– Продолжайте, прошу вас.
– Итак, доктор запер дверь коттеджа, сказав, что он «запечатывает место», сам прошел вместе с нами в наш коттедж, где учинил нам форменный допрос, затем отправился вызывать коронера. Думаю, коронер появился через час с небольшим, сопровождаемый помощником окружного прокурора и представителем офиса шерифа. Они придирчиво допрашивали доктора, делая упор на наркотики. Доктор вручил им ключ от коттеджа. Помощник шерифа отпер его, первым вошел внутрь и обнаружил: Эд, по всей вероятности, пришел в себя, вылез через окно и уехал.
Мейсон тихонечно присвистнул.
– Вы правы, – кивнула головой Сара Энзел, – офицеры пришли в негодование из-за такого финала. Мне показалось, у доктора Рено и прежде были какие-то неприятности с полицией. На этот раз они буквально вышли из себя.
– Что говорил доктор Рено?
– Доктор старался спасти честь мундира. Он твердил, что Эд действительно был мертв, он это твердо знает. Даже намекнул, мол, это мы куда-то девали тело, чтобы нельзя было произвести вскрытие. Во всяком случае, он без конца повторял, что мы опасаемся вскрытия.
Женщина замолчала, но Мейсон ее поторопил:
– Продолжайте. Мне надо знать все до конца.
– Как вы понимаете, доктор Рено упрямо твердил, что тело куда-то перевезли, но наконец помощник шерифа, который расспрашивал обитателей соседних коттеджей, нашел человека, который видел собственными глазами, как Эд вылез из окна своего домика, сел в машину и уехал.
– Черт побери! – воскликнул Мейсон.
– Вы правы. Очевидно, ему стало гораздо лучше. Свидетель сказал: одет он был в пижаму и выскользнул наружу из заднего окна. Сразу же за коттеджем стояла какая-то машина. Эд нажал на стартер и укатил. Видимо, он угнал чужую машину, потому что его собственная осталась на месте.
– Уехал в одной пижаме?
– Так сказал свидетель. Естественно, это его сильно заинтриговало, но потом он подумал, что Эд надумал избежать рейда полиции или же неожиданного появления разгневанной супруги…
– Он находился достаточно близко, чтобы разглядеть человека, – спросил Мейсон, – сможет опознать его по фотографии?
– Нет. Он был в сотне футов в стороне. Просто видел фигуру мужчины, но он уверен: мужчина был одет в пижаму серого цвета с красными горошинами. А у Эда на самом деле такая пижама. После этого мы попытались вас снова вызвать по телефону, но вы уже успели уехать из Лос-Анджелеса, и мы не представляли, как вас разыскать. Мы оставили для вас послание в аэропорту Сан-Франциско в случае, если вы остановитесь там, но вы, очевидно, его не получили. Так что мы ждали, пока не догадались, что вы можете быть в Парадайзе, и не позвонили туда.
– Обождите минуточку, – прервал ее Мейсон, – скажите мне еще кое-что. Были ли у Эда с собой деньги?
– О да, я к этому иду. В карманах его одежды обнаружено ровно сорок пять долларов. Он заплатил за коттедж пятидесятидолларовой бумажкой, сильно потертой. Эд, как я уже говорила, очень много пил. Его часто приходилось доставлять домой чужим людям. По этой причине он всегда имел при себе пятидесятидолларовую бумажку, которую прятал под кожаной стелькой на каблуке правого ботинка, чтобы любой человек, который доставит его по назначению после очередной пьянки, получил вознаграждение. Теперь в его карманах не было даже цента, только эти сорок пять долларов – сдача, которую он получил, уплатив за коттедж.
– Но почему он вылез из окна? – поинтересовался Мейсон. – И как он мог это сделать, если был так сильно болен, как уверяет врач?
– Откровенно говоря, мистер Мейсон, я думаю, вряд ли врач намерен рассказать, что действительно произошло. Вы же знаете, когда человек умирает, доктор иной раз вводит сильнодействующее возбуждающее средство прямо в сердце. Я предполагаю, доктор Рено проделал нечто подобное с Эдом, а потом не стал дожидаться достаточно времени, чтобы проверить, подействовал укол или нет. Ему слишком уж не терпелось допросить нас с Мирной. Эд наверняка сказал ему что-то такое, связывающее болезнь с Мирной.
Конечно, доктор вообразил, что мы спрятали тело Эда и каким-то образом избавились от него, а через окно могла вылезти Мирна, переодевшись в пижаму мужа, попав в дом опять-таки через это заднее окно. Лично я считаю, когда врач определил, что сердце Эда остановилось, он ввел в него большую дозу адреналина, после чего вышел из коттеджа. Эд пришел в себя, адреналин придал ему силы подойти к двери и попытаться выйти наружу. Когда он обнаружил, что она заперта, он запаниковал, вылез из окна, сел в первую попавшуюся ему на глаза машину и уехал.
