Доброе дело - Эндрю Ваксс

1

— Я хочу ее видеть, — сказала женщина.

— Многие хотят ее видеть, — ответил мужчина. — Многие хотят многого. Это не так просто.

— Перестань играть со мной, как будто я простушка, ладно? — огрызнулась женщина. — У меня заняло много времени найти тебя. И много денег. Просто скажи мне, сколько стоит билет, и дай сесть на поезд.

Мужчина не столько толстый, сколько рыхлый, плоть сочилась сквозь его одежду и, казалось, может вытечь, как лава, в любой момент. Его глаза были глубоко похоронены в жировых складках кожи, но их блеск не был свинячим, скорее рептильным. Он плюхнулся в кресло, сиденье поддерживало лужу плоти, которая, видимо, была его коленями.

Он осмотрел женщину, стоящую перед ним с ледяной объективностью работорговца. Она выглядела на свои двадцать, чуть меньше среднего роста, пепельные волосы струились вниз по спине и были перетянуты черной широкой резинкой. Невозможно было сказать ничего о ее фигуре под бесформенной армейской курткой, в которую она была одета. Прямая осанка, бирюзовые немигающие глаза. Без макияжа, губы сжаты в прямую линию.

— Сними куртку, — приказал мужчина.

Женщина сделала то, что ей сказали. На ней были черная футболка и камуфляжные штаны, с толстым кожаным ремнем на талии.

— Давай, давай, — сказал толстяк нетерпеливо. — На тебе может быть прослушка, все я знаю.

Женщина стянула футболку через голову, одним плавным движением, так быстро, что казалось, она не теряла зрительного контакта с мужчиной. Она расстегнула ремень и штаны широко разошлись, так, что она могла бы выйти из них, не расстегивая. Черный топик-лифчик и скромные белые трусы предстали взгляду мужчины.

— Ладно, теперь повернись, — сказал он.

Женщина медленно повернулась. Ее икроножные мышцы были резко очерчены, бедра были мускулистыми. Верхняя часть ее тела была изящнее, грудь растягивала мягкий лифчик. Она завершила поворот, так же плавно, как снимала футболку, сохраняя ощущение зрительного контакта, даже когда была спиной к нему.

Толстяк облизнул то место, где должны были бы находиться его губы, глаза скользили по телу женщины, как ноги паука ползущего по стене.

— Ты готова заплатить столько, сколько это стоит, — спросил он ее.

— Да, — только и сказала она.

— Тогда иди сюда.

Женщина подошла к толстяку. Она продолжала идти, пока не оказалась в нескольких дюймах от него.

— Встань на колени, — сказал толстяк.

Женщина упала на колени так быстро и беззвучно, что толстяк не был уверен, заметил ли он ее движение.

— Ты готова поработать? — спросил он.

— Я хочу ее увидеть, — сказала женщина.

— Хорошо, сучка. Ты получишь то, что хочешь. Но сначала я получу то, что я хочу, понятно?

— Да.

— Ладно, сейчас возьми мой… — толстяк осекся, как будто его перебили, хотя женщина тихо стояла на коленях, глядя в третий глаз мужчины.

— Ты… — начал толстяк. И снова осекся.

Женщина продолжала смотреть туда же, прямо между глаз толстяка. Она ничего не говорила.

Толстяка бросило в пот, его вонь залила узкое подвальное помещение. Женщина не двигалась.

— А, забудь, — сказал толстяк, голос сорвался в конце. — Наверняка ты не так уж хороша в этом. Цена — десять штук. У тебя они есть?

— Да, — сказала женщина, не двигаясь.

— Они у тебя с собой?

— Да.

— Где?

— В куртке.

— Покажи.

Женщина поднялась. Она наклонилась и дотянулась до бокового кармана куртки. Когда она распрямилась ее левая рука была сжата в кулак. Женщина подошла к креслу толстяка. Она разжала кулак, золото заблестело в тусклом свете.

— Крюгерранды, — сказала женщина. — Тридцать пять штук. Они стоят три сотни за штуку.

— Кому стоят, сучка? — Толстяк глумился, чувствуя себя снова в безопасности. — Они продавались по семьдесят девять с мелочью этим утром. Тебе недостает всего лишь трех ярдов.

Женщина разжала правую руку. Еще две золотые монеты лежали на ладони.

— Сдачу оставь себе, — сказала она.

2

Женщина поднялась по ступеням из подвала и вошла в переулок. Солнечные лучи падали в него. В начале переулка двое белых мужчин сидели на мусорных баках. Один играл со стилетом, тыкая в точку на ладони. Другой держал длинную велосипедную цепь, размахивая ею, как маятником, держа ее с одного края.

— У тебя есть деньги, дорогуша? — ласково спросил мужчина с ножом, когда женщина приблизилась.

Женщина продолжала идти, как будто не слышала.

— Мужчина задал тебе вопрос, шлюха! — крикнул тот, который был с цепью, вскакивая на ноги.

У женщины в руке появился полуавтоматический пистолет из голубой стали, и она навела его на живот парня. Ее лицо было спокойным, рука твердой.

Мужчина начал пятиться, пока не почувствовал мусорный контейнер за спиной. Затем он сел.

Женщина вышла из переулка.

3

Старуха выглядела такой старой, что могла бы быть сестрой Каина. И достаточно злобной, чтобы научить его всем приемчикам. Она сидела за каменным блоком, который выглядел, как продолжение подвальной стены, темная, сырая плита.

— Ты попала в большие неприятности, чтоб найти меня, — сказала она блондинке.

Женщина не ответила.

— Ты хочешь вернуться в прошлое, да? — спросила старуха. — Провести кого-то через ворота?

— Да.

— Раз ты пришла ко мне, ты должна знать, как это работает. Единственные, кто может вернуться назад, это те, кто причинил много вреда. Ты понимаешь это, не так ли?

— Да.

— И ты должна принести мне то, что они забрали. Это ты тоже понимаешь?

— Да.

— Назови мне имя, — сказала старуха.

— Бобби. Бобби Вэйн Фостер.

— Закрой глаза, — скомандовала старуха.

Блондинка сделала, как ей было сказано. Она слышала звуки, которые не могла опознать — скрежет жидкого металла, пронзительный, едва слышный, вопль, что-то похожее на то, как бьется схваченная птица.

Шло время.

— Он забрал семерых, — наконец сказала старуха. — Серийный убийца. Насильник и убийца.

Блондинка открыла глаза.

— Я знаю, — сказала она.

— Ты нашла Хранителя Врат, — сказала старуха, — но не ворота. Он забрал семерых, и наконец его самого забрали. Он у нас. Если ты хочешь вернуть прошлое для него, ты должна забрать еще семерых. Ты понимаешь?

— Да.

— Ты все понимаешь? Если тебя убьют, пока ты собираешь урожай для нас, то…

— Я знаю, — сказала блондинка.

— Да, ты знаешь, — ответила старуха. — Но мы знаем все. Мы знаем откуда ты пришла. И война не считается. Ты должна забирать, как он забирал.

— Так же?..

— Нет. Не обязательно тем же путем. Но ты должна убивать ради убийства — только такая цель разрешается. Убийства не должны быть санкционированы. Не трать наше время, как другие. Если ты нашла работу палача, убивая тех, кто сидит