Ознакомительная версия.
– Да какой нахер судья! Он у Пастора общак подломил! Неужто это судья?! – рассердился Тимур. – Кто еще чего знает?
– Червонец это, – боясь довести вора до белого каления, тихо пробормотал бригадир Ясень, стоявший рядом с Муреной. Свое погоняло он получил за то, что вместо утвердительного «да» всегда произносил «ясен хер или, как вариант, «ясен перец». – Гадом буду, это судья. Этот Костин в прошлом году половину моей бригады лес валить отправил на Ангару. Помнишь, мы чурок в подвале неделю держали, пока нам задаток в пятьдесят тонн не принесли? А потом пожадничали и еще на полтинник зарядили? Оперативники шестерых наших сломали. Помнишь, Тимур? Ясен перец, это он.
– Сука!.. – прошипел Тимур. – Знаете, почему вы, дебилы, до сих пор еще не на лесоповале? Потому что я за вас думаю! Выпусти вас, долбдятлов, в свободное плавание – через неделю на шняге какой-нибудь запалитесь! Вы знаете такое слово – однофамилец?! Это когда фамилия одна, а хавальники – разные! Как еще объяснить?
Тут он, глядя в лица своих людей, с ужасом понял, что все они без исключения знают только одного Костина. Судью. Причем так хорошо, что не в силах забыть. Ни у одного из парней, стоящих и сидящих рядом с ним, даже не возникла мысль о том, что Костин – это кто-то другой. Ни один из них не задумался, напрягая память, не сталкивался ли с человеком под такой фамилией на зоне или по делам. Все были твердо уверены в том, что Костин – фамилия одного человека, эксклюзивная. Принадлежит она судье федерального районного суда. У этого человека тоже есть прозвище. Оно должно у него быть, потому что он так тесно, как никто другой, связан с их миром. Судья решает судьбу братков вопреки их желаниям. Его погоняло – Червонец. Именно Костин рассматривает дела, по которым редко кого приговаривает менее чем на десять лет.
Тимур задумался. Много он дал бы сейчас, чтобы заглянуть в уголовное дело по изъятию из преступного оборота воровского общака и огнестрельного оружия, в протокол обыска на даче у Сома. Сейчас в это дело добавились новые бумажки. Там наверняка красочным полицейским языком расписывается, как «неустановленными преступниками были похищены денежные средства в размере восьмисот тысяч долларов США». Вот на эти описи-протоколы-допросы и мечтал хоть одним глазком сейчас взглянуть Тимур. Тогда сразу стало бы ясно, где находится общак и кто такой этот Костин.
– Вот что, – молвил наконец вор, наливая себе виски из четырехгранной высокой бутылки. – Мурена, бери Филателиста и езжайте на Гоголя, дом пять. Аккуратно расспросите у соседей, последите за домом, за хатой. Одним словом, я все хочу знать о человеке, который проживает в тридцатой квартире.
– Он раньше прокурорским следаком был, – добавил Ясень, продолжающий быть уверенным в том, что Костин – судья. – Так что рыло свое куда попало не суйте. Расколет сразу, будто высморкается.
Те, к кому обратился Тимур, молча встали и вышли из помещения. Это были спецы по получению необходимой информации. Воровской мир не отставал от ментов. Если у тех есть служба наружного наблюдения, то почему ее не должно быть у воров? Чтобы бить врага, нужно знать его оружие и уметь им пользоваться.
– Нет, ты мне скажи, Антон, как могло получиться, что ты ввязался в эту бодягу?! – удивлялся Пащенко, кутаясь в тонкую куртку. – Ты же собирался прогуляться, зайти в магазин и вернуться домой, да?
– Вот и прогулялся. – Костин сидел на трибуне рядом с другом и рассеянно наблюдал за последним матчем второй лиги в этом сезоне.
– Я только одного понять не могу, – продолжал прокурор. – Если сумка, как ты говоришь, была за спиной у одного из жульманов, и ты ее потом в глаза не видел, то почему сейчас Пастор пытается тебя трясти?
– Не пытается, а трясет! – Костин усмехнулся.
– Ну, мы еще посмотрим, кто кого трясти будет, – без злобы пообещал Пащенко. – Так что насчет сумки?
Антон помолчал, глядя, как в ворота «рыбхоза», то есть «Океана», вкатывается второй мяч. Мужики, сидящие как кусты в поле, по два-три человека на всей трибуне, громко выругались в адрес тренера, защиты, вратаря и судьи, запутав таким вот образом весь ход разбора ситуации. После этого болельщики дружно полезли под скамейки за пивом и водкой. На улице было холодно – это раз, трибуна – тот же гараж – это два.
