— Прошу прощения, сэр, не угодно ли еще чего-нибудь?
— Думаю, что нет, Скаттл, — проговорил Лейт, не поворачивая головы.
Помявшись, верзила-шпик перенес вес с одной ноги на другую:
— Прошу прощения, сэр, не сочтите за дерзость, но я хотел бы взять на себя смелость предположить — э-э, сэр…
— Ну давай, Скаттл, — подбодрил Лестер Лейт. — Выкладывай. Что там у тебя?
— Насчет криминальных новостей, сэр, — бухнул шпик. — Вы уже довольно долго не интересовались криминальными новостями, сэр.
— Совершенно верно, Скаттл, — подтвердил Лейт, отхлебнув коктейля. — И пройдет еще больше времени, прежде чем они меня снова будут интересовать.
— Могу ли я спросить почему, сэр?
— Из-за сержанта Экли, черт бы его побрал, Скаттл. Он как женщина, которую в чем-то убедили против ее воли и которая продолжает придерживаться этого мнения. Он почему-то вбил в свою толстую башку, что я и есть тот таинственный похититель, который выискивает неплохо поживившихся преступников и освобождает их от неправедной добычи.
— Да, сэр, — поддакнул шпик. — Он, конечно, зануда страшная.
— По сути дела, — продолжал Лейт, — кто бы ни был этот таинственный похититель — а я понимаю, в полиции твердо убеждены, что такой человек существует, — он заслуживает моего искреннего уважения и восхищения. Ведь, в конце концов, Скаттл, преступление должно быть наказано. А для нераскрытого преступления нет и наказания. Насколько я понимаю, преступники, ставшие жертвами этого похитителя, это люди, которые нарочито совершили свои деяния на глазах у полиции и скрылись. Полиции так и не удалось даже выследить их, не говоря уже о том, чтобы собрать достаточно улик для их осуждения. Потом появляется этот таинственный похититель, раскрывает это преступление, с которым у полиции ничего не вышло, находит преступника и налагает на него стопроцентный штраф, отбирая неправедную добычу. По-моему, Скаттл, это можно считать определенной услугой обществу.
— Да, сэр… И, конечно, вы не станете отрицать, что размеры вашей благотворительности в пользу вдов и сирот полицейских и пожарных, погибших при исполнении своих обязанностей, ваши взносы благотворительным учреждениям и домам престарелых постоянно увеличиваются.
— Ну и что из того, Скаттл? Какое, черт возьми, это имеет отношение к тому, о чем мы говорим?
— Прошу прощения, сэр. Думаю, сержант хотел бы знать, откуда у вас берутся деньги, сэр.
Поставив полупустой стакан обратно на стол, Лестер Лейт потянулся за сигаретницей:
— Какая, однако, наглость с его стороны, Скаттл. Какое ему дело до того, откуда у меня деньги?
— Да, сэр, понимаю, сэр. Совершенно верно, сэр. Но, тем не менее, если позволите предположить, сэр, сдается, что не стоит позволять таким пустякам мешать вам наслаждаться жизнью.
— Наслаждаться жизнью, говоришь?
— Э-э, сэр, я знаю, что вам всегда доставляло огромное удовольствие просматривать газетные вырезки о криминальных сводках. Как вы нередко замечали, у вас возникало ощущение, что человеку стоит лишь изучить рассказ о преступлении в газете, и во многих случаях он может понять, кто виновен, — по одним только фактам, которые там даются.
— Я по-прежнему считаю, что это возможно, Скаттл.
— Да, сэр. — Тут шпик заговорил тише: — А вам никогда не приходило в голову, сэр, что сержанта Экли его собственное невежество нисколько не смущает?
— Не смущает! — воскликнул Лестер Лейт. — Лучше сказать, невежество сержанта Экли его губит! Если знание — сила, то у сержанта Экли протекают клапаны, расшатались поршни, поцарапаны цилиндры и полетели подшипники. Это узколобый, эгоистичный, подозрительный, корыстный, себялюбивый и тупоголовый человек. Ко всему этому, Скаттл, могу добавить, что мне этот человек неприятен.
— Да, сэр. Но если вам захочется пройтись по криминальным сводкам лишь еще разик, сэр, у меня для вас припасено кое-что интересное. И сержант Экли никогда не узнает об этом, сэр.
— Искусить меня пытаешься, Скаттл, — с укором произнес Лейт.
— Виноват, сэр. Я не хотел… то есть, действительно, сэр. Но вы можете положиться на мою осмотрительность, сэр.
Лейт вполоборота повернулся в кресле.
— Я могу на тебя положиться, Скаттл? — спросил он, глядя на шпика загадочным взглядом серебристо-серых глаз.
— Абсолютно, сэр, свою жизнь можете доверить, сэр.
Вздохнув, Лестер Лейт откинулся в кресле и постучал сигаретой по гладкому ногтю большого пальца.
