— Не стоит говорить таким тоном, когда речь идет о пяти тысячах долларов, — заметил Дрейк, — особенно если они в двадцатидолларовых купюрах.
— Это были двадцатидолларовые купюры?
— Да, он так захотел.
— Посчитаем, — сказал Мейсон. — Пять тысяч по двадцать долларов…
— Двести пятьдесят двадцатидолларовых бумажек, — подсказал Дрейк.
Мейсон открыл бумажник, достал несколько банкнот и положил стопкой на стол.
— Сколько у тебя при себе бумажных денег, Пол?
— С ума сошел? — фыркнул Дрейк. — Откуда? Я же детектив.
Делла Стрит открыла сумочку.
— У меня есть несколько — по пять и по одному. Годится?
— Они весят примерно одинаково. Делла, взвесьте на почтовых весах.
Делла Стрит взяла банкноты, вышла в приемную и, вернувшись, протянула деньги Мейсону.
— Примерно двадцать на унцию, — сказала она.
— Ну хорошо, — сказал Мейсон, придвигая к себе блокнот, — пусть двадцать на унцию. Это значит, десять фунтов будет шестьдесят четыре тысячи, двадцать фунтов — сто двадцать восемь тысяч долларов, двадцать пять — сто шестьдесят тысяч долларов…
— Эй! — вмешался Пол Дрейк. — Минуточку! Какого черта? Вы что, пытаетесь сосчитать, сколько весит миллион долларов в двадцатидолларовых бумажках?
— Вот именно, — подтвердил Мейсон. Он нахмурившись смотрел на Деллу Стрит.
— Но Тейлман снял вчера только пять тысяч. Я же сказал, он время от времени снимал деньги со счета.
— Все в двадцатидолларовых купюрах?
— Думаю, да. Банкир был не слишком словоохотлив. Он отвечал на конкретные вопросы полиции, но старался защищать интересы вкладчика и свои собственные. Зато теперь, — продолжал Дрейк, — мы подошли к самой пикантной главе в жизни Тейлмана.
— Ты имеешь в виду развод?
— Развод и последующий брак. Тейлман из тех людей, что видят зеленый лужок и по ту сторону забора.
— Может, обман зрения?
— Нет, не в этом случае. Видели бы вы этот лужок!
— Я видел, — сообщил Мейсон.
— Серьезно?
Мейсон кивнул.
— А в купальном костюме ты ее видел?
Мейсон покачал головой.
— На вот взгляни. — Дрейк вынул из чемоданчика фотографию и передал Мейсону.
Делла Стрит подошла и взглянула через плечо адвоката.
— Это купальный костюм? — поинтересовалась она.
— Предполагается, что да. По крайней мере, так считает фотограф. Эта фотография появилась в газетах как раз в период развода.
— Да, — согласилась Делла, — это действительно зеленый лужок. Никакого обмана зрения.
— Это точно, — подтвердил Дрейк. — Но интересно другое: Дей Даунс вдруг отправляется в путешествие на восток, и оно как-то странно совпадает с деловой поездной Тейлмана в Гонконг. Этот факт, разумеется, был замечен адвокатами Карлотты Тейлман и включен в заявление о разводе.
— Надеюсь, путешествие было приятным, — сказал Мейсон.
— Думаю, да, — ответил Дрейк. — А вот то, что заинтересует вас и, вероятно, полицию. Дей Даунс получала паспорт, разумеется, на свое настоящее имя, а не на псевдоним.
— И ее настоящее имя? — спросил Мейсон.
— Ее настоящее имя, — сухо произнес Дрейк, — Агнес Бернис Видал.
— Что?! — от неожиданности Мейсон вскочил со своего кресла.
— Знаешь, Перри, — ухмыльнулся Дрейк, — мне всегда приятно откопать информацию, которая может вывести тебя из равновесия.
Мейсон перевел взгляд с Деллы Стрит на Пола Дрейка и обратно.
— Черт побери! — сказал он. — Тебе это удалось!
— Я так и подумал, что тебе будет интересно, — сказал Дрейк. — Полиция, похоже, пока не обнаружила этот любопытный факт. А когда обнаружит, возможно, интерес к делу немного оживится.
— Помнится, — задумчиво сказал Мейсон, — вторая миссис Тейлман заметила, что, если кто-нибудь попытается нарушить ее благополучие, ему придется очень туго.
— Не знаю, можно ли так определить мою информацию, — сказал Дрейк. — Я просто излагаю факты, а уж вы сами сопоставляйте их. А в связи с вашими подсчетами, что пять тысяч долларов весят около фунта, я начинаю думать, что вам известно нечто, чего мне знать совсем не хочется.
— Возможно, ты и прав, — согласился Мейсон.
— В таком случае, — продолжал Дрейк, — я уже взорвал бомбу и удаляюсь к себе в логово, а вы тут собирайте осколки.
— Пол, для тебя есть еще работа, — остановил его Мейсон. — И надо сделать ее быстро. Найди эту секретаршу.
Делла подошла к пишущей машинке.