– Если избрать тот вариант, что я ее не брал, а это подтвердит любой человек, находившийся рядом со мной в тот момент и до моего отправления домой, то выходит, что сумку мог взять только кто-то из посторонних. Этот тип воспользовался сумятицей. Или – спецы Земцова, Вадим. В последнее я верю слабо, так как все были на виду друг у друга.
– Но сумку можно спрятать, а потом за ней вернуться, – возразил Пащенко.
– Так-то оно так, – поморщился судья. – Только где ты ее там спрячешь? Тем более что я еще не успел как следует очухаться, а Земцов и его бригада прочесали уже весь жилой массив. – Антон понял, что перебрал, и добавил: – Ладно, не массив, а гектар местности – точно. Знаешь, что самое хреновое? То, что я вырубился. Если бы Пастор не врезал мне с такой силой, то я задержал бы их до прибытия СОБРа. Тогда все было бы тик-так. И сумка не потерялась бы, и Пастор не стал бы мне звонить.
– Или тебя пристрелили бы. Прямо там, у машины. Пастору терять было нечего. Его за общак свои же за ноздри подвесят! Что на киче замочат, что на воле – какая ему разница? Если бы он пристрелил тебя, то у него появился бы шанс уйти. Так что радуйся, что все закончилось именно так. Это тебе не старые законники, которые на кражу ходили с одной отмычкой в кармане и оружие презирали. Сейчас у каждого вора с собой волына.
– Да знаю я! – прервал монолог Пащенко Костин. – Все мне известно. Только легче от этого не становится.
– Слушай!.. – Прокурор вдруг задумался. – У меня случай был. Парнишка квартиру одну обнес и леском, через железнодорожные пути шел на соседнюю улицу. Сумку нес, а там рыжья с полкило да денег – четыреста тысяч рублей. Знал, что и где лежит, поэтому быстро взял и ушел, несмотря на то, что хата на сигнализации стояла. Тут, естественно, шухер, патрули лесок обложили и давай его прочесывать. Парень смотрит – дальше идти некуда. Что он делает? Берет сумку и швыряет вверх. Та виснет над землей, метрах в трех, а его задерживают. Пытали ворюгу бесполезно. Весь лес прочесали – сумки нет. На всякий случай в райотдел парня привезли и приземлили до утра. А потом, когда рассвело, дед какой-то пошел с псиной гулять, смотрит – сумка на дереве висит. Дед – партиец старой закалки, сообщил куда следует. Приехали, сумку сняли, а в ней – предмет кражи. Парень и раскололся.
– Зачем ты мне это рассказываешь? – равнодушно спросил Антон. – Что теперь гадать?
– А то, что место это ты не осматривал, поэтому и выводы никакие делать не можешь. А ну-ка, вставай! – Пащенко допил бутылку «футбольного» пива и поставил ее под скамейку, в качестве навара уборщице. – Поехали.
– Куда? – усмехнулся Антон. – Там уже тысячи людей прошли.
– Нам место нужно осмотреть, а не след взять. Пошли!
«Океан» как раз сократил разрыв в счете. Раздались крики радости, явно подогретые спиртным. В этот момент друзья покинули трибуну, вышли на остановку, простояли там около пяти минут, потом махнули рукой и двинулись пешком. Благо до муниципального банка было не более километра, а если дворами, то и того менее.
Когда Сома брали на даче, он с пеной у рта орал, обращаясь непосредственно к Земцову:
– У тебя, считай, кишки уже выпущены, понял?! Сука, ты куда рыло свое засунул?! Ты покойник, понял?!
– Да понял я, понял, – спокойно отвечал Земцов, глядя на пачки долларов на столе и автоматы, которые выносили из подвала и раскладывали рядами на полу люди в масках. – Откуда на вашей даче столько валюты, оружия и наркотиков?
– Понятия не имею. Наркотики мои. Себе купил, сам и мажусь, а оружие не мое! Вы подкинули!
– Мы что-нибудь подкидывали, товарищи понятые? – обратился Земцов к двум пожилым мужчинам.
– Нет, – ответили они почти в унисон, а один из них уточнил: – Это оружие было при нас обнаружено в подвале.
– Да какие они понятые?! – взвился Сом. – Это же мусора! Соседи по даче!
– Не мусора, а пенсионеры МВД, – поправил Земцов. – Вообще-то, тебя никто не заставлял дачу покупать в элитном месте, в вотчине бывшего обкома партии. Соседей можно было выбрать и попроще – заводских, например, за тридцать километров отсюда.
– Да плевал я на вашу партию! – продолжал пениться Сом, который даже под действием героина понимал весь ужас сложившейся ситуации. – Не знаю никаких автоматов!
– А валюта? – спросил Земцов. – Откуда у вас эти восемьсот тысяч долларов?
– Мои. Всю жизнь копил! Грабеж учиняете, гражданин начальник! Честные люди вам не нравятся, которые своим трудом и здоровьем деньги зарабатывают!
Ознакомительная версия.
