— И сейф, надо понимать, был взломан в течение ночи? — поинтересовался Мейсон. — И власти нигде не смогли обнаружить эти сорок семь тысяч долларов.
— Именно так. Появились подозрения о том, что Лорна Нили, возможно, знала, где находятся деньги. Возможно, бережет их для Коллистера Гидеона, с тем чтобы возместить ущерб, нанесенный правительственными службами его делу. Полиция, как и ФБР, очень хотела бы знать, где сейчас находится Лорна Нили и где я раздобыл отпечатки ее пальцев. На меня было оказано большое давление.
— Да, но ты ведь ничего не мог сказать, — заметил Мейсон.
— Но давление было очень сильным, — запротестовал Дрейк. — Они даже угрожали мне, заявляя, что я помогаю преступникам.
— Тут ничего нет криминального. Маргарет Лорна Нили была полностью оправдана. Она не имела никакого отношения к мошенничеству.
— Исчезла она просто классически, — сказал Дрейк. — Полиция считала, что сможет найти ее по номеру социального страхования или с помощью каких-то других средств, но Лорна Нили бесследно исчезла. Из того, что нам известно, складывается следующая картина. Вскоре после процесса она, очевидно, встретила Гораса Уоррена и, вероятно, уехала в Мехико. Уоррен в то время был борющимся за свое место молодым бизнесменом, полным честолюбивых амбиций. Он уже обладал значительным состоянием. Свой клад к тому времени он еще не обнаружил. Это произошло через два года, когда на одном из принадлежавших ему участков была открыта нефть. С тех пор он осуществил ряд прибыльных вложений.
— Вы сплетничали, Дрейк, — ухмыльнулся Мейсон.
— Нет, я только внимательно слушал.
— Не возникло ли у кого-либо подозрений, откуда ты взял отпечатки пальцев Лорны Нили?
— Я не могу этого сказать. От меня они ничего не узнали. Но возможно, что я оставил следы.
— Каким образом?
— Оформив прокат того грузовика-лаборатории.
Мейсон задумался.
— Видишь, Пол... Даже в этом случае власти хотят жить сами и другим дать возможность делать то же самое. Они отдали Маргарет Лорну Нили под суд, но она была оправдана. Что же еще они хотят?
— Они идут по следам Коллистера Гидеона.
— Но он же в их руках.
— Они получили пустой мешок, — сказал Дрейк. — Они считают, что, если бы Гидеон вернул сорок семь тысяч долларов, его можно было бы освободить под залог.
— Гидеон отказался, не так ли?
— Гидеон настаивает, что он не знает, где находятся деньги. Продолжает утверждать, что ночью сейф был взломан.
— Он считает, что кто-то из его служащих навел взломщиков на след?
— Нет, он категорически настаивает, что это сделал кто-то со стороны. Секрет замка сейфа был записан на нижней стороне одного из ящиков его стола. Полиция обнаружила, что ящик был выдвинут из стола, его содержимое разбросано по полу. Взломщики, очевидно, обнаружили код, открыли сейф и забрали деньги.
— Были ли другие следы вторжения в помещение?
— Как я понимаю, очень много. Дверной замок был вырван с корнем. Пропали двадцать долларов, которые Маргарет Нили держала в своем столе, деньги из копилки, что-то около девяноста пяти долларов. Забрали деньги даже из коробки с марками, десяти- и одноцентовые монеты, которыми служащие платили за марки для личной переписки.
— Итак, Гидеон отказался от сделки, отказался от возможности выйти из тюрьмы под залог.
— Он заявил, что не может этого сделать. Сказал, что ему ничего не известно о деньгах.
— Как долго он находится в тюрьме? — спросил Мейсон.
— Гидеон был освобожден в пятницу на прошлой неделе, — ответил Дрейк.
Мейсон задумался:
— Я думаю, что власти не упускают его из поля своего зрения.
— Не знаю, — ответил Дрейк. — Что я хочу тебе сказать. Очень трудно держать человека под наблюдением, если он знает, что это такое, и не хочет быть в таком положении. Рано или поздно он уйдет из-под наблюдения.
— В этом случае лучше всего создать у него впечатление, что ему удалось уйти из-под наблюдения, и затем посмотреть, что он будет делать. По этой причине власти нередко организуют грубое наблюдение, когда за человеком следят почти открыто. Затем объект освобождается от наблюдения, заходя, например, в здание с несколькими выходами или при наличии машины проезжая один или два перекрестка, где свет меняется на красный. Все это хорошо известные уловки. В этом случае грубое наружное наблюдение снимается и начинается квалифицированное ведение слежки.
Обычно объект какое-то время прячется где-нибудь, например, в мотеле или гостинице, под вымышленным именем и несколько дней ведет себя тихо. Не обнаружив ничего подозрительного, он выходит из укрытия и попадает в ловушку. Подобное же случилось и с Гидеоном?
