Поблагодарив секретаршу и попрощавшись, не откладывая дела на потом, Дмитрий Сергеевич поехал на другой конец города к матери Петра Аркадьевича.
В маленькой, тесной квартирке на пятом этаже его встретила седая женщина. Узнав, что пришли из полиции поговорить о сыне, сразу же заплакала и, вытирая глаза платком, приговаривала:
– За что убили моего сыночка, один он у меня был, у кого рука поднялась?
Она долго не могла успокоиться. Дмитрий Сергеевич налил ей воды и подал попить.
Старушка держала стакан трясущимися руками и, выпив несколько глотков, успокоилась. Рассказала, что в последний год Пётр сильно изменился, похудел, был невесёлый, говорил, что его огорчает Володька, который нигде не работал. С женой, с Ниночкой у него тоже были размолвки, он даже подумывал куда-нибудь уехать. Давно бы, говорит, так сделал, да тебя, мама, как одну брошу? Володька житья не даст.
При упоминании о внуке бабулька опять стала причитать и плакать. Не повезло парню смолоду: родная мать умерла, учёбу бросил. Связался с плохими людьми, успел отсидеть, а ведь он совсем молодой.
– У вас ничего в доме не пропало? – поинтересовался Рогожин.
– Не могу найти ключи от Петиной квартиры. Он на всякий случай у меня запасной комплект держал. Куда я их дела, не знаю. Надо Ниночке вернуть, мне они не нужны.
– Когда к вам в последний раз приходил внук?
– На днях. Денег в этот раз не просил. Сказал: – Мы скоро с тобой, бабулька, хорошо заживём, всё у нас будет. Я его спрашиваю: работу, наверное, нашёл? А он: – Зачем работать, я и так скоро богатеньким буду.
Дмитрий Сергеевич попросил фотографию внука, старушка, порывшись в альбоме, дала.
– Не припомните ли, где он был в день убийства? – спросил Рогожин.
– Как не помню? Накануне я его попросила помочь картошку выкопать. Он согласился и остался ночевать, автобус рано уходит, и мы с ним поехали первым рейсом на дачу. Копали целый день, а вечером узнали, что Петю убили.
– А друзей у него подозрительных не было?
– С друзьями никогда не приходил. Не знаю, не могу ответить.
– Надо будет с ним побеседовать. Можете сказать, когда внук придёт?
– Точно сказать не могу.
– Вы ему передайте повестку, тут написано, куда и к кому обратиться. Не придёт сам, найдём, только хуже себе сделает, – Рогожин положил на стол заполненный бланк.
– Я скажу, – уверила старушка.
– До свидания. Фотокарточку, можно я с собой возьму, потом обещаю вернуть, – сказал на прощанье Рогожин.
– Берите, раз надо, – согласилась женщина.
После возвращения на службу Рогожин увидел, что у дверей кабинета сидит посетительница.
– Вы ко мне? – спросил он.
– Мне к следователю Рогожину.
– Проходите. – Дмитрий Сергеевич открыл дверь.
– Садитесь, чем могу служить?
– Я мать потерпевшей Лебедевой Ларисы Васильевны, вы ведёте её дело.
– Да, оно закончено.
– Мы написали заявление с просьбой его закрыть.
– Почему? – удивился Рогожин.
– Понимаете, нам сейчас нужны деньги, взять негде. Мой муж попал в больницу, требуется дорогостоящая операция. У нас таких сбережений сроду не бывало, а матери Абрамова ничего не стоит её оплатить, мы уже согласились, у нас нет выбора. К тому же Абрамова сказала, что сына не осудят, она дала взятку. Говорит, что в наших интересах закрыть дело, зачем девушке дурная огласка?
– Да что вы её слушаете? – с возмущением сказал Рогожин. – Расследование преступления закончено, насильник должен предстать перед судом и получить то, что заслужил. Ему, по меньшей мере, грозит пять – семь лет лишения свободы.
– Не говорите мне об этом, я всё равно не поверю, – с грустью в голосе сказала мать потерпевшей. – Сейчас сидят те, у кого нет денег откупиться за правонарушение, а бандиты, кто может хорошо заплатить, остаются на свободе. Нам нужны деньги на операцию. Кроме того, они пообещали помочь поступить Ларисе в техникум или в институт. Абрамовы всё могут. Они сказали: – Зачем вы так убиваетесь со своей девственностью? В наше время в институте красоты можно восстановить утраченную невинность. Если вам необходимо, можем помочь. Видите, как они рассуждают? У них всё продается и покупается. А вы тут ведёте расследования, тратите время, хотя всё можно решить за деньги без вашей помощи.
Рогожин слушал женщину и думал:
«Вот до чего докатилась наша служба! Никто не верит в её справедливость, порядочность и защиту».
– Вы так говорите, словно знаете, кто получил взятку, – заметил он.
