— А после остановки в Амьене, — снова уточнил Пуаро, — поезд нигде не останавливался?
— Нет, — твердо ответил Джепп. — В одном месте он замедлил ход (был желтый сигнал светофора), но не остановился, и я сомневаюсь, чтобы кто-нибудь отважился спрыгнуть с поезда, не сломав себе что-нибудь. Вы думаете, господин Пуаро, что девочка начала паниковать и решила убежать? С одной стороны, это было ее первое дальнее путешествие, она могла затосковать это верно, но с другой — пятнадцать с половиной лет, сознательный возраст, была в хорошем настроении, как говорят другие девочки, шутила, смеялась.
— Вы обыскали весь поезд? — спросил Пуаро.
— Да, — ответил старший инспектор Джепп. — Весь состав был обыскан еще до прибытия поезда на Северный вокзал Парижа. Девочки в поезде не было, это точно.
Старший инспектор на минуту задумался.
— Она исчезла, — горько добавил он. — Прямо растворилась в воздухе. Это звучит по-идиотски, господин Пуаро, но это действительно так.
— Что она собой представляла, эта девочка? — спросил Пуаро.
— Обыкновенная девочка, насколько я могу судить по полученной информации, — ответил Джепп.
— Я хотел спросить, — уточнил Пуаро, — как она выглядела?
— У меня с собой ее фотография, — сказал Джепп. — Прямо распускающийся цветок.
И он вытащил из кармана фотографию. Пуаро долго ее внимательно изучал.
На снимке, сделанном непрофессиональным фотографом, была снята долговязая девочка с двумя косичками. Она не позировала, это было видно по тому, как она ела яблоко. Рот открыт, были видны неровные зубы, скрепленные специальной зубной пластинкой, и кроме того, она носила очки.
— Обычная девочка, — сказал Джепп, — да в этом возрасте они все обычные. Вчера был у своего зубного врача и на стене увидел фотографию Марсии Гаулит, нашей красавицы сезона. А ведь я ее видел несколько лет назад, когда был у них в замке по делу об ограблении; тогда ей было около пятнадцати лет. Это был гадкий утенок: прыщеватая, неуклюжая, с зубами, торчащими вперед, волосы всегда растрепаны. А теперь — точно фея. Они превращаются в красавиц как-то неожиданно, выражаясь фигурально, за одну ночь. Это происходит как по волшебству.
— Женщины, — улыбнулся Пуаро, — удивительные создания. А что известно о родителях девочки? Они ничем не могут помочь?
Джепп отрицательно покачал головой.
— Ничего существенного, — ответил он. — Мать — инвалид, а сам каноник Кинг удивлен не меньше нашего. Говорит, что девочка мечтала об учебе в Париже, хотела научиться рисовать и музицировать. Ученицы пансионата мисс Поуп очень часто посещают картинные галереи, по-настоящему учатся искусству живописи. Пансионат мисс Поуп — хорошо известное заведение, куда посылают своих детей даже люди из высшего общества. Мисс Поуп очень строга, говорят, «дракон в юбке». Плата за обучение высокая, но принимает она не всех.
Пуаро вздохнул.
— Я знаком с такими заведениями, — сказал он. — А что собой представляет мисс Буршоу, которая сопровождала девочек из Англии?
— Особым умом не блещет, — улыбнулся Джепп. — Сейчас боится, что мисс Поуп обвинит ее в исчезновении девочки.
— В этом деле, — спросил Пуаро, — нет никакого молодого человека?
Вместо ответа Джепп показал на снимок.
— Вы хотите сказать, — уточнил Пуаро, — что она в жизни такая же, как и на фотографии?
— Нет, — ответил Джепп. — Конечно нет. Но, несмотря на обманчивую внешность, у нее может быть романтическое сердце. Пятнадцать лет — это такой юный возраст.
Старший инспектор рассмеялся.
— Однако, — сказал он, — если романтическое сердце заставило ее выпрыгнуть на ходу из поезда, я подаю в отставку и займусь чтением сентиментальных романов для девушек. Вам ничего не бросилось в глаза, господин Пуаро? — спросил старший инспектор, с надеждою глядя на него.
Пуаро медленно покачал головой.
— Никто случайно не нашел ее туфли возле железнодорожной насыпи? — подумав немного, спросил Пуаро.
— Туфли? — удивился Джепп. — Нет. Пока мне об этом никто не докладывал. А при чем тут туфли?
— Да так, — отмахнулся Пуаро. — Возникла одна идея.
Пуаро уже собирался выходить на улицу, где его ожидало такси, когда зазвонил телефон.
— Слушаю, — сказал он. — Пуаро у телефона.
В трубке послышался голос Джеппа.
