Фару поднялся, показывая, что аудиенция закончилась. Пришло время задавать главный вопрос.
— Как вам удалось идентифицировать труп? Что-нибудь было в картотеке?
— Нет. Родители заволновались, куда пропала дочь, и обратились в полицию. Им показали тело. Они его опознали.
— Как вы им объяснили случившееся?
— Бандит напал ночью на одинокую девушку. Поверили.
— Чем одинокая девушка занималась, когда была еще жива? И, может быть, ее как-то звали?
— Ребекка Флор. Помогала родителям. У них небольшое ателье на улице Роз.
Вернувшись в бюро, я рассказал Элен последние новости. Мы вместе обсудили ситуацию, но ни к чему не пришли. Позвонил Фреду, сообщил ему, что «все нормально». Голова раскалывалась. Я отправился к себе, принял три таблетки аспирина и лег отдохнуть. Заодно решил пролистать сегодняшние газеты. Фару сдержал слово — ни одной заметки по поводу трагических событий на Сан-Луи. Зато целая статья о том, как некий Карим Кешир убил родного дядю за то, что тот оставил без присмотра его маленькую дочь. В той же газете и прочитал еще одну безумную историю. На этот раз родители довели взрослую дочь до самоубийства; им не понравился парень, с которым она встречалась.
От всей этой белиберды моя и без того сильно пошатнувшаяся нервная система не выдержала. Отбросив газеты в угол, я закрыл глаза и провалился в беспокойный сон.
Телефон надрывался. Часы показывали полночь.
— Алло.
— Я хотел узнать, как дела.
— Великолепно, Деде. У меня небольшая авария. Отделался синяками. А так все хорошо.
— Вы не передумали?
— Нет. Кое-что стало проявляться. Дайте мне еще пару дней.
Он согласился, еще раз предупредил, чтобы «ни гу-гу», и повесил трубку.
Я сел на кровать и закурил, думая о том, что, возможно, кому-то из родственников Ребекки или ее любовнику не понравился пройдоха Дитрай. Этот кто-то, обуреваемый злобой (или ревностью!), крутился ночью возле дома Фреда. Ребекка вышла подышать свежим воздухом. И тут...
Загадочным оставалось поведение Дитрая. Его действия не вписывались ни в какую схему. Шарахнуть хорошего человека по голове! Забрать с собой все фотографии! Прямо Аль Капоне, а не Дитрай...
Я еще раз перебрал в памяти все детали, связанные с убийством Ребекки, и, странное дело, радостное чувство удовлетворения охватило меня.
Днем позвонила Элен.
— Как настроение, патрон?
— С удовольствием провалялся бы еще день в постели.
— Советую тем временем изучить дело Джозефа, короля Сохо. Между ним и Деде, промышлявшим долгое время в Англии, должна быть связь. Я сейчас приеду и привезу газеты.
Через полчаса она появилась у меня с большим пакетом под мышкой.
— Вы помните эту историю?
— Конечно,— ответил я.— Две недели назад...
— Вы хотите сказать — два года?
— Я имел в виду не сами события, а отклик на них в нашей прессе.
— Если хотите, можете освежить свою память. Я принесла целую подборку.
— Нет-нет! Я все прекрасно помню. Во-первых, Джозеф, или король Сохо. Загадочная личность. В его руках целая сеть: наркотики, азартные игры, проституция. Дитрай писал о нем в своей книге «Призраки Аль Капоне». В кровавой битве с другими гангстерами Джозеф потерял свой «трон», сбежал и как сквозь землю провалился. Все правильно?
— Да. Но его выдал сообщник. Оказалось, что таинственный Джозеф не кто иной, как Серж-Брюнет...
— Известный Интерполу бандит.
— Именно. Вот здесь его «жизнеописание». Еще до войны он орудовал в Париже. Сомнительный бизнес, темные дела, а может, кое-что и покруче. Началась война, оккупация. Серж остался в Париже. Похоже, при немцах ему жилось даже лучше. Вероятно, он сотрудничал с гестапо.
— Странно, что его не расстреляли.
— Странно то, что, когда немцы ушли, он опять остался в Париже.
— Определенно можно сказать лишь одно: Париж парню нравился.
— Очевидно. Но позже Серж все-таки уехал в Англию. Там он развернулся основательно. Только спустя много лет выяснилось, что Джозеф, король Сохо, и Серж-Брюнет — одно лицо. Его выдал сообщник, Джон Хатчкинс. Они что-то не поделили.
— А дальше?
— Серж-Джозеф исчез. И я подумала: а не объявился ли он снова в Париже? Не его ли разыскивает местная мафия?
— Ты считаешь, что Симон...
— А почему бы и нет?
— Над этим надо хорошенько подумать.
