— Сдается мне, что Хэррод на самом деле знает, кто вы. Он хочет заставить вас подписать заявление от имени Ферн Дрисколл. Тогда вы окажетесь в его власти. Он сможет заставить вас сказать или сделать все, что он захочет. Он пытается раздуть крупный скандал… Как мне жалко бедную Ферн! Я не была с ней знакома, но знаю, что Форри с ума по ней сходил… Господи, какая вышла путаница! Этот гад Хэррод не зря почуял, что пахнет жареным. Вряд ли он заблуждается на ваш счет. Чем больше я думаю об этом, тем яснее это понимаю. Он ведь сказал Па, что Ферн была на втором месяце беременности. Должно быть, узнал об этом из протокола вскрытия.
— Ферн могла и рассказать это кому-нибудь.
— Может быть и так.
— Почему она уехала?
— Она, говорят, была девицей весьма решительной. Должно быть, очень любила Форри и уехала, чтобы не доставлять ему неприятностей. Если бы даже они поженились, ребенок родился бы слишком скоро… Форри не должен был ее отпускать!
— Могу открыть вам один секрет, — сказала Милдред. — В сумочке Ферн была пачка из сорока новеньких стодолларовых купюр. В общей сложности, четыре тысячи долларов.
Китти посмотрела на нее с испугом.
— Где теперь эти деньги?
— У меня, — ответила Милдред.
— Господи! — воскликнула Китти. — Хэрродовская скандальная история становится все более занимательной. Бедная молоденькая секретарша обнаруживает, что беременна от сына богатого фабриканта и пытается убедить его на себе жениться. Папа-фабрикант вышвыривает ее на все четыре стороны и дает в придачу четыре тысячи долларов. Не может такого быть, Милдред!
Та пожала плечами.
Китти обхватила голову ладонями.
— Ох, какая путаница. Хэррод что-нибудь выудил из вас, Милдред?
— Нет, — ответила та. — Я обратилась к Перри Мейсону, знаменитому адвокату. Если появится Хэррод, я должна сказать ему вот что…
Она прочитала Китти то, что было написано в ее блокноте.
Китти внезапно оживилась.
— Отлично! Вот он, выход из положения. Мы напустим Перри Мейсона на этого грязного шантажиста.
— Боюсь, Хэррод не пойдет к Мейсону, — сказала Милдред. — Если он действительно знает, что я не Ферн Дрисколл, то постарается заманить меня в ловушку и…
В этот момент зазвенел дверной звонок.
— А вот и он сам, — встав с кресла, сказала Милдред.
— Подождите минутку, — прошептала Китти. Милдред обернулась.
— Если вы не против, я пойду ему открою, скажу, что Ферн Дрисколл — это я, спрошу, как он смеет рассказывать всем о моей беременности, и дам ему по роже. Не возражаете?
— А он не знает вас в лицо? — приглушенным голосом спросила Милдред.
Китти отрицательно покачала головой.
Тогда не возражаю. Только, по-моему, это бессмысленно — он должен знать, что Ферн Дрисколл погибла. Кстати, он из тех людей, что не постесняются ударить женщину.
— Ну, это уж моя забота, — ответила Китти и вышла в прихожую.
Милдред услышала, как щелкнул замок, открылась дверь и Китти сказала:
— Вероятно, вы меня не знаете. Меня зовут…
— Ну как же, как же! — перебил ее голос Хэррода. — Вы мисс Кэтрин Бэйлор. Разрешите теперь представиться мне. Мое имя Карл Хэррод.
В голосе Китти зазвучали нотки неуверенности.
— Почему… Откуда вы знаете, кто я? Мы с вами ни разу не встречались.
Хэррод самодовольно усмехнулся:
— Не забудьте, я не новичок в своем деле. Я мог бы в точности проследить весь ваш путь сюда от отеля «Виста дель Камино», где, как известно, останавливаются члены вашей семьи. Я был уверен, что кто-нибудь из вас появится здесь, чтобы уладить это дело.
— Ну что ж, мистер Хэррод, — перебила его Китти, — я тоже искала вас. Теперь позвольте мне кое-что вам сказать. Во-первых, если вы что-то хотите от той, что живет в этом номере, то я могу вам сообщить от ее имени, что вы должны связаться с Перри Мейсоном, ее адвокатом. В вечерние часы или в случае крайней необходимости звоните в Детективное агентство Дрейка. Во-вторых, у меня есть для вас персональное послание, простое и действенное, выражающее всю глубину моего к вам уважения.
Послышались звонкая затрещина, затем грубое ругательство, дверь сразу же захлопнулась, и щелкнул замок.
Китти вошла в комнату с раскрасневшимся лицом и блестящими глазами.
— Этот Хэррод! — фыркнула она. — Где тут можно вымыть руки?
Китти прошла в ванную. Когда она вернулась, Милдред сказала:
— Послушайте, Китти, мне хотелось бы по-прежнему именоваться Ферн Дрисколл. Я вовсе не жажду становиться снова Милдред Крэст. В конце концов, какая разница? Ферн ведь уже нет в живых. Хэррод, может быть, и подозревает, что дело нечисто, но, пока я живу под ее именем, он будет немного осторожнее. Одно дело возводить поклеп на погибшую девушку, которая не может защититься, и совсем другое — на человека, способного за себя постоять. Для вас так тоже будет лучше: когда выяснится, что никакого ребенка не будет, журнал не посмеет публиковать хэрродовские россказни. Как вы, не возражаете?
