— Перри, девушку действительно проняло. Она чертовски возбуждена, требует тебя, настаивает, чтобы ты тотчас приехал, потому что произошло нечто ужасное.
— А куда ехать-то, Пол?
— В мотель.
— Ее там нет, — возразил Мейсон. — Администратор говорит, что никто не снимает трубку.
— Она там. Во всяком случае, она утверждает, что звонит оттуда. Говорит, должна повидать тебя и заплатит сколько угодно, только бы ты приехал к ней, потому что она к тебе не может из-за каких-то чрезвычайных обстоятельств.
— О, черт! — сказал Мейсон. — Вот и связывайся со склонными к истерикам дамами… Ладно, Пол, я сейчас поеду туда. Если ее не окажется на месте, я предъявлю такой счет, что мой урок она запомнит навсегда… А ты когда отправишься домой?
— Бог знает, — ответил Дрейк. — Работаю над сложным делом. Несколько моих оперативников на задании, приходится ждать рапорты. Если будут еще звонки, что говорить?
— Кто бы ни позвонил, скажи, что до утра связаться со мной невозможно, — попросил Мейсон. — Если же снова позвонит Нэнси Бэнкс, передай, я уже в пути и пусть она имеет в виду, что дело ее должно быть по-настоящему важным.
Мейсон вздохнул, поправил галстук и позвонил в гараж, чтоб подготовили его машину. Затем спустился туда на лифте и отправился к Нэнси Бэнкс.
Мигающие огни провозглашали: «Мотель Фоли». Ниже можно было разглядеть скромную табличку: «Мест нет».
Мейсон на миг задумался, не оставить ли машину у конторы управляющего, но потом решил проехать прямо к номеру 14.
Выйдя из машины, постучал в дверь.
Никакого ответа, хотя в окнах горел свет. Хмурясь, Мейсон повернул дверную ручку. Дверь легко поддалась.
На полу, сразу за дверью, лежала записка: «Мисс Бэнкс! Звонил ваш адвокат, перезвонит через пятнадцать — двадцать минут».
Мейсон вошел, закрыл за собой дверь, огляделся. Все было как в прошлый раз, ничего не изменилось. На скамеечке стоял чемодан, перед зеркалом на туалетном столике — дамский несессер.
Мейсон взглянул на свои часы, насупился, сел и принялся ждать.
На бюро дорожный будильник безучастно отсчитывал громким тиканьем минуту за минутой. Мейсон сверил с ним свои часы, отметил, что дорожные на пять минут отстают, потянулся, зевнул, снова посмотрел на часы и поднялся, собираясь уйти.
Когда он уже был готов распахнуть входную дверь, смутная тревога остановила его. Он окинул номер сосредоточенным, изучающим взглядом и обратил внимание на плотно прикрытую дверь, очевидно, в ванную комнату.
Мейсон прошел к ней, негромко постучал и, не получив ответа, отворил.
Марвин Фремонт, нелепо скрючившись, сидел в кабине душа. Голова набок, глаза бессмысленно таращатся в пустоту, челюсть отвисла, маленькое красное пятнышко, по-видимому, от пули, ярко выделялось на рубашке спереди.
Мейсон достал из кармана платок, протер дверную ручку, уничтожая свои отпечатки пальцев, вышел из ванной, захлопнул за собой дверь и был уже на полпути к выходу, когда в комнату с улицы вбежала запыхавшаяся Нэнси Бэнкс.
— О, мистер Мейсон! — воскликнула она. — Я так рада вашему приходу! Это спасение! Ох… — Она приложила руку к груди. — Как я вам благодарна!
Она подошла к адвокату, взяла его руки в свои.
Руки у нее были ледяные.
— Быстро выкладывайте, в чем дело, — потребовал Мейсон.
— Я звонила вам. Я хотела, чтобы…
— Я тоже звонил вам, но никто не отвечал.
— Меня здесь не было.
— Во всяком случае, — сказал Мейсон, — такова ваша версия. А теперь мне хотелось бы иметь полное представление о событиях.
— Я поехала домой. Я… я хотела спрятать деньги в безопасном месте.
— Какое место вы сочли безопасным?
— Собственную квартиру. Часть денег я решила хранить у подруги… Чтобы не все яички лежали в одной корзине.
— Превосходно, — ободрил ее Мейсон. — Теперь в темпе все остальное. Почему вы принялись мне названивать?
— Меня ограбили, — сообщила она.
— Что значит — ограбили?
— А то и значит. Когда я остановила автомобиль позади своего дома и вышла из него, кто-то наставил на меня пистолет и грубым голосом приказал отдать деньги.
— Можете описать этого человека?
— Он был… Нет, не могу.
— Он был в маске?
— Платок, белый платок на лице с прорезями для глаз. Больше я ничего…
— Какое телосложение?
— Какое? Ну, широкоплечий, коренастый. Судя по фигуре и движениям, лет около… сорока, а может, моложе.
