гулко раздающихся в пустом холле. Клайв Десбойн открыл дверь с извиняющейся улыбкой на губах.
– Надеюсь, вы не против, что здесь не убрано? – сказал он. – Мы начали весеннюю генеральную уборку. Говоря по правде, я должен был уехать сегодня, если бы не это грязное дело.
Ковер, лежавший на полу в холле, был скатан, со стен содраны обои, а хрустальная люстра, освещавшая холл, обмотана прозрачной сетчатой материей. Но личный кабинет Клайва Десбойна декораторы оставили в первозданном виде.
– Завтра я перееду в гостиницу. Скорее всего, это будет «Ритц-Карлтон», но, если я вам срочно понадоблюсь, мои адвокаты немедленно свяжут нас. Итак, мистер Ридер, вы готовы взяться за это дело ради меня и Анны?
Мистер Ридер отрицательно покачал головой.
– Но вы должны это сделать! – настойчиво заговорил его собеседник. – Вы единственный детектив в Лондоне, к которому я питаю доверие. Я знаю, что вы имеете определенное отношение к генеральной прокуратуре, но я позволил себе навести кое-какие справки, – по губам Клайва скользнула тонкая улыбка, – и мне сообщили, что вы берете и сторонние заказы.
– Банки, – благоговейно проговорил мистер Ридер. – Только банковские, а не частные.
– И все же я настаиваю! – Судя по всему, Клайв был настроен весьма решительно. – Я рассказал Анне обо всем – я имею в виду о том, как повел себя в отношении молодого Саутерса. Честно говоря, я по-прежнему уверен, что Лигси поведал мне правду и что Саутерс действительно подрабатывал чем-то на стороне. Этим занимаются многие достойные люди, в остальном соблюдающие безукоризненную честность, и я вовсе не склонен осуждать его. В сущности, будучи… Какие есть синонимы к словам «шокирован», «шок»?
– Ужас, неверие, изумление, – предположил мистер Ридер.
– Словом, как это ни назови, но я повел себя как ханжа и лицемер. Я ведь и сам не всегда был богат. Мне прекрасно известно, что такое настоящая нищета. Если бы мне не удались некоторые спекуляции, когда я был совсем еще юнцом, сейчас я находился бы в еще худшем положении, нежели Саутерс.
– А вы, я вижу, серьезно увлечены этой молодой леди? – воспользовавшись паузой в разговоре, заметил мистер Ридер.
И вновь Десбойн расхохотался.
– Разумеется! Тот факт, что мужчина обручен с другой девушкой – самой милой и очаровательной на свете! – вовсе не означает, что он стал монахом. Не стану скрывать, из-за этого у меня были некоторые неприятности, но факт остается фактом – мне ужасно нравится Анна. Не стану уверять, будто люблю ее как брат, потому что мне надоело притворяться. Я постараюсь вытащить Саутерса из передряги, в которую он попал, но это отнюдь не означает, будто и к нему я воспылал братской любовью. Ладно, оставим это. Так о чем же вы хотели поговорить со мной, мистер Ридер, если не о том, что беретесь за дело?