Китти немного подумала и спросила:
— Когда вы открыли ее сумочку, там было что-нибудь еще?
Милдред отрицательно покачала головой. Она вспомнила о найденных там письмах Форри, но инстинктивно почувствовала, что не имеет права говорить о них Китти Неясно было только, что с ними делать. По закону она должна была сдать все вещи Ферн Дрисколл в полицию или другим представителям властей.
— Что ж, ладно, — внезапно сказала Китти. — Если хотите и дальше играть роль Ферн Дрисколл, я не возражаю. Опасаюсь только, что вам придется столкнуться с трудностями.
— Все равно их не избежать, — вздохнула Милдред. — Боюсь я этого Хэррода.
— Да он просто грязный шантажист.
— Поэтому-то я его и боюсь.
— Обещайте мне одну вещь, Милдред. Если вы будете говорить с кем-нибудь из членов моей семьи, не упоминайте о том, что я у вас была.
— Хорошо, — согласилась Милдред и задумчиво добавила: — Зря вы его ударили.
— Этого мерзавца?! — воскликнула Китти. — Я научу вас, как с ним бороться.
— А как?
— Подождите меня здесь, — сказала Китти. — Я вернусь через пятнадцать минут.
Она накинула куртку и направилась к двери.
— Скажите хоть, как вы меня нашли? — спросила Милдред.
Китти, уже взявшаяся было за дверную ручку, внезапно остановилась.
— Вы ведь сняли номер в отеле на имя Ферн Дрисколл, — ответила она. — Номер этого телефона зарегистрирован в телефонной справочной. Я позвонила туда, и мне сказали, где вас найти. Так что все очень просто.
— Где сейчас ваши отец и брат? — задала вопрос Милдред.
— Насколько я знаю, в Лансинге… Подождите, Милдред. Я сейчас вернусь и принесу вам шпатель для домашнего мороженого.
— Шпатель для мороженого? — изумилась Милдред. Китти кивнула.
— Это такая длинная заостренная полоска стали с деревянной рукояткой. Совершенно необходимая вещь для женщины. Лучшего оружия не придумаешь. Когда-то дамы употребляли для этих целей шляпные булавки. Поверьте, от них был прок. Мужчина теряется, когда на него наставишь что-то длинное и острое. У меня была подруга, за которой ухаживал полицейский. Он советовал ей не выходить по вечерам из дома без такого шпателя. Его можно носить в сумочке, надев на острый конец пробку. Моя подруга однажды отбилась им от эксгибициониста. Ночью на темных улицах без него не обойтись.
— Но вы же не сможете его купить сейчас, вечером. Да и вообще, не нужен он мне…
— Почему это не смогу достать? Универмаг «Аркед новелти» в соседнем квартале еще работает. Так что испробуйте эту штуку на вашем приятеле Хэрроде. Можете не сомневаться, он от вас отстанет.
Когда Китти ушла, на Милдред напал какой-то панический страх. Она боялась Карла Хэррода. Ей стало ясно, что он разгадал все ее хитрости и теперь играет с нею, как кот с мышью.
Когда через какое-то время дверной звонок зазвенел снова, сердце Милдред тревожно забилось. Она подошла к самой двери и спросила тонким, испуганным голосом:
— Кто там?
— Это я, Китти. Откройте… Ферн.
Милдред открыла дверь.
— Я принесла вам оружие, дорогая, целый арсенал! — войдя, сказала Китти. — Смотрите! Три прекрасных шпателя для мороженого!
— Три? — удивилась Милдред.
— Да! — воскликнула Китти и рассмеялась: — Это у меня наследственная деловая хватка: один стоит тридцать восемь центов, а три продаются за доллар. На всякий случай, я возьму один себе. Если Хэррод попытается поднять на меня руку, он с ним познакомится… Да не пугайтесь вы так, Милдред! Не обязательно ведь сразу втыкать его в человека. Дело в самой идее. Мужчину можно приструнить, даже слегка кольнув его этой штукой… А сейчас, дорогая, мне пора идти. Я никому не скажу о том, что вы мне рассказали. Мне нужно узнать, действительно ли Па или Форри дали Ферн Дрисколл четыре тысячи долларов и отослали ее прочь. Меня всякий раз трясет, когда я думаю о ее судьбе. Если даже бедная девочка сама захотела умереть, то это было минутное помрачение рассудка от душевной травмы. Все из-за того, что ее заставили уехать… Не говорите никому, что я к вам заходила. Если что-нибудь случится и вам понадобится моя помощь, я сегодня весь вечер буду в «Виста дель Камино». Па никуда не выезжает без свиты, словно президент. А я остановилась в скромном двухкомнатном номере. Я еще в нем не была, только попросила занести туда мой багаж. В отеле меня знают. В случае чего вы легко меня найдете. Ну как, будете молодцом?
