– Боюсь, придется, – ответила Николя. – Потому что так оно и было.
– И никаких сомнений?
– Ни малейших. Альфред скажет вам то же самое.
– Пожалуй.
– Не понимаю, к чему вы клоните, – пробормотала Николя, глядя в сад.
– Я? Ни к чему. Просто делаю свою работу.
– Да, но вы явно намекаете на воровство или – думаю, шутки тут неуместны – даже на убийство. По-вашему, смерть мистера Картелла и пропажа портсигара – они как-то связаны? Или нет?
– Не знаю. Мне известно не больше, чем вам.
– Мне кажется, – с сомнением заметила Николя, – что вы не очень-то рады увидеть меня здесь.
– Скажем так: не настолько рад, как был бы в другом месте.
– Забавно. Дело в том, что по дороге сюда я вспоминала Трой. Завтра мы должны увидеться, и я подумала, можно ли мне пригласить с собой одного молодого человека.
– Дорогая моя, она будет очень рада. Могу ли я угадать…
– Нет, – быстро перебила Николя. – Не надо ничего угадывать. Он художник.
– А-а. Мистер Эндрю Бантлинг?
– Вы, наверно, заметили краску под его ногтями?
– Заметил. И сразу вспомнил о своей жене.
– Очень мило с вашей стороны.
Аллейн вздохнул.
– Послушайте, Николя, в этом деле не должно быть ничего личного. Возможно, мне придется расследовать серьезное преступление, а вам – стать важным свидетелем. Мне жаль, что так получилось, но тут уже ничего не поделаешь. Вы согласны?
– Я должна называть вас суперинтендантом?
– Да не надо меня никак называть. Давайте просто продолжим. Я приглашу мистера Фокса, чтобы он вел протокол.
– О Господи! – Николя с минуту смотрела на Аллейна, потом кивнула: – Хорошо, как скажете. Я не буду вам помехой. Все понятно.
– Вот и замечательно.
Фокс появился в комнате.
Аллейн стал во всех подробностях расспрашивать девушку о событиях последних двадцати четырех часов, и Николя все больше чувствовала, как ее сковывает холод. Раньше ее отношения с Аллейнами казались ей чем-то само собой разумеющимся. Как это часто бывает в юности, она, сама того не сознавая, искала в дружбе с ними поддержку и опору. Оба супруга были достаточно взрослыми, чтобы внушать ей чувство уверенности, и достаточно молодыми, чтобы понимать ее проблемы. Она свободно заглядывала в их лондонский дом, когда у нее возникало такое желание, и входила в число немногих лиц, которых жена Аллейна терпела в своей студии во время работы. Что до самого Аллейна, то школьная влюбленность, от которой она довольно быстро избавилась, постепенно переросла в глубокую привязанность. Николя называла его не иначе как Le Cid[59], или просто Сид, со временем почти забыв о том, откуда появилось это прозвище.
Но сейчас перед ней сидел настоящий СИД – Супер-Интендант-Детектив, – исполнявший свой служебный долг, и, глядя на его лицо, внимательное и дружелюбное, но пугающе бесстрастное, Николя испытывала что-то похожее на панику. Мысленно она уже видела статью в газете: «Суперинтендант Аллейн допрашивает секретаршу».
– Не надо строить никаких предположений, – услышала она голос Аллейна, – просто старайтесь объективно излагать факты, и все будет в порядке. На чем мы остановились? Ах да. Вы приехали. Начали работать. Отправились на коктейль перед обедом. Там присутствовали: мистер Картелл; его сестра, мисс Констанс Картелл; его бывшая жена, так называемая леди Бантлинг; ее нынешний муж, мистер Бимбо Доддс; ее сын от первого брака, мистер Эндрю Бантлинг; приемная племянница мисс Картелл или что-то вроде этого – мисс Мэри Моппет, или как ее там?
– Ралстон, кажется.
– Ну да. А также приятель Моппет, мистер Леонард Лейсс. И конечно, мистер Пириод. Компания довольно пикантная: дама с двумя мужьями, молодой человек с двумя отчимами и брат и сестра с сомнительной племянницей. Как прошел обед?
– Не очень.
– Из-за путаницы в личных отношениях?
– Нет. Похоже, как раз на это им наплевать.
– Тогда почему?
– В основном из-за Моппет и Леонарда. Леонард – просто чудовище.
– Чудовище какого рода? Битник? Ботаник? Хам? Пройдоха? Просто неприятный тип?
– Все, кроме битника. Наоборот, разодет в пух и прах и благоухает парфюмом.
– Странный гость для мистера Пириода. Да и для мистера Картелла, наверно, тоже?
– Конечно. Леонард и Моппет сами напросились. Или, может быть, Моппет надавила на бедную мисс Картелл и та упросила Дезире их пригласить.
– Почему «бедную»?