— Скаттл, — начал он, — возможно, у меня настроение такое, возможно, погода влияет, а может — алкоголь, но я решил вернуться к своему хобби только один разик. Однако имей в виду, Скаттл, на этот раз будут чисто теоретические выкладки. Мы просто порассуждаем о том, кто мог бы совершить преступление, и эти рассуждения должны полностью остаться между нами, в этих четырех стенах, как строго конфиденциальная информация.
— Да, сэр. — Весь дрожа от старания, шпик вытащил из кармана кипу газетных вырезок.
— Присядь, Скаттл, — предложил Лейт. — Присядь и расположись поудобнее.
— Хорошо, сэр. Благодарю вас, сэр.
Чиркнув спичкой, Лестер Лейт поднес пламя к кончику сигареты, глубоко затянулся и одним полным дыма выдохом погасил ее:
— Продолжай, Скаттл.
— Да, сэр. Дело о брентвудском алмазе, похоже, сделано для вас как по заказу, сэр.
— Сделано как по заказу для меня, Скаттл?
— Да, сэр, — подтвердил шпик, перебирая газетные вырезки и на миг забывшись. — Полиция так и не нашла виновного. У вас прекрасный шанс хорошо поживиться и…
— Скаттл! — перебил его Лестер Лейт.
Слуга аж подскочил:
— Ох, прошу прощения, сэр. Я не это имел в виду. Я хотел сказать…
— Ничего, Скаттл. Брентвудский алмаз мы пропустим. Что у тебя там еще?
— Это было самое главное, сэр.
— Тогда пропускаем его, Скаттл.
Шпик пролистывал вырезки большим пальцем:
— Вот тут мужчину задушили и унесли около двух тысяч долларов, которые он выиграл в карты.
— Пропускаем, Скаттл, — перебил его Лестер Лейт. — Раз человек выиграл две тысячи долларов в карты и ему не хватило ума добраться до гостиницы в центре и обождать там до утра, он заслужил, чтобы потерять свой выигрыш. Это старый трюк игорных домов. Что там еще?
— Женщина застрелила мужа и заявляет…
— Да будет тебе, Скаттл, — снова прервал его Лестер Лейт. — Ты снова читаешь желтую прессу. Это же абсолютно стереотипный случай. Она застрелила его, потому что потеряла к нему уважение. Потому что считала унизительным для себя принять тот статус в жизни, который, по его мнению, должна иметь жена. Она замужем десять лет, но с отвращением открыла для себя его низменные инстинкты как раз в тот момент, когда под рукой оказался револьвер. Она вытащила его из сумочки, намереваясь лишь привести мужа в чувство, а что произошло потом, точно не помнит. Он вроде бы рванулся к ней, и все помутилось. Она слышала оглушительный звук выстрела и почувствовала отдачу. Потом ничего не помнит, а когда пришла в себя, поняла, что извещает о случившемся по телефону полицию. Это произошло сразу после того, как она сняла домашнее платье и нарядилась во все самое лучшее.
— Вижу, вы читали, сэр, — сказал шпик. — Я не знал, что вы знакомы с этим делом. Могу я спросить, если вы не возражаете, сэр, как получилось, что вы знаете об этом? Это ваши друзья?
— Я не знаком с этим делом, — устало проговорил Лейт, — но знаком с десятками других таких же. Ну же, Скаттл: дайте что-нибудь посвежее.
— Ну, сэр, я не думаю, что… О да, сэр, вот кое-что довольно необычное. Убийство обезьяны, сэр.
— Убийство обезьяны? — повторил Лейт, обернувшись вполоборота, чтобы видеть выражение лица шпика. — За каким дьяволом кому-то понадобилось убивать обезьяну?
— Ну да, конечно, строго говоря, это не убийство, сэр, но я назвал это убийством потому, что, если подозреваемый полицией на самом деле убийца, то фактически это убийство и есть… то есть, сэр, полагаю, вы понимаете меня… я имею в виду…
— Я тебя не понимаю, — оборвал его Лестер Лейт, — а то, что ты имеешь в виду, могу понять лишь из того, что ты говоришь. Будь добр, объяснись, Скаттл.
— Да, сэр. Эта обезьяна принадлежала Питеру Б. Мэйнуэрингу. Мистер Мэйнуэринг вернулся из-за границы, где провел целый год, в основном в Индии и Африке.
— Ну-ну, Скаттл. Ближе к делу. Почему была убита обезьяна?
— Это была обезьяна мистера Мэйнуэринга, сэр.
— И кто убил ее, Скаттл?
— Полиции это неизвестно. Вооруженный бандит.
— Вооруженный бандит, Скаттл?
— Да, сэр. Как рассказывает мистер Мэйнуэринг, этот бандит остановил автомобиль, прострелил обезьяне голову и распорол ей брюхо. Как считает мистер Мэйнуэринг, киллер приехал из Индии. Это какая-то церемония, связанная с убийцами-тагги[3] и жрецами обезьян, которые поклоняются им и наказывают смертью любую обезьяну, которая покидает свой клан.