Нелепо думать, что такое хрупкое создание, как Мирна, в состоянии вытащить тело грузного мужчины. Да и потом, с какой стати нам бояться вскрытия? Он же заболел задолго до того, как мы приехали сюда.
– Где его личные вещи? – спросил Мейсон. – Одежда? Багаж?
– Все в офисе шерифа. Помощник шерифа продолжал проводить официальное расследование, когда мы уехали. У него был ключ от коттеджа, сам коттедж заперт. Мы поехали во Фресно и позвонили вам оттуда. Вы велели нам лететь в Сан-Франциско, что мы и сделали. До этого мы сказали помощнику шерифа, куда он может отправить вещи Эда, когда они больше не понадобятся.
– Как вы думаете, где находится Эд Дейвенпорт?
Женщина пожала плечами в полном недоумении.
– Как я понимаю, он не может далеко уехать в пижаме на чужой машине, без денег, без водительских прав.
– Напившись, алкоголики способны на самые невероятные поступки, – сказала миссис Энзел задумчиво. – Мирна рассказывала, как ей несколько раз казалось, будто Эд помешался, когда у него заканчивался запой.
– Его где-то должны задержать, – настаивал Мейсон.
– Конечно. Офис шерифа направил соответствующее предписание патрульной службе. Они должны искать мужчину в пижаме за рулем машины. Он представляет несомненную опасность на дороге.
– Доктор допускает, что он может умереть или…
– Доктор не сомневается в его смерти! – твердо произнесла миссис Энзел.
– Эд Дейвенпорт сделал какое-то сообщение или заявление доктору Рено, которое пробудило у него недоверие к Мирне?
– Очевидно, да. Доктор расспрашивал Мирну про конфеты.
– Какие конфеты?
– Ну, Мирна рассказала мне про запои Эда. Вообще-то он не любитель конфет, но обнаружил, что когда у него наступает жажда спиртного, съев большое количество конфет, ему иногда удается преодолеть эту тягу. Как я поняла, прежде чем ехать во Фресно, он почувствовал приближение запоя и принялся уничтожать конфеты. У него в портфеле всегда имелся запас.
– Какие именно конфеты?
– Шоколадные с ликерной начинкой, «пьяные вишни» и другие сорта. Мирна тоже говорит: съев несколько штучек, он переставал иной раз думать о рюмке. Но уж если он срывался, то пил до полного отупения.
После некоторого раздумья Мейсон сказал:
– Ол-райт, я хочу вам кое-что предложить. Я вижу несколько свободных мест в передней части самолета. Мы с мисс Стрит пересядем туда. Когда же прибудем в Лос-Анджелес, я хочу, чтобы вы с миссис Дейвенпорт вышли из самолета прежде нас и взяли такси до самого вашего дома.
– Зачем? Можно же ехать сначала на лимузине, а уже потом пересесть на такси.
– Я не хочу, чтобы вы ехали тем же путем, что и лимузин. Я хочу, чтобы вы взяли такси.
– Почему?
– Мне надо проверить, будет ли за вами слежка.
– Но с какой стати за нами может быть слежка?
– Вас могли выследить в Сан-Франциско. Может быть, шериф во Фресно решил присматривать за вами.
– Чего ради? Какое им до нас дело? Это же абсурд! В конце концов, если Эд Дейвенпорт участвовал в попойке, а какая-то красотка подсыпала ему снотворного, чтобы спокойно обработать, не отвечать же Мирне?
– Могут существовать иные точки зрения, – предупредил Мейсон. – Из вашего рассказа я понял, у этого человека очень слабое здоровье. По словам доктора Рено, он должен был находиться в шоковом состоянии, настолько тяжелом, что врач поверил в его смерть. Давайте допустим, Эд Дейвенпорт отправился куда-то на машине, облаченный в одну пижаму. Он мог совершенно спокойно потерять сознание и умереть, мог совершить наезд или сам стать жертвой аварии. Если он получит даже незначительные увечья, они тоже могут оказаться для него смертельными.
– И все же я не понимаю, каким образом можно возложить ответственность на нас за его побег из окна. Обычная ошибка врача. Эд находился в шоковом состоянии, либо у него была полная потеря сил, уж не знаю, а этот болван врач ввел ему в сердце адреналин или какой-то другой стимулятор. Это же динамит. Такое делается только с умершими, когда нет никакой надежды. Последняя рискованная игра, вызванная отчаянием. И вы думаете, этот глупец посчитал необходимым удостовериться в правильности своих выводов до того, как уйти из помещения?
Мейсон промолчал, ожидая продолжения.
– Конечно, в результате мы заварили настоящую кашу. Вы в Парадайзе считали Эда покойником. Представляете, что бы произошло, если бы он поехал в Парадайз и застал там вас роющимся в его бумагах? Такой безумец, как он, мог бы сделать бог знает что! Мы с Мирной страшно переживали, что у вас будут неприятности из-за нас.
