– Ну вот, мы уже и находим общий язык, – заметил Мейсон.
– Может быть.
– Но окончательно мы договоримся попозже.
Лицо Хенсела вспыхнуло.
– Я не привык шататься по таким, как ваша, конторам. В следующий раз зайдете ко мне вы.
Он поднялся с кресла, швырнул окурок в сторону корзины для бумажного мусора, но промазал.
Дымящийся окурок остался лежать на полу.
– Вы знаете мой адрес, – сказал Хенсел. – Но торопитесь – колонка Дундаса появляется в десять часов вечера.
– Думаете, он заплатит вам больше, чем Эддисон?
– А сколько заплатит Эддисон?
– А сколько Дундас?
Хенсел явно начал злиться:
– Не забывайтесь. Дундас публикует то, что я даю ему, потому что мои материалы всегда первосортные. А я у него, кроме единовременных гонораров, еще и на окладе, так что нужно вертеться и отрабатывать денежки. Если бы у меня не было Дундаса, я был бы нулем, вот так-то.
Хенсел взял свою шляпу и внезапно точно замер. Вынув из шляпы чек, он внимательно посмотрел на него, потом перевел взгляд на Мейсона.
– Ну вы и мастак, – процедил сквозь зубы Хенсел.
Мейсон промолчал.
Хенсел еще раз взглянул на чек, потом поднял с пола свой окурок, прошел к столу и потушил окурок в пепельнице.
– Я немного промахнулся.
Мейсон продолжал молчать.
– Я прошу прощения, – заявил Хенсел.
– Да ладно, – отозвался Мейсон.
– Вы понимаете, Мейсон, в нашем деле каких только людей не встретишь.
Мейсон кивнул.
– Но, – заметил Хенсел, – нам не нравятся чеки.
– А нам – шантажисты.
– Ладно, – сказал Хенсел, обнажая в улыбке пожелтевшие зубы. – Вы продолжаете грубить. Но это ваше дело. Однако если кабинет прослушивается, то вам же будет хуже. Имейте в виду – я официальный представитель прессы. Я могу устроить хорошенький скандал Джону Райсеру Эддисону. Этот чек еще раз доказывает, что факты, собранные мною, верны.
Мейсон молчал.
– Должен добавить еще кое-что, – продолжал Хенсел. – Если со мной что-нибудь случится, то Дундас обязательно получит мой материал по почте. Он сделает все, чтобы опубликовать его, не изменяя ничего и называя вещи своими именами. Проклятье, мы не любим чеки, – повторил Хенсел, немного помолчав.
– Я знаю, вы уже говорили об этом, – напомнил Мейсон.
Хенсел сложил чек и сунул его в карман.
Незадолго до конца рабочего дня на столе Деллы Стрит зазвонил телефон. Она взяла трубку.
– Да, Герти, минутку. – Делла повернулась к Мейсону: – Это опять Эддисон.
– Он что, звонит?
– Нет. Он пришел к нам в контору. – Делла вопросительно посмотрела на Мейсона.
Тот нахмурился.
– Ладно, пусть войдет.
– Присаживайтесь, – пригласил Мейсон, когда владелец магазина вошел в кабинет.
– Я не могу сидеть, – заявил Эддисон, нервно вышагивая перед столом Мейсона. Кулаки его были сжаты.
– Что еще случилось? – осведомился адвокат.
– Мое терпение лопается. Я больше не могу.
– Опять ваша маленькая девственница?
– Какая девственница?
– Та бродяжка.
– О-о! – протянул Эддисон, потом, будто опомнившись, спросил: – Ну, так что вы сделали?
– Думаю, что я все уладил, – сообщил Мейсон, – но помните: если вас спросят об Эрике Хенселе, вы его не знаете и никогда не имели с ним дела.
– Конечно, конечно, – согласился Эддисон. – Боже, Мейсон, я знал, что вы справитесь. Но тут…
– Что-нибудь новенькое? – спросил Мейсон.
– Да, – подтвердил Эддисон и вновь с опаской посмотрел на Деллу Стрит.
– Делла останется здесь, – заявил Мейсон, – ну, так что же случилось?
– Мой партнер, Эдгар Феррел. Я говорил вам о нем…
– Тот, что отправился в отпуск на Северо-Запад? И что с ним?
– Мейсон, то, что я вам скажу, абсолютно конфиденциально.
– Говорите.
– Феррел странный парень, – начал Эддисон. – Он женат на очень привлекательной женщине, честно говоря, не знаю, что она нашла в нем. Такая интеллигентная, милая, хороша собой.
– А ваш партнер вовсе не похож на обаятельного человека, – подсказал Мейсон.
– Я вам уже говорил. Он просто дуб, болван, пень, – сказал Эддисон.
– Ну так что же с ним, наконец?
– Подождите, дайте я начну начала.
– Начните, давно пора.
