— Будьте любезны, осмотрите эту трубку. (Пауза.) Вы видели ее когда-нибудь раньше?
— Никогда.
— Не заметили ли вы что-либо похожее на это в руках у кого-нибудь из пассажиров, находившихся на борту «Прометея»?
— Нет.
— Вы сидели в кресле номер четыре, как раз напротив покойной?
— Ну и что с того?
— Пожалуйста, не разговаривайте со мной в подобном тоне. Вы сидели в кресле номер четыре. С вашего места вам было видно в салоне практически всех.
— Нет, из сидящих на моей стороне я никого не мог видеть. У кресел очень высокие спинки.
— Но если бы кто-нибудь наклонился в проход — ну, чтобы, например, выстрелить из трубки в покойную, — вы бы увидели?
— Конечно.
— И вы не видели ничего подобного?
— Нет.
— А кто-нибудь из сидящих перед вами вставал со своего места?
— Да, мужчина через два кресла от меня вставал, ходил в туалет.
— То есть в направлении, противоположном от вас и от покойной?
— Да.
— То есть мимо вас он не проходил вообще?
— Нет, он вернулся прямо на свое место.
— У него было что-нибудь в руке?
— Абсолютно ничего.
— Вы в этом уверены?
— Вполне.
— Кто-нибудь еще вставал со своего места?
— Да, парень напротив. Он как раз прошел мимо меня — в конец салона.
— Я протестую! — взвизгнул мистер Кланси, вскочив со своего места. — Это было раньше, намного раньше — около часа пополудни.
— Прошу вас сесть на место, — сказал коронер. — Вам будет предоставлено слово. Продолжайте, мистер Райдер. Вы не заметили, было ли что-нибудь у этого джентльмена в руках?
— По-моему, он держал авторучку. А когда он возвращался, в руках у него была оранжевая книжка.
— То есть он был единственным, кто проходил по салону в вашу сторону? А вы сами вставали со своего места?
— Да, я ходил в туалет, и у меня в руках не было никакой духовой трубки.
— Вы позволяете себе разговаривать в совершенно недопустимом тоне. Вы свободны.
Мистер Норман Гейл, дантист, на все вопросы дал отрицательные ответы. Затем слово предоставили возмущенному мистеру Кланси.
Мистер Кланси вызвал у охотников за новостями не такой уж большой интерес — на несколько ступеней ниже, чем жена пэра.
«Автор детективов дает показания. Известный писатель признает факт приобретения смертоносного оружия. Сенсация в суде».
Но раздуть сенсацию не удалось.
— Да, сэр, — сказал мистер Кланси довольно раздраженно. — Я действительно приобрел трубку, и, более того, я принес ее сегодня с собой. И я решительно протестую против утверждения, что при помощи моей трубки было совершено преступление. Вот моя духовая трубка.
И с торжествующим видом он продемонстрировал всем духовую трубку.
Репортеры записали: «Вторая духовая трубка в суде».
Коронер разговаривал с мистером Кланси очень сурово. Мистеру Кланси было сказано, что он находится здесь для того, чтобы помогать правосудию, а не для того, чтобы опровергать воображаемые обвинения против него самого. Затем мистер Кланси был допрошен в связи с происшествием на «Прометее», но безрезультатно. Мистер Кланси с утомительными ненужными подробностями рассказал, что был слишком углублен в изучение особенностей движения пассажирских поездов за границей и преодоление трудностей европейского двадцатичетырехчасового деления суток, чтобы заметить что-либо происходящее вокруг него. Все до одного пассажиры «Прометея» должны были непрерывно стрелять из духовых трубок отравленными шипами, чтобы мистер Кланси мог хоть что-нибудь заметить.
Мисс Джейн Грей, ассистент парикмахера, не привлекла к себе внимания журналистов.
Затем наступила очередь двух французов.
Мсье Арман Дюпон показал, что он летел в Лондон для того, чтобы прочитать лекцию в Королевском азиатском обществе. Он и его сын были слишком увлечены профессиональным разговором и не заметили почти ничего из того, что происходило вокруг. Он не обращал никакого внимания на покойную до тех пор, пока не возникло всеобщее возбуждение после сообщения о ее смерти.
— Вы знали в лицо мадам Моризо, или мадам Жизель?
— Нет, мсье. Я никогда не видел ее раньше.
— Но ведь она известна в Париже довольно широко, разве нет?
Мсье Дюпон-старший пожал плечами:
— Но только не мне. Во всяком случае, теперь я бываю в Париже довольно редко.
