— Да, — признался Мейсон.
— А я в этом просто убеждена, — сказала Делла Стрит и вышла из кабинета.
Через полтора часа она возвратилась в кабинет адвоката.
— Выяснила что-нибудь? — спросил Мейсон.
— У нас разные точки зрения, — ответила Делла.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты сказал, что миссис Тейлман трудно описать. Для мужчины, может, и трудно, а для женщины просто.
— И как бы ты ее описала?
— Тебе это не понравится, шеф. Женщина, которая сейчас является миссис Тейлман, раньше жила в Лас-Вегасе и была известна под совершенно невозможным именем Дей Даунс. Она искала там свой шанс.
— Ты хочешь сказать, что она была выставлена на продажу?
— Скажем так — для сдачи в аренду. Сейчас она в долгосрочной аренде.
— Ты хочешь сказать, что это просто дешевая…
— Не говорите глупостей, — прервала его Делла. — Это высший класс. В ней нет ничего вульгарного. Но она точно знает, где у бутерброда масло. Больше того, она постаралась изучить все касающееся этого масла. Конечно, мы не должны забывать, что часть того, что я узнала, содержится в заявлении Карлотты Тейлман на развод с Морли Тейлманом, где Дей Даунс названа соответчицей.
— Есть фотография?
— Сколько угодно!
— Я хочу сказать, — уточнил Мейсон, — что мне нужны фотографии Карлотты.
— Карлотта нефотогенична, — ответила Делла Стрит. — К тому же она перестала следить за фигурой — полная противоположность своей сопернице. Карлотте, конечно, трудно тягаться с Дей Даунс. Может, чувство беспомощности и заставило ее высказать так много горечи.
— И что с этим делом? — спросил Мейсон.
— Стороны пришли к соглашению. Карлотта Тейлман получила около полумиллиона долларов. Морли Тейлман купил свою свободу.
— У него, похоже, еще немало осталось, — заметил Мейсон.
— Ты видел фотографии Тейлмана? — спросила Делла.
Мейсон отрицательно покачал головой.
— Даже на газетных фотографиях он выглядит сердцеедом — агрессивный, динамичный, мужественный. Создается впечатление, что он отнюдь не был однолюбом.
— Был или есть? — спросил Мейсон.
— Я как-то об этом не задумывалась, — нахмурилась Делла.
— Задумайся прямо сейчас.
— Не могу судить по фотографиям, — покачала Делла головой. — Вот если бы я его увидела… Знаешь, шеф, Дженис Вайнрайт, может быть, не такая уж дурочка. Есть шанс, что она ведет игру с дальним прицелом.
— Но миссис Тейлман она отнюдь не одурачила.
— Почему ты так думаешь?
— Миссис Тейлман заметила, что она делает все возможное, чтобы скрыть свою красоту.
— Как раз это и может быть самым большим обманом, — сказала Делла Стрит. — Вторая миссис Тейлман — игрушка, дорогая, блестящая игрушка. Она рвется наверх и все время строит планы. Прожив с Морли Тейлманом достаточно долго, чтобы получить при разводе приличную сумму, она вовсе не собирается оставаться с человеком, который на пятнадцать лет старше ее. Она будет крепко держать Тейлмана в рунах, пока не выжмет из него все, что можно. А потом он вполне может обратить внимание на некрасивую, искреннюю, милую, простую и честную Дженис Вайнрайт. Не исключено, что она готовит себя на роль третьей миссис Тейлман. Вторая миссис Тейлман трудится для достижения определенной цели. Она использует свои физические данные для обеспечения своего светлого будущего, в то время как Дженис Вайнрайт просто влюблена.
— В человека на пятнадцать лет старше себя? — спросил Мейсон.
— На десять, — поправила его Делла. Она открыла сумочку, достала блокнот, полистала и сказала: — Во время развода Морли Тейлману было тридцать четыре. Это было четыре года назад. Значит, сейчас ему тридцать восемь. Дженис примерно двадцать восемь.
— Пожалуй, нам лучше поговорить с нашей клиенткой и выяснить ситуацию. Позвони ей, Делла.
Делла набрала номер и покачала головой:
— В конторе Тейлмана никто не отвечает.
— Какой номер Дженис дала сегодня утром?
— Домашний.
— Позвони туда.
Делла еще раз набрала номер.
— Там тоже не отвечают.
— Она должна была бы позвонить, — нахмурился Мейсон.
— Это уж точно, — сухо отозвалась Делла. — Что-то мне подсказывает, что доллар, который она тебе заплатила, уже истрачен на детектива.