– Примерно три недели назад я было затеял покупку владения, нечто вроде виллы. Примерно в двадцати милях отсюда. Сначала там насчитывалось триста акров, но в конце концов остался участок в двадцать один акр и старый дом. – Эддисон внезапно умолк.
– Вам лучше рассказывать сидя, – участливо заметил Мейсон.
– Вы правы. Так вот, я присмотрел этот участок, и Феррел тоже. Если его использовать с умом, то это довольно ценная вещь. Но я не мог придумать, что с ним делать. Дом старый, двухэтажный, с кучей комнат. Есть амбар и гараж, и расположен участок удобно. И стоило это довольно дешево.
– И вы купили?
– Нет, раздумал.
– Дальше?
– Через два дня Феррел тайком от меня купил этот участок, не сказав мне ни слова. Я узнал об этом только в прошлый четверг, да и то случайно.
– Да, партнеры так обычно не поступают, – отозвался Мейсон.
– Теперь вы понимаете, что он за птица?
– Можно подумать, что вы пришли сюда поговорить о вилле, которую купил ваш компаньон.
– Я хочу объяснить, как я там очутился.
– Когда?
– Во вторник, в тот вечер, когда я подобрал на обочине Веронику Дэйл. Я ездил смотреть то поместье недели три назад. Как я уже сказал, оно мне не подошло. Во вторник мне позвонили из той же конторы по торговле недвижимостью и спросили, не надо ли подыскать что-нибудь другое. Потом агент поинтересовался, доволен ли покупкой мой партнер. Сначала я не понял, о чем идет речь, но потом оказалось, что Феррел приобрел участок.
Мейсон понимающе кивнул.
– Этот агент сказал, что Феррел очень спешил завершить сделку, чтобы вступить в права владения как можно скорее.
– Ну, в этом нет ничего удивительного, – заметил Мейсон.
– Подождите минутку, не перебивайте. Так вот, этот разговор состоялся во вторник. Агент сказал, что Феррел вступает во владение участком во вторник же, но в течение двух недель не появится там.
Мейсон нахмурился.
– И вот, – продолжал Эддисон, – я решил во вторник вечером поехать посмотреть поместье.
– И поехали?
– Да, сел в машину и отправился.
– И что вы обнаружили?
– Ничего, что указывало бы на то, что там кто-то был. Но кое-что меня удивило.
– Что же именно?
– На участке рядом с домом отпечатался след шин, а дождь был только в понедельник. Значит, одна или две машины недавно заезжали туда.
– И это все?
– Да, но это обеспокоило меня. Я подумал и пришел к выводу, что Феррел кому-то показывал участок, чтобы продать или сдать в аренду.
– Вполне логичный вывод, – заметил Мейсон.
– Да, это так. Когда я до этого додумался, то решил, что это самое лучшее объяснение. Я подумал, что, отправляясь отдыхать, Феррел заехал вместе с будущим владельцем или арендатором осмотреть дом и участок и подписать нужные документы.
– Почему бы и нет? – спросил Мейсон.
Эддисон вытащил из кармана телеграмму.
– Вот телеграмма. Она была отправлена вечером в среду и как будто подтверждает мои предположения. – Эддисон протянул адвокату бланк.
Развернув его, Мейсон прочитал:
«Благополучно прибыл Лас-Вегас надеюсь завтра вечером быть Рино послезавтра Алтурас позвони телеграфируй через Вестерн Юнион по пустякам не беспокой привет все отлично».
– Ну и что тут необычного? – спросил Мейсон. – Была какая-нибудь другая телеграмма, опровергающая эту?
– Нет, – ответил Эддисон. – Но жена Феррела, Лоррейн Феррел, сегодня днем видела на улице машину мужа.
Мейсон удивленно поднял брови.
– Она ездила по магазинам, – продолжал Эддисон, – хотела последовать за машиной, но не удалось. Говорит, что автомобиль вела какая-то женщина. Естественно, она теперь вне себя.
– Она уверена, что это его машина?
– Абсолютно уверена, номерной знак тот же.
– И что она сделала?
– Пыталась схватить такси и преследовать машину, но та свернула за угол и скрылась от нее.
Мейсон усмехнулся:
– Что же, Эддисон, если ваш партнер решил поразвлечься на стороне, то вы здесь ни при чем.
– Тут есть один пикантный момент, Мейсон.
– То есть?
– Если Эдгар использует этот домик как любовное гнездышко, то я хотел бы засечь его там.
– Зачем?
– Тогда Лоррейн сможет добиться развода, а я смогу заставить его продать свою долю акций.
– Понятно.
– Я хочу, чтобы вы поехали туда со мной. Мне нужна ваша помощь. Если Эдгар там, то дело сделано: тогда вы будете свидетелем. Я заплачу, чековая книжка при мне.
– Вы все время говорите, что Феррел ваш партнер. Разве у вас не общее дело?
– Когда-то нас было двое владельцев – отец Феррела и я. Но незадолго до смерти Фрэнка Феррела образовалась корпорация. Каждый из нас получил по сорок процентов акций.