— О Гидеоне мне ничего не известно, — ответил Дрейк. — Власти не особенно доверяют мне. Мне сказали, что лучше сотрудничать или...
Дрейк провел ребром ладони по горлу.
— Веди себя спокойно, — сказал Мейсон. — Если дело дойдет до того, что они будут угрожать тебе лишением лицензии, сообщи им, что я дал тебе отпечатки пальцев и что ты работаешь на меня. Пусть они узнают все от меня.
— Хорошо, — ответил Дрейк. — Тем не менее они хотят получить сорок семь тысяч долларов.
— Могут они как-то возместить убытки? — спросил Мейсон.
— Они хотели бы вновь прихватить Гидеона, поскольку он давал сотрудникам полиции ложные сведения.
— Но поскольку прошло так много времени, это уже не является преступлением, не так ли? — спросил Мейсон.
— Ты не совсем прав, — ответил Дрейк. — Власти стали гораздо умнее. Они вынудили Гидеона дать показания относительно взлома его сейфа, заявив, что продолжают расследовать это преступление. Когда Гидеон указал им, что по истечении столь долгого срока за это уже не наказывают, ему было сказано, что дело вновь расследуется и ему необходимо дать показания о взломе сейфа и похищении сорока семи тысяч долларов, — у них есть какая-то статья о даче следователям ложных показаний во время ведения ими следствия.
Мейсон выказал определенное раздражение.
— Но ведь Гидеон отбыл свой срок, он заплатил долг обществу.
— Но власти не хотят, чтобы жулик улизнул с сорока семью тысячами долларов и отбыл столь короткий срок.
— Ясно, — сказал задумчиво Мейсон. — Итак, полиции известно, что ты что-то знаешь о Маргарет Нили. Ты должен вести с ними дела таким образом, чтобы они зашли в тупик.
— Я сворачиваю все связи, — сказал Дрейк. — Я не хочу участвовать в этом деле. Я умываю руки.
Мейсон покачал головой:
— Нет, ты не можешь этого сделать.
— Что ты имеешь в виду, Перри? Под угрозой моя лицензия на ведение дел. Я не могу скрывать информацию, которая нужна полиции для расследования преступления.
Мейсон ответил, что полиция не собирается кого-либо наказывать.
— Они хотят конфисковать сорок семь тысяч долларов. И все. Я бы снял тебя с крючка и нанял другое детективное агентство, но я не могу никого посвящать в это дело.
— Подумай, какой шум вызовет известие о том, что арестована Лорна Уоррен. Мы не можем допустить этого. Мы не должны разглашать свою информацию.
— Никто ее и не разглашает, — пробурчал Перри. Мейсон не скрывал своих сомнений: — Когда полиция приходит в ярость, Пол, их методы становятся довольно грубыми.
Дрейк ничего не сказал.
— Мне нужно наружное наблюдение, Пол. Я хочу, чтобы миссис Уоррен постоянно держали под скрытым наблюдением. Но она об этом ничего не должна знать. Скажи своим людям, что лучше снять с нее наблюдение, чем вызвать подозрения. Я также хочу, чтобы вы хотя бы в течение нескольких дней последили за Джадсоном Олни. Кроме того, достань из полицейского дела фотографию Гидеона. Пусть все твои сотрудники хорошо изучат ее. Если кто-то из упомянутых мною людей увидит его или вступит с ним в контакт, сразу же ставь меня в известность.
Дрейк застонал:
— Я как раз боялся, что у тебя появится подобная идея. Это ведь очень опасно, Перри.
— Принимать ванну тоже опасно, Пол. Приступай к работе.
Когда Дрейк покинул кабинет, Делла сказала:
— Господи! Если бы у нее было побольше ума!
— Посмотрим на это по-другому, — сказал Мейсон. — Будучи очень молодой женщиной, она увлеклась этим краснобаем, который был значительно старше ее. Она не видела ничего плохого в том, чем они занимались. Она была увлечена им, возможно, любила. Наверное, Гидеону нетрудно было убедить ее взять на сохранение сорок семь тысяч долларов.
— Я допускаю это, — ответила Делла. — И не вижу ничего особенного. Но она, конечно, не должна была из чувства ложной лояльности позволять сейчас вовлекать себя в нынешнюю ситуацию.
— О какой ситуации ты говоришь? — спросил Мейсон.
— Ну... ее муж все знает.
— Знает о чем?
— О сорока семи тысячах долларов.
— В цепи косвенных улик недостает очень важных звеньев, — сказал Мейсон. — Во-первых, властям неизвестно, что миссис Лорна Уоррен — это Маргарет Лорна Нили. Во-вторых, Горас Уоррен ничего не знает о прошлом своей жены. И в-третьих, если бы власти даже допросили ее мужа, то он не смог бы выступать в качестве свидетеля, поскольку муж не может давать показаний против жены, а жену нельзя принудить свидетельствовать против мужа.