— Рад, что застал вас, старина, — возбужденно заговорил он. — Даю отбой. Когда вернулся в Управление, нашел сообщение, что девочка найдена на главной дороге в пятнадцати милях от Амьена. Она в полубессознательном состоянии, и пока от нее не могут получить никакого вразумительного объяснения. Доктор говорит, что ее одурманили наркотиками. Тем не менее с ней все в порядке.
— Таким образом, — сказал Пуаро, — вы хотите сказать, что моя помощь вам больше не нужна.
— Думаю, что нет. А на нет и суда нет, — скаламбурил старший инспектор и рассмеялся. — Извините за беспокойство, старина. — И повесил трубку.
Пуаро не смеялся. Когда он клал трубку, его лицо выражало крайнее беспокойство.
Инспектор Херн с любопытством разглядывал Пуаро.
— Я и не знал, что это дело вас интересует, — сказал он.
— Вам сообщили, — спросил Пуаро, — что я могу помочь, если вам нужна моя помощь?
Инспектор Херн кивнул головой:
— Старший инспектор Джепп сообщил мне, что вы будете в Париже по какому-то делу и в случае необходимости окажете помощь в решении этого ребуса. Но я не думал, что вы навестите меня, так как девочка нашлась, а это главное. Я считал, что вы сейчас заняты другим.
— Это дело может подождать, — махнул рукой Пуаро. — Меня интересует именно ваше дело, которое вы правильно назвали ребусом. Вы сказали, что раз девочка нашлась, то все закончилось благополучно, но… ребус-то остался, не так ли?
— Ваша правда, сэр, — согласился инспектор. — Но хорошо уже то, что девочка нашлась, нашлась живой и невредимой. И это, я считаю, самое главное на сегодняшний день.
— Но это не дает ключа для объяснения главного вопроса ребуса: каким образом она очутилась в том месте, где вы ее нашли, не так ли? Что она говорит сама? Ее осматривал доктор? Что говорит он?
— Доктор говорит, что ее одурманили наркотиком, скополамином, — сказал инспектор. — Девочка ничего не помнит после того, как уехала из Кранчестера. Все последующие события стерты из ее памяти. Доктор даже предполагает легкое сотрясение мозга. У нее на затылке обнаружена небольшая гематома, этим доктор и объясняет частичную потерю памяти.
— Это очень удобно, — сказал Пуаро. — Но для кого? Кто в этом заинтересован?
— Вы не думаете, сэр, — спросил инспектор, в его голосе звучало сомнение, — что девочка притворяется?
— А вы? — спросил Пуаро. — Вы ведь сами так не думаете?
— Нет, — твердо сказал инспектор. — Я так не думаю. Она — прекрасный ребенок.
— Да, — согласился Пуаро. — Я тоже думаю, что она не притворяется. Но я хотел бы знать, очень хотел бы знать, каким образом она сошла с поезда, кто за это ответствен и зачем все это было сделано? Целый комплекс вопросов.
— Что касается «зачем», — сказал инспектор, — то мне кажется, что это была попытка похищения ребенка. Они хотели получить за нее выкуп.
— Но не получили! — воскликнул Пуаро.
— У них не выдержали нервы, — предположил инспектор, — и ее быстро выбросили на дорогу.
— А какой, интересно, выкуп, — ехидно улыбаясь, спросил Пуаро, — можно получить от священнослужителя Кранчестерской церкви? Англиканские церковные сановники никогда не были миллионерами.
— Я думаю, сэр, — высказал предположение инспектор Херн, — что это была плохо проделанная работа.
— Вы так думаете? — улыбнулся Пуаро.
— А вы так не думаете, сэр? — смутился инспектор.
— Я хотел бы знать, инспектор, — задумчиво сказал Пуаро, — я очень хотел бы знать, каким образом она сошла с поезда.
— Это действительно загадка, сэр. — Лицо инспектора посуровело. — Вот она сидит в вагоне-ресторане, разговаривая с другими детьми, а через пять минут — испарилась, ну прямо трюк фокусника.
— Это вы правильно заметили, инспектор, — сказал Пуаро. — Точно трюк фокусника. А кто еще ехал в этом вагоне?
— Это очень правильный вопрос, сэр, — одобрительно сказал инспектор. — Это очень важный вопрос, потому что вагон, в котором ехала команда мисс Буршоу, был последним, и, когда девочки возвращались в свои купе, двери тамбуров всех вагонов закрывались за ними на ключ, чтобы пассажиры не рвались в вагон-ресторан до следующей остановки. Работники вагона-ресторана хотели иметь время для подготовки столиков к ленчу. Уинни Кинг вместе с другими девочками вернулась в вагон: их три купе были рядом.