Отдохнув денек, я почувствовал себя значительно лучше. К вечеру жажда действий вынесла меня из дома и привела на улицу Роз в скромное ателье. За пыльными стеклами я различил силуэты людей, занятых работой. Во дворе гавкали собаки. На балконах сушилось белье. Не то белье, что можно видеть на картинках глянцевых журналов, а самое простое и потрепанное. Вид этого дома не говорил о бедности, но и богатством здесь не пахло. Постепенно крепло убеждение, что необходимо придумать нечто экстраординарное: не так-то просто растормошить здешний люд. План созрел мгновенно. Оглянувшись воровато, я переступил порог армянского ресторанчика.
— Мне нужен Симон Фонтана.
Хозяин осмотрел меня с ног до головы, пошептался с женой и посоветовал искать человека с таким именем на Руа-де-Сициль. Я вышел, сохраняя таинственный вид, и заглянул в мясную лавку. Здесь не знали никакого Симона. На Руа-де-Сициль такого тоже не оказалось. Я медленно двинулся в обратном направлении, заходя в каждый магазинчик и шепотом спрашивая, не живет ли поблизости портной по имени Симон. Чтобы дождаться результатов выбранной тактики, я «притормозил» в кабачке на улице Сант-Антуан и пропустил пару стаканчиков.
Уже стемнело, когда я снова подошел к ателье на улице Роз и постучал в дверь. Мне открыла полная женщина с грустным лицом. Очевидно, мать Ребекки.
— Добрый вечер. Могу ли я войти, мадам?
Она пожала плечами и, пропустив меня в комнату, закрыла дверь.
— В чем дело? — спросил усатый мужчина. Кроме него, за столом, заваленным инструментами, сидело еще трое. Две девушки и парень.
— Я ищу одного портного. Его зовут Симон Фонтана.
— Вам сказали, что он здесь работает, в моем ателье?
— Работал.
— Не знаю никакого Симона. В первый раз слышу.
Он отвернулся от меня, а хозяйка, помявшись немного, добавила:
— Что вы ждете, мсье? Вам же ответили.
— Извините.
Я вышел, чувствуя за спиной их злобные взгляды. Прошел пару метров, оглянулся и заметил, что за мной следят.
— Минутку, паренек,— окликнул я метнувшуюся тень.— Не торопись
— Чего надо? — ответил голос.
— Хочу задать тебе один вопрос.
— Какой еще вопрос?
— Симон.
— Это не вопрос.
— Знаю. Это имя.
— И что?
— Все. Я его ищу. Ты не встречал такого?
— Я знаю дюжину Симонов. Как фамилия?
— Фонтана.
— Таких трое.
— А если я дам тебе тысчонку? Или две?
— Идемте,— решился он. — Есть тихое местечко.
Подумать только! «Тихое местечко». Я проверил, на месте ли пистолет, и мы отправились. В тихое местечко, естественно. Им оказался ресторанчик с эстрадой.
— Очень мило,— сказал я.— Где Симон?
— Зачем он вам?
— Не знаю.
— Издеваетесь?
— Нет. Он нужен моим друзьям.
— Полицейским?
— Я не из полиции.
— Может, это связано с убийством девушки?
— Ты ее знал?
Он пожал плечами.
— Это моя кузина.
— А тебя как зовут?
— Мишель.
Мы помолчали. Гитарист выводил замысловатую мелодию, поглядывая в нашу сторону.
— Вы меня подозреваете? — спросил Мишель.
— Послушай, я не легавый. Ищу Симона. Обошел всех портных в округе. Притащился в этот ресторан, думая, что ты мне что-нибудь расскажешь. Но вижу, Мишель, ты большой хитрец. И все-таки, если надумаешь, позвони. Держи. Здесь номер моего телефона.
— Кого спросить?
— Мсье Далора.
Он кивнул. Я поднялся и протянул ему руку.
— Пока.
...Я медленно шел по улице. Нестор Бурма, рыцарь печального образа! Печального в том смысле, что ничего веселого не ждало меня в темной подворотне, куда я направлялся. Громадная тень нависла надо мной, и я храбро вытащил свой пистолет.
— Что, дорогуша, попался?
В ту же минуту сокрушительный удар будто сбросил меня в глубокую темную пропасть.
Сначала я услышал собственный голос:
— Прошлый раз пахло розами, а сегодня я, похоже, проснулся в помойке.
Кто-то прогнусавил в ответ со страшным акцентом доисторической гориллы:
— Помойк? О, та! Помойк. Это есть твой отел? Апатмаи со фсеми удопстфами?
Рядом заржала лошадь. Нет. Это он рассмеялся. Я открыл глаза и слегка пошевелился. Не так плохо, как ожидал. Мой противник умел нейтрализовать жертву, не причиняя ей больших повреждений. Потихоньку поднялся, опираясь о склизкую стену. Ногой задел за железный бак, круглая крышка, дребезжа, упала и покатилась по мостовой. Честное слово, я был как огурчик. Если бы еще не зловоние...