– Разве я сказала «бедную»? – удивилась Николя. – Наверно, потому, что иногда она кажется мне такой уязвимой…
– Продолжайте.
– Ну, в общем… по-моему, это одна из тех неловких женщин, которые выглядят высокомерными и часто ведут себя шумно и бесцеремонно только для того, чтобы скрыть свою застенчивость. Думаю, она пыталась избавиться от одиночества, излив всю свою любовь на Моппет. И вот что за это получила, бедняжка!
– «Почет тебе, о мудрый судия»[60], – пробормотал Аллейн, и Николя подумала, что он над ней потешается.
– А вы не помните, о чем говорилось за столом?
– За обедом речь шла о Пикси: мисс Картелл назвала ее дворнягой, и мистера Картелла это рассердило. Потом о какой-то машине, которую Леонард видел в местном гараже… точно не помню…
– Про машину мы знаем. Что дальше?
– Еще говорили на любимую тему мистера Пириода: родовитость, голубая кровь, «положение обязывает» и все такое. Я уверена, он не пытался уколоть Леонарда и Моппет, но выглядело это именно так. Потом мистер Картелл рассказал о каком-то человеке, который подделал записи о крещении в приходской церкви, чтобы выдать себя за аристократа, каковым на самом деле не являлся. Это тоже не привело никого в восторг, хотя Леонард проявил интерес. Дальше была сцена с Пикси и история с портсигаром.
Она подробно рассказала о том, что случилось.
– Сколько событий за один день. А что происходило до обеда? Например, с молодым Бантлингом? Как он себя вел? Они ладили с его старшим отчимом?
Николя вдруг заметила стоявшую в доме тишину. В гостиной мистера Пириода, которую на время предоставили в распоряжение Аллейна, не было слышно ни звука. У стены стояла завернутая в бумагу акварель, написанная Котмэном. Безупречные кресла и шторы торжественно покоились на своих местах. В окне виднелась аллея, по которой накануне рассерженно шагал Эндрю, размахивая шляпой. А где-то там наверху, в той комнате, где вчера утром раздавался возмущенный голос Эндрю, лежал мертвый мистер Картелл.
– В чем дело? – поторопил ее Аллейн.
– Ни в чем. Эндрю не остался на обед. Уехал в Бэйнсхолм.
– Но вы приехали сюда вместе с ним со станции?
– Да.
– И он оставался в доме до тех пор, пока его не забрали мать и второй отчим?
– Да. Хотя…
– Что?
– Эндрю ненадолго выходил. Я видела, как он шел по аллее.
– Чем он занимался, пока был здесь?
– Кажется, беседовал с мистером Картеллом. Мистер Картелл – его опекун и распорядитель наследства. Вместе с мистером Пириодом.
– Думаете, это был деловой визит?
– Что-то вроде того. Эндрю говорил с обоими.
– Вы знаете, о чем шла речь?
Николя показалось, что она слышит стук собственного сердца.
– Знаете? – повторил Аллейн.
– Только в общих чертах. Он вам сам расскажет.
– Вы думаете?
– Почему бы нет?
– А вам он об этом говорил?
– Немного. Но… это личная информация. В каком-то смысле.
– Чего вы боитесь, Николя? – мягко спросил Аллейн.
– Я не боюсь. Просто… все произошло так неожиданно. Наверно, я еще не оправилась от шока.
– Ну да, конечно. Это бывает. – Он встал из-за стола и взглянул на нее с высоты своего роста. – Как говорила моя тетя своему коту: «Я могу понять мотивы и могу принять последствия; единственное, чего я не выношу, – это бессмысленные прелюдии!» Жаль, что она не работала в уголовном розыске.
– Что это значит?
– То, что не надо бежать впереди телеги. И уж тем более – хитрить и кого-то выгораживать. От этого никому не будет пользы. Меньше всего – вашему молодому человеку.
– Он не мой молодой человек. Мы только вчера познакомились.
– Чума распространяется очень быстро. Вы оставались здесь на ночь?
– Нет. Я была на вечеринке в Бэйнсхолме.
– О Боже! У леди Бантлинг?
– Да, но это не то, что вы подумали, – покраснела Николя. – Вечер прошел очень мило. – Она подробно описала весь праздник.
– Значит, обошлось без происшествий?
– Да, если не считать Моппет и Леонарда, которые снова напросились в гости. Ну и Пикси.
– А что было с Пикси?
Николя рассказала.
– Пикси, – заключила она, – укусила Бимбо. Ему пришлось наложить повязку.
– А вы не помните, в котором часу Пикси устроила свое представление?
– Помню, – быстро ответила Николя, опять густо залившись краской. – Около часа ночи.
– Почему вы так уверены?
– Мы вернулись с «охоты за сокровищами» в половине первого. После этого прошло не больше получаса.