— У вас есть ее описание? — спросил Пол.
Мейсон кивнул в сторону Деллы Стрит:
— Она его уже печатает. Имя, возраст, одежда — все, что одна женщина замечает в другой.
Когда Пол Дрейк ушел, Мейсон повернулся к Делле Стрит:
— И какое же описание ты дала Полу? Изобразила ее скромной молодой женщиной?
— Нет, просто дала основные параметры: цвет волос, глаз и так далее.
— Ты упомянула, что она старается выглядеть некрасивой?
— Вот уж нет. У меня есть подозрение, что когда мы разыщем мисс Дженис Вайнрайт, то обнаружим удивительное превращение. Проведя не один час в салоне красоты, она наверняка выбралась из серого кокона и превратилась в прекрасную бабочку.
— Ну что ж, — заметил Мейсон, — мне кажется, пришло время сравнить наши соображения.
— Я тоже так думаю, — улыбнулась Делла Стрит.
— Итак, начнем…
— Может, будет лучше, если ты сообщишь мне самое важное из разговора со второй миссис Тейлман.
— Самое важное?
— Конечно, детали сейчас не важны.
— Морли Тейлман очень старался довести до всеобщего сведения, что его шантажирует некто А. Б. Видал.
— Согласна, — сказала Делла Стрит.
— Прежде всего это таинственное письмо. Распоряжение не вскрывать письмо, естественно, должно было возбудить любопытство Дженис Вайнрайт. Потом разорванное письмо оказалось в корзине, где было так заметно, что непременно должно было привлечь внимание.
Делла кивнула.
— Дальше. Такое же письмо было, очевидно, получено Тейлманом на домашний адрес. Он сказал жене, что отправляется в Бейкерсфилд на встречу с Колем Троим и попросил ее приготовить другой костюм, а сам отправился в ванную бриться. Перед этим он надел брюки от другого костюма, оставив пиджак и старый костюм в спальне.
— Свежий костюм, чтобы встретиться с деловым партнером в Бейкерсфилде? — удивилась Делла Стрит. — Чтобы проехать сто миль в автомобиле?
— Ты не поняла, Делла. Свежий костюм, чтобы жена, как обычно, прошлась по карманам, проверяя, не забыл ли он что-нибудь.
— Так, так, — сказала Делла Стрит, — и в кармане старого пиджака она обнаружила письмо от А. Б. Видала?
— Ты совершенно права.
— Значит, таинственный мистер Видал послал два одинаковых письма — в контору и домой? — спросила Делла Стрит.
— Верно, — подтвердил Мейсон. — Но меня смущает одна маленькая деталька…
— Какая именно?
— Предположим, Морли Тейлман хотел, чтобы все узнали о шантаже. Он хотел исчезнуть при загадочных обстоятельствах, незаметно сняв деньги со счета в банке. Для этого он изобрел фиктивного шантажиста и послал сам себе письма, о которых после его исчезновения всем будет известно. Предположим, он раздобыл ключи от нескольких секций камеры хранения и сделал дубликаты. Велел своей секретарше купить чемодан, возбудив сначала ее любопытство и подозрения… Но какой смысл выбирать для выдуманного шантажиста фамилию своей жены?
— Подожди, — заметила Делла, — я потерялась на повороте.
— На каком?
— Когда вы говорили о том, что Тейлман возбудил любопытство секретарши. Боюсь, мистер Мейсон, что эта секретарша играет свою игру, и очень ловко. Я думаю, что та стройная тень, о которой говорил Коль Трой, была нашей скромницей Дженис Вайнрайт. К этому времени она, видимо, уже посетила салон красоты и вышла оттуда во всей своей красе. Я думаю, она присоединилась к беспокойному искателю романтических приключений Морли Тейлману. Я думаю, Тейлман и его секретарша провели ночь вместе. Я полагаю, что Дженис Вайнрайт позвонила сюда сегодня утром не из своей квартиры. Скорее всего, рядом с ней в этот момент стоял ухмыляющийся Морли Тейлман. Он обнимал ее за талию и был очень доволен собой. Рядом с ним на полу стоял чемодан, в котором лежало сто семьдесят пять или двести тысяч в двадцатидолларовых купюрах, и теперь мистер Тейлман со своей скромницей-секретаршей начинают где-то новую жизнь под новыми именами. И еще мне кажется, что когда вторая миссис Тейлман начнет разбираться в делах и сопоставлять данные, то обнаружит, что осталась на бобах, что долги значительно превышают стоимость оставшегося имущества.
— Ты думаешь, что я в этой истории сыграл роль последнего дурака?
— Я бы не сказала, — ответила Делла. — Просто ты оказался в ситуации, когда можно было действовать одним-единственным образом. Я женщина и должна была увидеть ее насквозь. Но она одурачила меня на сто процентов. Я ужасно хотела, чтобы ты взялся за это дело. Я испытывала сочувствие, любопытство и была крайне заинтригована. В женщине, которая сознательно старается скрыть свою красоту, есть что-то, возбуждающее любопытство.