– Конечно, мне сказала мать насильника, есть у вас человек, ему она дала деньги, и он обещал «замять» дело. Он посоветовал ей с нами рассчитаться и уговорить нас забрать заявление, – ответила Лебедева.
– Спасибо за откровенность. Кто этот всемогущий человек? – поинтересовался Рогожин.
– Его фамилия Князев, – твёрдым, уверенным голосом сказала она. – До свидания.
Лебедева встала и вышла из кабинета, оставив на столе заявление.
Рогожин не успел ничего ответить, затрезвонил телефон, взял трубку. Звонила дворничиха, которая убирает двор, где жил Кольцов. Сказала, что в день убийства, рано утром, её чуть не сбил с ног мужчина, который выскочил из того самого подъезда, где произошла трагедия. Раньше она его никогда во дворе не видела. Рогожин попросил свидетельницу как можно скорее приехать.
Через полчаса женщина сидела перед ним. Он вытащил из стола несколько фотографий, среди которых была фотография Махонина и Владимира Кольцова. Дворничиха внимательно разглядывала портреты, затем отложила в сторону два – Махонина и Кольцова-младшего.
– Вот этот, – указала на снимок Махонина, – чуть не сбил меня с ног, а этот, – показала на фотографию Кольцова-младшего, – совсем недавно во двор приходил, сидел на скамейке, потом в подъезд зашёл и долго не выходил. Я специально решила посмотреть, показалось, что он пьяный. Думаю, к кому пришёл? Вижу, сидит на ступеньках, будто спит. Я говорю: – Ты, что парень, до дома не можешь дойти? Он посмотрел на меня мутными глазами, встал и ушёл. Наверное, наркоман, – дворничиха пожала плечами.
– Спасибо за ценную информацию, если вы нам понадобитесь, вас вызовем, пожалуйста, не откажите, придите.
– Конечно, приду, – заверила дворничиха и, попрощавшись, ушла.
После опознания Махонина, Рогожин взял ордер на его арест. Но в городе мужчины не оказалось, было ясно, что он скрылся. Соседи сказали, что не видели жильца две недели, где находится, никто не знал. Вызванный на допрос сын Кольцова тоже ничего не прояснил. Парень выглядел, как типичный наркоман.
– Был ранее судим?
– Да, за драку, по амнистии освободился.
– Сейчас работаешь?
– Нет, с судимостью никто не берёт, отец устраивал в разные фирмы, да там платили мало.
– На что ты живёшь?
– На бабушкину пенсию, – нагло усмехнувшись, ответил Володька.
– Бабушка говорит, что ключи потеряла от квартиры отца, ты, случайно, их не брал?
– Нет, не брал, зачем они мне? Я к его жене в гости не хожу.
– А вот и врешь. Тебя недавно видели, как ты околачивался возле дома отца. Это серьезные улики. Может, это ты его убил?
– Да вы что? Меня в этот день в городе не было, я на бабкиной даче картошку копал. Спросите у неё.
– Подпиши подписку о невыезде. Мы тебя вызовем.
Арестовывать его лишь за подозрение в убийстве было невозможно, явные улики отсутствовали, а алиби у Володьки было железное.
Нинель Александровна долго решала, как деликатно убедить девушек «сотрудничать» и «дружить» с полицией. Она опасалась, что с их стороны встретит реакцию возмущения, негодования и протеста, но вместе с тем, понимала, что идти на такой шаг заставляет жизнь.
На сегодняшний день агентство твёрдо стоит на ногах и не нуждается в финансовой поддержке спонсоров. В банк на счета «Афродиты» стекались солидные суммы денег. Князев прав: чтобы всё сохранить, нужна защита, охрана и надёжные покровители. Они есть, не требуют от фирмы денег, им нужны услуги очаровательных, молодых и здоровых модниц. Действительность диктует свои жёсткие правила игры. К чёрту разговоры о стыдливости, пошлости, измене, порядочности, достоинстве и нравственной чистоте, все эти понятия имеют право на существование, но сейчас нужно отодвинуть их в сторонку. Пусть полежат до лучших времен. Во имя сохранения фирмы и постоянной работы, сотрудницы должны пойти на такой шаг.
Если не согласиться с Князевым? Не исключено, что придут другие люди, и неизвестно, чего они захотят. А вдруг на агентство «положит глаз» кто-нибудь из криминального авторитета? Рецидивисты и воры в законе? Нельзя предугадать, что придёт в голову этим людям, и на каких условиях с ними можно будет договориться. Возможно, «живой бартер», как выразился Князев, им не будет нужен, а понадобятся только деньги. Как известно, они алчные и ненасытные, ради наживы готовы на всё, даже на убийства. Нинель Александровна вздрогнула, представив на секунду перед собой облик вымогателя. Он представился ей огромным, бритоголовым амбалом с тупым выражением лица. Нет, только не это. Делиться деньгами она ни с кем не хотела, зависеть от такого типа людей не желала. Уж лучше пусть будет так, как говорит Князев.