— Насколько мне известно, вы недавно вернулись с Востока?
— Это верно, мсье, из Персии.
— Ведь вы с сыном много путешествовали по отдаленным уголкам земного шара?
— Простите?
— Вы ездили по диким местам?
— Ах это… Да.
— Приходилось ли вам сталкиваться когда-нибудь с племенами, которые используют змеиный яд для отравленных стрел?
Это пришлось ему перевести, и, когда мсье Дюпон понял наконец вопрос, он энергично покачал головой:
— Никогда, я никогда ни с чем подобным не сталкивался.
Следующим был его сын. Показания мсье Дюпона-младшего ничем не отличались от показаний его отца. Он ничего не заметил. Он подумал — вполне возможно, что покойную могла укусить оса, потому что вокруг него тоже летала оса, и он в конце концов убил ее.
Дюпоны были последними свидетелями.
Коронер откашлялся и обратился к присяжным.
Он сказал, что это, вне всякого сомнения, одно из самых поразительных и невероятных дел, с которыми он когда-либо сталкивался в суде. Женщина была убита — следует исключить любую возможность того, что это самоубийство или несчастный случай, — была убита в воздухе, в небольшом замкнутом пространстве. Не может быть никаких сомнений: никто из посторонних совершить это преступление не мог. Убийцей — или убийцами — был кто-то из свидетелей, которых мы выслушали сегодня утром. И никуда от этого факта не деться, как бы это ни было ужасно. Один из присутствующих здесь отчаянно и совершенно беззастенчиво лгал.
Это преступление не имеет аналогов. На глазах десяти — или двенадцати, считая стюардов, — свидетелей убийца приложил духовую трубку к губам и выпустил смертоносную стрелу в воздух. И никто ничего не заметил. Это кажется абсолютно невозможным, но имеются доказательства: духовая трубка, маленькая стрела, найденная на полу, и результаты медицинского освидетельствования, подтверждающие, как бы это ни казалось невероятным, что дело обстоит именно таким образом.
При отсутствии данных, указывающих на кого-либо конкретно, он может только рекомендовать присяжным вынести вердикт о том, что это было преднамеренное убийство, совершенное неизвестным или неизвестными. Все присутствующие отрицают свое знакомство с покойной, и теперь дело полиции — выяснить, кто и в связи с чем дал ложные показания. При отсутствии видимых мотивов преступления он может рекомендовать присяжным вынести только вышеупомянутый вердикт.
Присяжным теперь предстояло вынести вердикт.
Присяжный с квадратным лицом и недоверчивым взглядом приподнялся, тяжело дыша:
— Можно вопрос, сэр?
— Конечно.
— Вы сказали, что трубка была найдена под сиденьем. Чье это было место?
Коронер заглянул в свои записи. Сержант Вильсон встал сбоку от него и, запинаясь, проговорил:
— Ах да. Интересующее вас место номер девять было занято мсье Пуаро. Я могу сказать вам, что мсье Пуаро нам хорошо известен, он уважаемый частный детектив, который… э-э… несколько раз сотрудничал со Скотленд-Ярдом.
Квадратнолицый перевел свой взгляд на мсье Эркюля Пуаро. При виде длинных усов маленького бельгийца на лице присяжного появилось выражение, весьма далекое от удовлетворения.
«Ох уж эти иностранцы, — было прямо написано в глазах квадратнолицего, — никогда нельзя доверять иностранцам, даже если они свои люди для полиции».
Вслух он спросил:
— И это именно мистер Пуаро подобрал отравленную стрелу, не так ли?
— Да.
Присяжные вышли. Они вернулись через пять минут, и старшина присяжных передал коронеру бумагу.
— Это еще что такое? — Коронер нахмурился. — Это просто нелепо, я не могу принять такой вердикт.
Через несколько минут принесли исправленный вердикт: «Мы считаем, что покойная убита в результате отравления ядом. По показаниям не представилось возможным выяснить, кем именно этот яд ей был введен».
Глава V
ПОСЛЕ КОРОНЕРСКОГО СЛЕДСТВИЯ
Когда Джейн вышла из суда после оглашения вердикта, рядом с ней оказался Норман Гейл. Он сказал:
— Интересно, что было в той бумаге, которую коронер отказался принять?
— Я думаю, что могу ответить на ваш вопрос, — произнес чей-то голос позади них.
Они обернулись и увидели подмигивающего мсье Эркюля Пуаро.
— Это был вердикт, — сказал маленький человечек, — о преднамеренном убийстве, совершенном мной.
