Четверти часа не прошло, как они въехали в Армянск. Припарковались возле девятиэтажки, первый этаж которой делили между собой почтовое отделение и междугородние телефонные автоматы.
Андрей побежал звонить в Киев.
— У девочек все спокойно, — сообщил он Армейцу по возвращении. — Я с Ледовой разговаривал. Хвалит нас. Молодцы, говорит. Быстро добрались.
— Ей спасибо, — невесело кивнул Армеец. — От В-валерки не забыл ей з-земной поклон передать?..
— Не появился?… — спросил Андрей, хотя ответ был очевидным.
— Если сам не разобрался, мы ему ни-ничем уже не поможем, — медленно выговорил Эдик. — В-время, Андрюша?
— Семь утра.
Рабочий люд потихоньку наполнял улицы Армянска. На ближайшей к почте остановке накопилось человек пятнадцать. Ждали автобус, который, естественно, запаздывал.
— Куда они едут? — вздохнул Андрей. — Чем живут? Где работают? Вот так один раз в жизни пересеклись, и все…
— А ч-что в этом такого? Тех, кто в Но-новой Зеландии обитает, ты вообще в жизни не у-увидишь…
— Действительно, — с некоторым удивлением согласился Андрей. — Но я вот, где мимо проезжаю, иногда думаю: это чей-то дом. Чья-то школа рядом. Детсад. Хм. Все родное кому-то, с чем-то связанно. А я пролетел по трассе, и тю-тю…
— Д-давай на Джанкой, фи-философ, — оборвал Андрея Армеец. Лю-любишь у-умственные изыскания — чего в бандиты записывался?
— Да я не записывался… Само вышло…
— Трогай. — распорядился Армеец. За прошедший час он окончательно помрачнел и теперь нахохлился, будто угодивший под ливень воробей.
Без приключений миновали Красноперекопск.
— Лиманом пахнет, — нарушил тишину Бандура.
— Сиваш позади с-слева остался, — механически произнес Армеец. — На северо-востоке. С Литовским п-полуостровом, через который красные в Крым во-ворвались.
— Лучше б белые их всех в том лимане гнилом перешпокали, — мечтательно произнес Бандура, внимательно поглядывая за дорогой.
— Кто его знает?.. — покачал головой Армеец. — Дай-ка сигарету…
— Ты же не куришь?.. — удивился Андрей. Вынул из нагрудного кармана полную пачку и протянул Эдику.
— Василий Аксенов н-написал свой «Остров Крым»[24] именно на эту тему. Фа-фантазию о том, что Михаилу Ф-фрунзе не удалось выбить б-барона Врангеля с полуострова, который у Аксенова — н-натуральный остров. Занимательное чтиво… Развал Союза он тоже п-предугадал.
— Как это, остров?
— Я же сказал — ф-фантазия…
— А…
— Поскольку б-белогвардейцы на острове закрепились всерьез, — с вдохновением продолжал Армеец, — крымчан у Василия Аксенова как-бы не к-коснулись те п-преступления, что коммунисты т-творили на нашей земле се-семьдесят лет. Мимо Крыма п-прошли и голод с ми-миллионами жертв, который большевики в 33-м на Украине и Дону организовали. В лагеря с-смерти их не посылали т-тысячами, целые народы в Сибирь не гнали. Вот у Аксенова из Крыма и в-вышло нечто среднее между Гон-Конгом и Монако. Природа подходящая. С небоскребами в семьдесят этажей, с-судами присяжных, журналистами, которых нечистые на руку чи-чиновники боятся, как огня, а не наоборот, ма-маленькой, но боеспособной армией, и так далее. С «Руссо-Балтами»[25] круче ны-нынешних «БМВ» и «Ролс-Ройсов».
— И твоего «Линкольна»?
— Точно, — поколебавшись, сказал Армеец, — и «Линкольна» тоже.
— А у нас в Дубечках, — Бандура прочистил нос, — старики до сих пор в Ленина верят. Не дай Бог про старика Ильича кривое слово сказать… Удавят.
— Ты из Винницкой области, А-андрюша?
— С юга самого. От дедовского дома до Днестра — десять минут, если на велосипеде. Мы с пацанами все лето купаться ездили. А по Днестру — как раз граница с Молдавией проходит.
— В ва-ваших краях НКВД перед войной такие з-зачистки проводил, — н-никакому Пол-Поту не мерещилось. И после победы п-продолжали. Вот п-память и вы-выскребли начисто…
— Ты это у нас в селе скажи…
— Да понятно, что не с-стоит. Ви-видишь ли, Андрюша, во время Г-гражданской войны именно тут, в Крыму, последнюю точку на белогвардейцах поставили. А с ними на всей и-интеллигенции. На п-преподавателях, музыкантах, промышленниках, пре-предпринимателях. Список длинный. Я читал, что п-пламенная революционерка по фамилии Землячка[26] — или это по-погоняло у нее п-партийное такое было — где-то здесь п-пленных в море топила. С-сотнями. А в Киеве ее именем улица названа.
— И что с того?