— Ясно, — торопил Мейсон. — Что дальше?
— Деваться мне было некуда. Деньги лежали у меня в сумке. Он помахал своим пистолетом… Я хотела закричать, а он ударил меня, схватил сумку и исчез.
Адвокат задумчиво разглядывал свою собеседницу.
— И тогда вы позвонили мне?
— Да.
— Откуда вы звонили?
— Из дому.
— А Полу Дрейку сказали, что из мотеля.
— Да. Я хотела встретиться с вами здесь.
— Сообщили в полицию?
— Боже мой, нет.
— Что ж, — Мейсон не сводил с нее глаз, — именно это вам предстоит сделать. Вы должны сообщить в полицию об ограблении. Теперь скажите, зачем вам понадобился именно я и именно здесь?
От изумления ее глаза буквально округлились:
— То есть как — зачем?! Боже мой, мистер Мейсон, грабители отнимают у девушки все деньги, а вы делаете вид, будто это пустяк! Это катастрофа!
Мейсон сочувственно кивнул и все-таки повторил:
— Надо поставить в известность полицию.
— Не могу, мистер Мейсон. Есть на то причины…
— Отлично, — сказал Мейсон, — Ежели вы упорно придерживаетесь такой точки зрения, ничего не поделаешь. Смиримся с происшедшим и проводим его веселой улыбкой.
Он прошел к входной двери и, улыбаясь, заключил:
— Человек должен спокойно принимать неожиданное. В конце концов, сегодня ваше материальное положение лучше, чем пару дней назад. Пройдет время, деньги, внесенные в залог за брата, вам вернут, и вновь вы будете на коне.
— Мистер Мейсон… Я в вас разочаровалась.
— Почему?
— Вы принимаете все как… как должное.
— Ограбление для вас — сенсация, источник неизведанных эмоций. Впервые в жизни к вам приблизились с пистолетом и отняли деньги. Для полиции же это дело привычное. Ну, как для вас просьба начальства взять карандаш и бумагу и сделать запись под диктовку. Я, конечно, не полицейский. Но на преступления тоже насмотрелся по горло. Мне не хотелось бы продолжать разговор. Советую обратиться в полицию. Словесный портрет преступника, вроде вашего, всегда оставляет шанс на успех. И оглянуться не успеете, как полиция вернет вам деньги.
— Нет-нет, это не для меня. Мне не нужна полиция.
— Что ж, — подытожил Мейсон, — в сложившихся обстоятельствах единственный выход для меня — отправится домой, а для вас — лечь спать и…
— Я боюсь остаться здесь одна.
— Боитесь? Денег больше нет. Чего же еще бояться?
— Нет, я… думаю, нет.
— Остаться я не могу. Вы уже взрослая девочка. Кстати, вы что-то говорили о своей подружке, которой собирались доверить деньги… Почему бы не провести ночь в ее обществе, если вам так уж страшно?
— Я… Хорошая мысль, мистер Мейсон. Спасибо за совет. Прямо сейчас и уложу вещи.
— Вот и хорошо.
Она пересекла комнату, пожала Мейсону руку. Рука была холодной словно лед, и Мейсону показалось, что девушку бьет нервная дрожь.
— Что ж, действуйте, — сказал он.
— Не откажите… Побудьте здесь, пока я собираюсь.
— Сожалею, но день выдался на редкость тяжелый. Вам ведь ничто теперь не угрожает. Забросьте вещи в машину и марш домой.
— Если б вы подождали хоть минутку…
Мейсон покачал головой.
— Я все понимаю, — вновь заговорила она. — Вы ужасно заняты, и я вывожу вас из терпения отказом позвонить в полицию. Что ж, еще раз большое вам спасибо.
Мейсон улыбнулся, похлопал ее по плечу и направился к двери. Он успел пройти примерно половину пути до своей машины, когда дверь позади распахнулась, послышались торопливые шаги и женский голос позвал:
— Мистер Мейсон, пожалуйста… Ну, пожалуйста!…
Адвокат обернулся.
Она подбежала и буквально кинулась Мейсону на шею, прижавшись к нему в порыве отчаянного страха.
— Ну, что еще? — произнес Мейсон.
— Это ужасно, просто ужасно! Вы должны… Тсс! Здесь нельзя об этом. Нас могут услышать… Пожалуйста, вернитесь.
— Еще какие-нибудь новости? — спросил он.
— Ужасные… Там… — Она перешла на шепот: — Там чье-то тело.
— Где?
— В душе.
— Вы уверены?
— Да.
— Мужчина? Женщина?
— Мужчина.
— Мертвый?
— Я не знаю… Кажется, мертвый.
Мейсон обнял за плечи трепещущую девушку.
— Успокойтесь. Вам надо взять себя в руки. Вы не знали, что там спрятан труп?
— О Боже, нет! Я собирала вещи и… пошла в ванную, а он в душевой кабине.