— Не сомневайся, — хмыкнул Мейсон. — Знаешь, Делла, это дело как-то неожиданно подкралось но мне. Я вовсе не хотел брать ее деньги, просто мне стало любопытно. Хотелось разобраться, в чем тут дело, и этот доллар был просто мерой предосторожности, чтобы я мог при необходимости воспользоваться своими профессиональными привилегиями.
— Я знаю, — сочувственно сказала Делла. — Я просто пошутила, шеф. Я думаю так же. В ней есть что-то трогательное, и все же я не могу отделаться от мысли, что она ведет хитрую игру.
— Может быть, — согласился Мейсон. — Она…
В этот момент раздался условный стук в дверь — пришел Пол Дрейк.
— Впусти его, — сказал Мейсон. — Может, появились какие-то новые сведения.
Делла открыла дверь. Пол Дрейк с обычным: «Привет, красотка!» прошел к большому кожаному креслу, предназначенному для клиентов, положил свой чемоданчик, достал оттуда блокнот, закинул ногу на подлокотник кресла и повернулся к Мейсону:
— У меня собралась целая коллекция сведений, — сказал детектив, — но общая картинка никак не складывается.
— Стреляй! — попросил Мейсон.
— Коль Б. Трой, — начал Дрейк, — один из деловых партнеров Морли Тейлмана. Не равноправный партнер, просто у них какие-то общие дела с недвижимостью около Бейкерсфилда. Вчера вечером Тейлман был с Троем. Он приехал к нему около половины пятого. Они совещались до шести, потом отправились ужинать, а после ужина ненадолго зашли в контору Троя. Тейлман позвонил жене, сказал, что будет дома после одиннадцати. После того они еще с час посидели в кабинете, но к девяти обсудили все проблемы, и совещание закончилось.
— А потом?
— Теперь мы подходим к тому, что может оказаться важным. После того как Тейлман покинул контору, Трой, по его словам, подошел к окну и выглянул на улицу — просто так, как он утверждает, без причины. Он не собирался следить за Тейлманом, просто хотел кое-что обдумать, автоматически подошел к окну и стоял, глядя на улицу. Он видел, как Тейлман вышел на улицу, пересек ее и пошел к стоянке, где оставил свою машину. Так вот, Трой говорит, что за Тейлманом следила какая-то женщина. Он говорит, что не видел ее лица и не смог бы ее узнать, но женщина была стройная. Он видел ее только со спины. У нее была легкая, грациозная походка.
— Может, она просто шла по улице? — предположил Мейсон.
— Он тоже так подумал и не обратил на нее особого внимания. Но когда Тейлман пропал, Трой вспомнил этот эпизод и считает, что женщина следила за Тейлманом. Она держалась на определенном расстоянии и точно повторяла его путь.
— Тейлман не оборачивался?
— Нет.
— В таком случае эта женщина не слишком старалась быть незаметной, — нахмурился Мейсон. — Мы с тобой прекрасно знаем, что в такое время следящий не может просто идти за человеком.
— Профессионал, конечно, так не сделает, — согласился Дрейк. Но ведь она вряд ли была профессионалом.
— Что было дальше?
— Трой не знает. Он видел, как Тейлман завернул за угол, направляясь к стояние, видел, как эта женщина сделала то же самое. После этого их скрыло от него стоящее на углу здание.
— Он не узнал женщину?
Дрейк покачал головой:
— Он видел ее только со спины.
— Но обратил на нее внимание.
— Он заметил только фигуру. И может сказать лишь, что она была молодой и стройной.
— Что он считает молодостью?
— Лет двадцать с лишним.
— Трудно определить возраст женщины со спины, — заметил Мейсон.
— А то я не знаю? — хмыкнул Дрейк. — Теперь, я полагаю, ты хочешь узнать последние новости о Тейлмане?
— И какие же последние новости о Тейлмане?
— Его не нашли.
— Это самая первая новость.
— И тем не менее в деле появились новые аспекты. Его секретарша тоже исчезла.
— Что?! — воскликнул Мейсон.
— И это, должен тебе сказать, значительно уменьшило активность полиции. В то утро, когда миссис Тейлман сообщила в полицию об исчезновение мужа и рассказала, что его, возможно, шантажировали, полиция проявила к делу большой интерес. Теперь, когда выяснилось, что его секретарша тоже исчезла, полиция продолжает расследование, но уже не так рьяно. Они узнали, что в течение последних трех недель он превратил в наличные большое количество ценных бумаг.
— Трех недель? — изумился Мейсон.
— Вот именно, трех недель.
— А вчера утром?
— Вчера утром Тейлман получил еще пять тысяч наличными.
— Всего пять тысяч?
— Не стоит говорить таким тоном, когда речь идет о пяти тысячах долларов, — заметил Дрейк, — особенно если они в двадцатидолларовых купюрах.