— Н-ничего. Но ты в Б-берлине или Дрездене, п-проспект Адольфа Гитлера видел? Улицу Гейдриха? Переулок Менгеле. Это от того, что у них Нюрнбергский т-трибунал был, а у нас, Андрюша, не было, и не п-предвидится. В будущем… Народ миллионами г-губили, а коммунисты и с-сейчас к власти рвутся. И не с-стыдно им ни капли. Чи-чихать им на те м-миллионы.
— Так то ж другие коммунисты…
— Д-других коммунистов не бывает, Андрюша. Не говоря уж о том, что у нас из тех, к-кто при советской власти, как сыр в масле катался, м-мало кто вниз загремел. Все на б-боевых постах. Или н-неподалеку. В х-хлебных местах, о-образно говоря. Пе-перетасовались, будто карты в колоде, чешую скинули, вывески одни на д-другие поменяли — и п-привет. Вперед и с песней. Дай-ка мне еще си-сигарету, Андрюша.
Армеец закурил.
— А ты ждешь, когда хо-хорошо будет?.. Наивный ты парень. Да с каких таких пи-пирогов?
Местность впереди оставалась ровной и здорово походила на низменность. Ею очевидно и была. Так по крайней мере утверждал Армеец, ежеминутно сверявшийся с картой.
Снова принялся накрапывать мелкий и противный дождик. Впрочем, судя по лужам, которые то и дело доводилось преодолевать «Мерседесу», недавно тут бушевал самый настоящий ливень.
Армеец с Бандурой напряглись, потому что впереди возник очередной блок-пост. Со шлагбаумом, будками и еще какими-то невзрачными постройками, прилепившимися справа от дороги. К счастью, этот блок-пост — словно вымер.
— Дождь их, гадов, разогнал, — предположил Андрей.
— Я ка-кажется знаю, что это за объект. Это, с-старик, очередной сюрприз для о-отдыхающих. П-проверка автомобилей на «СО». Мой сосед по Градинской п-прошлым летом тут здорово пострадал…
— Как пострадал?
— Элементарно п-пострадал. С-собирался в Крым с женой и детишками. Здесь ему шесть процентов «СО» намеряли и преспокойно забрали машину на ш-штрафплощадку.
— У него талона не было?
— Был. К-киевский. Местным до лампочки. К тому же, Андрюша, тебе на трассе в тысячу к-километров длиной такого дерьма в бак поналивают — ни один к-карбюратор не выдержит. Или инжектор. Бе-бесперебойная к-кормушка для местной милиции.
— Хорошо видать, мужик отпуск провел, — посочувствовал Андрей.
— В-врагу не пожелаешь. Ж-жену с детьми в Киев поездом отправил. А «Т-таврию» свою н-несчастную — месяц со штраф-площадки выбивал. В таком виде машину п-получил — мог и не забирать…
* * *
Проехали еще километров десять. Дорога стала совсем узкой. Справа виднелась насыпь идущего параллельно автостраде железнодорожного полотна, слева протянулся широкий оросительный канал.
— Чтоб ки-кислород перекрыть, лучшего места не сыщешь, — уныло изрек Армеец.
Андрей с тревогой посмотрел на приятеля.
Въехали в Воинку. С обеих сторон потянулись частные одноэтажные домики, перемежаемые серыми заборами каких-то промышленных баз.
— Направо, — скомандовал Армеец, не выпускавший атласа из рук.
«Мерседес» преодолел несколько сотен метров вдрызг разбитой дороги и встал перед шлагбаумом железнодорожного переезда.
— Д-долго п-поезда ж-ждать, хо-хозяйка?! — крикнул Армеец толстухе, торчавшей в окне железнодорожной будки. Железнодорожница с подозрением покосилась на «Мерседес», почесала нос и лишь потом важно ответила:
— Ми-минут двадцать по-подождете…
Эдик напрягся. Бандура подавил смешок. Атасов с заднего сидения что-то невнятно пробормотал.
— Вот спит, — поразился Андрей, — из пушки не разбудишь…
— С ним всегда так, — рассеянно ответил Армеец. — Если спит — то спит. Без ду-дураков. К-конкретно.
Оба умолкли, подумав о Протасове. Эдик поглядывал по сторонам, но ничего внушающего опасения вокруг пока не наблюдалось. Позади них, громко стравив воздух из системы, остановился тяжело груженый «Камаз» самосвал. Через пару минут к самосвалу подтянулся трактор, волочивший прицеп с высоченной копной сена.
Дождь зарядил чаще, Андрей приподнял стекло — чтобы в салон не залетала вода. Откуда-то справа донесся далекий свисток тепловоза. Дорога по ту сторону переезда какое-то время оставалась свободной. Но не слишком долго. Вскоре, подпрыгивая на ухабах, туда подкатил армейский «УАЗ», выкрашенный в защитный цвет. Двигатель «УАЗа» работал из рук вон плохо. Троил и задыхался, обещая вот-вот заглохнуть. Даже через три колеи до ушей пассажиров «Мерседеса» доносилось хлюпанье и кваканье, вырывавшиеся из-под капота «Уазика». Водителю армейской машины — маленькому, тщедушному солдатику (на вид — лет пятнадцати от силы) приходилось то и дело подгазовывать, чтобы мотор окончательно не заглох.
