— Ксавье Торель? Министр?
— Представьте, да. Прекрасный человек!
— Можно предположить, что он является вашим личным другом?
— Что ж, вы не ошиблись. Я его очень люблю. Что касается Риты, его жены, то ни для кого не секрет, что она готова броситься на шею первому встречному.
— И муж это знает?
— Приходится мириться. По правде говоря, Ксавье платит ей той же монетой.
Новые фамилии. Новые имена. Врач. Архитектор. Жерар Обэн — банкир. Буатель — модный портной с улицы Франциска I.
— Список легко продолжить. Мы знакомы с уймой людей, но, повторяю, я выбрала тех, с женами которых Оскар, видимо, имел связь.
Внезапно госпожа Шабю спросила:
— Вы навестили его отца?
— Да.
— Как он принял известие?
— Сдержанно. Мне кажется, их отношения с сыном были довольно прохладными.
— Они ухудшились с тех пор, как Оскар стал много зарабатывать. Он хотел, чтобы отец покончил со своим кабачком, и предлагал купить на его имя отличный дом в Сансере, где старик родился. Дезире решил, что от него хотят избавиться. Они перестали понимать друг друга.
— А что делает сейчас ваш отец?
— По-прежнему держит книжную лавку. А мать не спускается с антресоли: у нее больное сердце, ходит она с трудом. Постучав в дверь, вошла горничная.
— Человек из похоронного бюро спрашивает мадам.
— Сейчас я выйду. — И, повернувшись к Мегрэ, госпожа Шабю добавила: — Надеюсь, вы меня извините. В ближайшие дни я буду очень занята… Но все же, если вам станет известно что-либо новое или понадобятся какие-нибудь сведения, не стесняйтесь звонить мне.
Она улыбнулась привычной светской улыбкой и легкой походкой направилась к выходу.
Уже в передней им встретился агент похоронного бюро. Он узнал Мегрэ и почтительно ему поклонился.
Туман, рассеявшийся было в середине дня, опять сгустился. Мегрэ сел в машину и снова высморкался, что-то бормоча себе под нос.
Всякий раз, когда по долгу службы ему приходилось сталкиваться с крупными буржуа, Мегрэ испытывал чувство неловкости и скованности. А все, кого Жанна Шабю внесла в список, принадлежали именно к этому узкому кругу людей, связанных едиными правилами поведения, обычаями, запретами, условным языком. Они постоянно встречались в театрах, ресторанах, ночных кабачках. По воскресеньям — на своих загородных виллах, летом — где-нибудь в Каннах или в Сен-Тропезе.
Виноторговец, человек плебейского вида, пробился в это избранное общество чуть ли не кулаками и, чтоб доказать себе, что является его равноправным членом, испытывал потребность вступать в связь с возможно большим числом светских женщин.
— Куда едем, патрон?
— На улицу Фортюни.
Сгорбившись, Мегрэ рассеянно глядел на проносившиеся мимо улицы и бульвары. Уже зажглись фонари, засветились окна домов. Через дорогу на сплетенных еловых ветках висели гирлянды лампочек, перевитых золотой или серебряной фольгой, в витринах магазинов красовались рождественские елки.
Холод и туман не помешали праздничной толпе запрудить улицы. Люди переходили от магазина к магазину, теснились у прилавков. Несколько минут Мегрэ прикидывал, что бы ему купить в подарок жене, но так ни на чем и не остановился. Непрерывно чихал, и, сморкаясь, он мечтал об одном — поскорее улечься в теплую постель.
— Установи, малыш, по списку госпожи Шабю, где эти господа находились в среду вечером.
— Допросить каждого?
— Только в крайнем случае — если не удастся выяснить иначе. Поговори, между прочим, с шоферами и прислугой.
Бедняга Лапуэнт был далеко не в восторге от задания.
— Вы полагаете, убийца кто-нибудь из этих господ?
— Им может оказаться любой. Оскар Шабю многих, особенно мужчин, заставил его ненавидеть… Подожди в машине, я зайду всего на несколько минут.
Он позвонил. Шагов не было слышно, но дверной глазок сразу же приоткрылся. Госпожа Бланш нехотя впустила комиссара.
— Что еще вам нужно? С минуты на минуту может приехать клиент. Вы понимаете, до чего, неуместен сейчас визит полиции?
— Просмотрите вот этот список.
Лишь две лампы освещали большую гостиную. Бланш поискала на рояле очки, поднесла к глазам и торопливо пробежала список.
— Чего вы от меня ждете?
— Чтобы вы сказали, имеются ли среди перечисленных лиц ваши клиенты?
— Но я уже говорила вам, что клиенты известны мне только по именам. Фамилии они никогда не называют.
— А я слишком хорошо знаю вас, Бланш, и потому не сомневаюсь, что вам о них все доподлинно известно.
— Нам доверяют, как врачам и адвокатам. Почему же вы лишаете нас права сохранять профессиональную тайну?
Невозмутимо дослушав, Мегрэ все тем же ровным голосом сказал:
— Отвечайте!
Бланш поняла, что последнее слово останется не за ней.
— Ну, есть тут два-три человека…
— Кто именно?
— Жерар Обэ, банкир. Он из старой протестантской семьи. Принадлежит к финансовой верхушке и, разумеется, соблюдает крайнюю осторожность, чтоб никто его ни в чем не заподозрил.
— Частый гость?
— Раза три в месяц.
— Даму привозит с собой?
— Нет, она приезжает раньше.
— Всегда одна и та же?
— Да.
— Ему не случалось сталкиваться с Оскаром Шабю?
— Я слежу за тем, чтобы этого не произошло.
— Но Обэн мог заметить Оскара Шабю или его машину на улице! А жена этого банкира тоже здесь бывала?
— Да, с господином Шабю.
— Кого еще вы можете назвать?
— Мари-Франс Лежандр, жену фабриканта.
— Сколько раз приезжала?
— Раз пять.
— Тоже с Шабю?
— Да. Ее мужа я не знаю. Может быть, он навещает нас под другим именем. Некоторые так делают. Например, господин Торель, министр. Звонит заранее и просит подыскать молоденькую манекенщицу или натурщицу. Для нас он просто господин Луи, но так как фотографии министров то и дело мелькают в газетах, не узнать Тореля невозможно.
— Кто еще бывал по средам, кроме Шабю?
— У остальных нет определенного дня.
— Жена Тореля тоже любовница Оскара Шабю?
— Рита? Она появлялась то с ним, то с другими. Эта пикантная брюнетка дня прожить не может без мужчины. Но дело тут не в темпераменте: просто ей нужно, чтобы за ней всегда ухаживали.
— Благодарю вас, Бланш.
— Надеюсь, теперь у вас ко мне все?
— Не ручаюсь.
— Если надумаете прийти опять, предупредите, пожалуйста, по телефону, чтобы я имела время предотвратить нежелательную встречу клиентов с вами. Спасибо, что не выдали меня репортерам.
Из разговора с госпожой Бланш Мегрэ не извлек почти ничего важного. В сущности, следствие не сдвинулось с места. Отсутствовало главное — отправная точка. Искать по-прежнему приходилось по всем направлениям..
— Теперь куда?
— Ко мне домой.
Лоб у него был горячий. Свет резал глаза. Под левой лопаткой покалывало.
— До свидания, старина. Список у тебя? Поезжай теперь на набережную Орфевр и закажи фотокопию. Список нужно будет вернуть.
Госпожа Мегрэ удивилась необычно раннему возвращению мужа.
— Ты что, заболел?
На лице Мегрэ выступили капельки пота.
— Боюсь, что у меня грипп. Опять некстати!
— Запутанная история?
Как обычно, она и на этот раз только из газет и радио узнала, что следствие ведет ее муж.
— Погоди. Мне надо поговорить по телефону.
Он набрал номер дома свиданий на улице Фортюни. Госпожа Бланш сперва отозвалась сладчайшим голосом.
— Это опять Мегрэ. Я забыл задать еще один вопрос. Звонил вам Шабю перед приездом в ту злополучную среду?
— Зачем? Он ведь ни одной среды не пропускал.
— Кто об этом знал?
— У меня в доме — никто.
— Кроме горничной?
— Она испанка, по-французски понимает с трудом, а фамилии и вовсе не запоминает.
— И все же кто-то точно знал день и час ухода Шабю от вас. Ведь именно в среду около девяти вечера его поджидали возле дома, несмотря на сильный холод.
— Извините, господин комиссар, но я вынуждена прервать разговор: в дверь звонят.
Мегрэ разделся, влез в пижаму и тяжело опустился в кожаное кресло.
— У тебя рубашка хоть выжимай. Измерь-ка температуру.
Госпожа Мегрэ принесла из ванной термометр, и комиссар пять минут покорно держал его во рту.
— Сколько?
— Тридцать восемь и четыре.
— Почему бы тебе сразу не лечь? Позволь, я позвоню Пардону.
— Ну, знаешь, если каждый пациент будет беспокоить его по пустякам!..
Мегрэ не любил обращаться к врачам и особенно не любил беспокоить Пардона, он представлял себе, как редко удается его старому другу спокойно пообедать.
— Я постелю тебе.
— Постой-ка. Ты же обещала оставить мне тушеной капусты?
— Но не теперь же есть!
— А почему бы нет!
— Потому что на ночь это тяжело, а ты к тому же нездоров.
— Все-таки разогрей. И не забудь подбавить шпику. Он непрерывно возвращался к своему предположению. Кто-то определенно знал, что Шабю будет на улице Фортюни в среду вечером. Вряд ли за виноторговцем весь день следили. В парижской сутолоке это невозможно. Да и как пешеходу угнаться за тем, кто, подобно Шабю, разъезжает на машине?
